мы что-то тут сделали, — объяснил Миша. — Что именно, нам на днях сообщат, так?

Я кивнул.

— Артур Давидович скрывает какую-то тайну. Может быть, нам всем тут придётся погибнуть. Или поубивать друг друга. В общем, если мы узнаем, то не станем выполнять. Вот что он скрывает!

— С чего ты это взял?

Миша замялся. Потом признался:

— Услышал. Два дня назад меня позвали к Григоряну для разговора. Я раньше пришёл, а дверь у него была приоткрыта. Он по телефону говорил, в общем... сказал: «Я решительно против. Если они узнают, то могут отказаться от задания. Моральный дух упадёт в любом случае».

Мне это не понравилось. Миша говорил слишком уж убеждённо.

— А вдруг он тебя проверял?

— Дурная какая-то проверка.

Верить Мише не хотелось. Григорян мне нравился, и не потому, что родственник Лены. Просто он был какой-то откровенный, яркий, невольно хотелось ему доверять...

Может, это профессиональное?

Я же не знаю, какие у него погоны и какое образование. Вряд ли обычному учёному или чиновнику доверили руководство таким центром. Скорее всего, он работает в безопасности. А там учат входить в доверие. Говорить часть правды. Временами вызывать на откровенность. Иногда провоцировать сочувствие.

Настроение у меня резко испортилось.

— И что делать? — спросил я таким тоном, будто Миша оказался виноват, что подслушал разговор. — Требовать истины? Так мы не знаем, что проверять. Уйти? Так Событие случится вот-вот, куда нам уходить и зачем?

Миша понуро кивнул.

— Некуда, да. Но я хочу, чтобы кто-то знал.

— Будем настороже, — согласился я. — И попробую Ленку спросить.

Миша с сомнением посмотрел на меня.

— Не будет же Григорян родственнице врать!

— А она тебе?

Я выдохнул. Сказал:

— Давай остановимся, Миша. Ты всё-таки плоховато понимаешь взрослые отношения.

— Мои родители вместе спят, — возразил Миша, и лицо у него пошло красными пятнами. — Но они друг друга обманывают. Я знаю.

— Стоп, — остановил я его. — Мысль понятна. Но я поговорю с Леной. Осторожно поговорю.

— Осторожно, — умоляюще попросил Миша.

— Вот только хорошо бы им уже появиться. — Я встал, давая понять, что разговор закончен.

В общем-то по Москве в Мире После можно перемещаться довольно свободно. Люди тут редко конфликтуют. В форсайтах я пару раз слышал выстрелы, а однажды наблюдал драку — без всякого оружия, четверо мужчин дрались, неумело и бессмысленно, не пара на пару, а каждый со всеми. Драка окончилась без видимого результата, люди разошлись, вытирая с лиц кровь и ругаясь, но без членовредительства.

Куда больше была опасность наткнуться на уцелевшее зеркало или стекло, случайным взглядом вызвав варга. Честно говоря, до того момента, как Миша расстрелял тварь из пулемёта, я даже не подозревал, что они смертны.

Но, с другой стороны, были люди со странностями, такие, как Нюра. А где-то могли оказаться и настоящие банды. Не верю я, что никто после События не попытался собраться кучкой и захватить власть! А две молодые девушки в мире после апокалипсиса — это валюта. В нашем случае даже ценнее пищи или патронов.

— Давай к Нюре сходим? — предложил Миша.

Я покачал головой.

— Опасно, Миш. Опять взбесится, придётся стрелять.

Он вздохнул.

И тут я увидел Сашу.

Ну, конечно, она выросла, как и Миша. Уже не девчонка, молодая девушка. В чёрном джинсовом комбинезоне и чёрной куртке, из-за плеча торчит длинный ствол — явно не автомат, скорее, снайперская винтовка. Саша приближалась к нам вдоль панельных многоэтажек и катила перед собой какую-то тележку, во всяком случае, вначале мне так показалось.

Потом я понял, что это не тележка.

— Блин... — сказал Миша растерянно. Поднялся со стула, внезапно став каким-то неуклюжим и громоздким. Посмотрел на меня. Спросил: — Ты знал?

Я не ответил. Смотрел на Лену, сидящую в инвалидной коляске. На коленях у неё лежал короткоствольный автомат.

Ниже колен ничего не было.

Сглотнув вставший в горле ком, я двинулся им навстречу. Миша, держа в опущенных руках пулемёт, пошёл следом за мной.

— Привет! — крикнула Лена и помахала рукой. Сашка шла молча, даже не кивнула, поглядывала по сторонам.

Мы сошлись и остановились друг напротив друга.

— Здравствуйте, Никита, — поздоровалась наконец Сашка со мной. Мише улыбнулась.

Я рассеянно кивнул, продолжая смотреть на Лену.

— Извини, что не предупредила раньше, — сказала она.

— Понимаю.

Я действительно понимал. Мне даже про больную ногу рассказывать не хотелось, будто я был в чём-то виноват. Но где растянутый голеностоп, а где потеря ног...

— Давно? — спросил я.

— С первого форсайта, — Лена криво улыбнулась. — Не знаю, как меня угораздило. Вроде бы варг отхватил.

Она почти не изменилась... кроме этого. Даже стрижку ухитрилась сохранить такую же. И никаких морщин-шрамов... ничего.

— Ты молодец, что справилась, — сказал я, глядя ей в глаза. — Тут занозу посадишь, боишься воспаления... а ты выжила.

— Была... с другом, — неохотно ответила Лена. — Неважно. В одиночку бы точно не выжила.

Переведя взгляд на Мишу, она подмигнула ему.

— Слушай, как ты вырос! Красава!

Миша подошёл к ней, они с Сашей обменялись взглядами. Спросил:

— Лена, помощь не нужна? Я немножко разбираюсь в медицине.

— Там всё давно зажило, — ответила Лена. — А вот коляску покати, Сашка устала.

До меня дошло, почему они добирались к нам так долго.

— Надо было нам приехать на машине, — сказал я.

— Нет, не надо было. По пути зоны, где бензин взрывается, — впервые заговорила Саша. Голос у неё оказался неожиданно хриплым. Причину я понял через мгновение, она достала пачку сигарет и закурила. — На востоке Москвы их мало, а в центре и на западе полно.

Она оценивающе посмотрела на меня, потом на Мишу. Отпустила коляску — позади, на спинке, были какие-то рукояти, чтобы её катить.

— Берись, Мишка.

Миша безропотно взялся, и мы медленно двинулись к магазинчикам.

— У моего тут база. —