кстати, не определил?

— Нет.

— Ищи, Никита. Ищи... Так вот, всё, что я перечислил, не имеет общей логики и невозможно физически. На Земле. Из этого я делаю вывод, что Мир После — создан чужим разумом и не у нас.

Я засмеялся.

— Как, по-твоему, должен выглядеть контакт с иным разумом? — спросил Григорян. — Прилетели корабли, сели, вышли зелёные человечки?

— А почему бы и нет?

— Зачем лететь через немыслимую пустоту? Что искать? Планеты, полезные ископаемые? Да ерунда! Разум, способный путешествовать между мирами, где угодно создаст пространства для жизни. Интерес представляют лишь знания. Лишь чужой разум. Представь себе колонию бактерий, спокойно живущих на старом пне. Подошёл учёный. Взял мазок, небрежно проведя палочкой по пятну. Пень, возможно, сжёг, а может, тот и остался на месте. А микробы с мазка учёный поселил на питательную среду и стал наблюдать.

— Мы не микробы, — сказал я мрачно. — И там Москва. А не питательная среда.

— Хорошо, — согласился Григорян. — Мы муравьи. Или даже зверюшки. А там зоопарк, воссозданный настолько точно, насколько хватило терпения и понимания. Но есть и ошибки, вроде работающих розеток и воды в трубах. Есть решётки в виде облачных куполов и стражей. Есть чистильщики-ниблы.

— А варги?

— Допустим — часть эксперимента. Чтобы узнать, насколько быстро мы поймём опасность и станем ли соблюдать правила. Или надсмотрщики. Или биосфера из другого мира.

— Сверхспособности откуда?

— Последствия переноса в иную среду. Стимуляция скрытых возможностей организма.

— Девочка ожившая? — с ещё большим скепсисом спросил я.

— Зацепили вместе со всеми и реанимировали. Либо в качестве эксперимента, либо по ошибке.

— А сам форсайт?

Григорян кивнул.

— Правильно мыслишь. Сам форсайт, регулярные переносы сознания в свою личность в будущем — это главная странность! Даже учитывая амнезию — это нарушение причинно-следственных связей. Но это как раз довод к искусственной природе Мира После.

Я поморщился и пошевелил в воздухе пальцами.

— Ну... как-то так... натянуто.

Григорян мрачно смотрел на меня, потом бросил окурок, раздавил ногой.

— Знаю! Но в одном уверен, Мир После не статичен, не возник сам собой. За ним стоит разум, чужой и безжалостный... Поехали назад, Никита. Врачи и так возмущались, что я снял тебя с занятий.

— Зачем вы меня сюда привезли? — спросил я прямо.

Артур Давидович вздохнул.

— Ты среди «зимних». Между нами — именно у вас будет главная роль в операции. Ты должен лучше понимать происходящее.

— А ещё вы хотите, чтобы я присмотрел за Леной.

Григорян усмехнулся.

— Пошли, Никита.

Глава восьмая

От убитого варга уже не осталось ничего, даже пятен на асфальте. То ли ниблы вылизали дочиста, то ли прошёл дождь со снегом и всё замыл.

Мир После застыл в странном состоянии, которое я бы назвал ранней весной — если бы тут была весна. Увы, по опыту я знал, что это ненадолго — может, на несколько дней, а может, на месяц.

Поглядывая в сторону крайнего дома, где обитала мёртвая девочка Нюра, я открыл дверь в магазинчик, где устроил себе убежище Михаил. Внутри ярко горела лампочка. Войдя, я поискал взглядом хозяина — и обнаружил Мишу, в одних трусах лежащим на кровати. Судя по взгляду, это был именно Миша, я уже легко их различал.

— Чего так долго? — проворчал Миша, даже не делая попыток подняться.

— Знаешь, где я был? — ответил я вопросом.

— Где?

— На вэ-дэ-эн-хе! Чёрт, не рифмуется.

— А зачем? — заинтересовался Миша.

— Это надо меня нынешнего спрашивать... чего он туда попёрся.

Я подошёл к Мише и нахмурился.

Одна рука у него была пристёгнута наручниками к спинке кровати.

Миша молчал и смотрел на меня.

Так...

Понятно.

Я огляделся. Его любимый «хвлар» лежал рядом на полу. Там же стояла пластиковая полторашка с водой. И ещё одна пластиковая бутыль, большая, на пять литров, но совершенно пустая и со срезанным горлышком.

— Ты увлёкся садо-мазо? — спросил я. — А где партнёрша, в латексе и с плёткой?

— Смейся, смейся... — мрачно ответил Миша. — Если за пять минут не найдёшь ключ, то я обоссусь!

— По-моему, ты оставил себе ёмкость для этой цели. — Я кивнул на пустую бутыль.

Лицо у Миши побагровело.

— Чтобы ты пришёл, а у меня тут бутыль с мочой?

— Нет, чтобы я не обнаружил тебя в мокрой кровати...

Я огляделся. Взял с полки банку газировки, открыл.

— Представляешь, какая сволочь? — с болью в голосе произнёс Миша. — Приковал себя к кровати!

— Себя ругаешь, — заметил я, глотнув лимонад.

— Хватит издеваться! — завопил Миша. — Не журчи!

— Реально пить хочу, — примиряюще сказал я. — Сейчас спасём, держись, герой.

Миша фыркнул.

Я заглянул под кровать.

— Он хоть воду тебе оставил и оружие.

— Застрелиться?

— Нет, отбиваться, если кто-то войдёт. Мог бы и еды, конечно...

— Бутер я съел, — признался Миша. — Зря ты здесь ключ ищешь, я уже всё обшарил.

— Да не мог он ключ далеко спрятать, — махнул я рукой. — А если бы никто не пришёл? А если пожар? Дай подушку!

Миша присел на жалобно заскрипевшую кровать. Протянул мне подушку.

Я оказался прав.

— Вуаля! — извлекая из синтетической набивки ключ, сказал я. — Зря страдал!

— Давай, я сам...

Миша довольно умело расстегнул наручник, подтянул трусы и, всунув ноги в берцы, метнулся на улицу. Я присел на стул и допил газировку. Смял банку, кинул в офисную корзинку для мусора.

Вернулся Миша, всё ещё злой, но уже поспокойнее. Начал надевать джинсы.

— Они сговорились, — сказал я. — Наверняка. Я из будущего, и ты из будущего. Твой отвёз моего на ВДНХ, я бы не успел с прошлого форсайта туда дойти. Потом приковал себя. Рушат коммуникацию между нами.

Миша вздохнул.

—