В том, что служба безопасности Мещерских уже рылась в прошлом Александры Салтыковой, он не сомневался, но с этой стороны проблем не ждал. Это Соколов со своей инициативой оказался быстрее, пусть и на день, но, опередив его людей, этим же достанется стройная легенда, полностью подкрепленная фактами и свидетелями.

Однако на кое-какие обстоятельства намекнуть стоило. На тот крайний случай, если его поддержки Александре окажется мало.

На то, чтобы еще раз взвесить все «за» и «против», ушла пара секунд.

Жаль, что остальные вопросы так быстро не закрывались.

— Я бы предпочел на этом закончить, — оторвав взгляд от рюмки, посмотрел он на Мещерского, — но добавлю для понимания. Если по крови, то для твоего внука она не будет мезальянсом. Для моего сына — тоже. И если тебя не смущает, что рано или поздно о ее способностях станет известно, то пусть победит сильнейший.

— А как же Валдаевы? — опрокинув в себя в рюмку, остро прищурился Мещерский.

— Здоровая конкуренция, — подмигнул ему Трубецкой и предложил: — Ну что, еще по одной?

Разговор с умным собеседником. Несмотря на усталость, именно этого ему сейчас и не хватало.

* * *

Возвращаться домой, пока не узнают, чем все закончилось, Антон с Игорем отказались. А мы с Юлей и не настаивали. Пригласили к себе, благо флигель был в нашем полном распоряжении. Накормили не без помощи Людмилы Викторовны, первой узнавшей о наших приключениях.

А потом просто сидели в гостиной, время от времени заливаясь истеричным смехом, стоило кому-нибудь вспомнить очередной эпизод из сегодняшних проделок.

Данила Евгеньевич привез Яну ближе к ночи.

Услышав, как подъехала машина, мы прилипли к окну, но выходить не стали. Неизвестно, как Яна могла отреагировать на появление такого количества людей. Вот придет в себя немножко, почувствует, что в безопасности, вот тогда и наступит время для визитов.

Данила Евгеньевич появился во флигеле минут через пятнадцать, уже переодевшись в домашнее.

Войдя в гостиную, остановился, устало окинул нас взглядом. Потом улыбнулся… сначала через силу, затем уже увереннее.

Похоже, он, как и мы, не верил. Не верил в то, что все закончилось благополучно.

— Пап, чаю? — словно лишь теперь расслабившись, вскочила Юля. — Я сейчас…

— Подожди, — остановил он ее. Медленно выдохнув, подошел к нам ближе. — Спасибо вам. Если бы…

— Это Саша, — отказался за всех от благодарности Антон. — И…

— Это все вы, — перебил его Данила Евгеньевич. — Саша не побоялась раскрыть свои способности. Вы пошли с ней. И теперь…

Он все-таки не сдержался. Стиснув зубы, зажмурился. Дернулся кадык. Второй раз. Задрожали плечи…

Сильный, крепкий мужчина, едва не потерявший дочь.

Понимание того, что на самом деле могло произойти, было острым. Ошеломляющим. И не только у меня. Парни поднялись. Юля кинулась к отцу. Обняла. Зашептала что-то в ухо.

И только я одна…

— Данила Евгеньевич, как Яна? — пришел нам всем на помощь Игорь.

— Физически удовлетворительно, — мгновенно собравшись, почти спокойно произнес профессор. Поцеловал Юлю в щеку, бросил взгляд на стол, на котором стояли чашки, чайник и блюдо с пирожками.

Намек был более чем понятен. Вряд ли ему сегодня было до еды.

Юля кинулась заниматься чаем. Данила Евгеньевич, осмотревшись, выбрал кресло у камина. Сел, поерзал, устраиваясь удобно. И — обмяк, выпустив пар.

Я была слишком молода, чтобы понять его чувства. Лишь осознать умом. Но у меня был отец, который сейчас рисковал собой.

На чей-то взгляд неравноценно — ребенок и взрослый мужчина, но не для меня. Один из немногих самых близких людей.

Потерять его я боялась до ужаса!

— Вы с Сашей молодцы, — продолжил Данила Евгеньевич в ожидании чая. Нашей жажды подробностей он не пропустил. — Да и целитель клуба постарался. Синяки еще остались, но это даже хорошо. Лучше обойтись без лишней нагрузки на организм.

Мы с Игорем переглянулись. Похвала была приятной и, надо признать, заслуженной. В том, что сначала работаем с ушибами внутренних органов и легким сотрясением, мы с Валдаевым определились без споров.

— Но вот душевно…

— Ее надо в тир, — не дала я ему закончить. — Яна должна избавиться от страха.

Тишина заставила меня подумать о том, что только что произнесла.

В тир… Избавиться от страха…

Встретив взгляд с некоторой тревогой смотревшего на меня Данилы Евгеньевича, качнула головой.

Нет, со мной ничего подобного не происходило — Реваз с Андреем научили давать отпор раньше, чем это реально понадобилось, но девушку, оказавшуюся в схожих обстоятельствах, я видела. В том самом тире в Пензе, где тренировалась сама.

— Неожиданная идея… — то ли раздумывая, то ли поддерживая, заметил Игорь.

— Хорошая, — поправила я. — Яну нельзя жалеть, но и оставлять наедине со страхом нельзя. Все это должно быть выбито даже не из головы, из души. У нас вряд ли получится — свидетели ее позора, а вот чужие люди… Сильные, крепкие, надежные.

— Ты сможешь дать рекомендацию? — спросил Антон.

Подумав, что Андрей будет ругаться, все-таки кивнула. Раз уж взялась помогать, идти следовало до конца.

— Утром постараюсь решить, — дала я понять Даниле Евгеньевичу, что буду настаивать на своем.

Он, конечно, отец, да и целитель выше всяких похвал, но именно от самых близких людей мы не всегда готовы принять то, что с благодарностью принимаем от чужих. Это был не мой жизненный опыт — слова отца, но, как и во многих других случаях, я ему верила.

— Наверное, ты права, — вздохнул Данила Евгеньевич. Взял поданную Юлей чашку. Пирожок…

Пока он ел, мы молчали.

Юля, расслабившись, начала позевывать. Но бодрилась, собираясь дождаться подробностей. Антон пару раз украдкой бросил взгляд на часы.

Зато мы с Игорем… Один из целительских навыков, помогавших и в обычной жизни: ненадолго, но мы могли «разогнать» себя, добавляя бодрости.

Правда, результат такого «разгона» был предсказуем. Крепкий сон, когда из пушки пали, а не разбудишь.

Наконец Данила Евгеньевич утолил первый голод. Вернул Юле чашку, посмотрел на нас с иронией:

— Если мне не изменяет память, то это называется тайной следствия.

— А мы никому! — тут же нашлась Юля. И ответила честным-пречестным взглядом.

— Ну… если никому, — усмехнулся Данила Евгеньевич, тут же став серьезным. — Только прошу, дальше без самодеятельности. Дело там серьезное. Даже слишком.

Искренне пообещав, что ни-ни, устроились напротив профессора. Мы с Юлей в одном кресле — я на подлокотнике, Игорь с Тохой на стульях, которые переставили от стола.