в миру или самоназванной “тетушкой”, которой будет позволено брать ее на вылазки и баловать ее, – о таком она и мечтать не могла.

Приняв ее нерешительность за нежелание, Гретхен сказала:

– Наверное, я слишком слишком тороплю события.

– Что вы, нисколько, – запинаясь, возразила Джин. – Я просто подумала, что, может быть, с вашего разрешения, я могла бы иногда водить ее в музеи или на концерты, если ей такое интересно. – Она вспомнила свою “тетю” Розу, поездки на такси и подозрительную еду; ощущение избранности и особого отношения.

– Это было бы замечательно.

– Могу даже взять ее в редакцию “Эха”, показать, как делают газету. – Она с жаром стала воображать все новые возможности и, увлекшись, позабыла о грозном препятствии, лежавшем, как валун, на пути к их осуществлению – о своей матери. – Или лучше не надо, – передумала она, вспомнив, как образно выражаются Билл, Ларри и ассистенты.

– И еще я могу посидеть с Маргарет, если вам с Говардом захочется сходить куда-нибудь вдвоем.

Гретхен улыбнулась.

– Мне нравится все, что вы сказали. По-моему, это замечательная идея.

14

– Ты какая-то веселая в последнее время, – заметил Рой Дрейк, когда Джин ворвалась на летучку, в кои-то веки заранее, и выложила на стол кипу бумаг. – Что-то случилось?

– Очень смешно.

– Прямо порхаешь. И платье новое, если не ошибаюсь.

Они пришли первыми, и кроме них в комнате никого не было; иначе он бы не отпускал комментарии.

Джин покрутилась на месте, как манекенщица.

– Спасибо, что заметил. Это на заказ, как ты понимаешь. Не из магазина.

Он поднял брови.

– Мне сшила его миссис Тилбери. Она не только богоматерь, а еще и искусная портниха.

– Так-так. Принимаем подарки от “источников”. Придется доложить начальству.

Она засмеялась.

– В любом случае очень красиво.

– Поразительно, как все меняется, когда вещь на тебе хорошо сидит.

Платье, завернутое в папиросную бумагу, завез Говард, когда Джин была на работе.

– Заезжал тот мужчина с посылкой для тебя. – Мать описывала происшествие, слегка поджав губы, но, увидев платье, смягчилась. Оно было так прекрасно сшито – ни одного необработанного края, каждый шов отделан косой бейкой, хоть наизнанку носи.

– Лучше прибереги его для особого случая, – посоветовала она.

– Нет у меня особых случаев, – ответила Джин. – Я буду носить его на работу.

Главной темой совещания было изменение макета. Развлечения, объявления, “Свадебные зарисовки”, “Хозяйкины хитрости”, садоводство, “Колонку Кэт”, большие статьи и моду предполагалось передвинуть на средние страницы (вытеснив оттуда “Новости предместий” и автомобили). Таким образом будет сформирован восьмистраничный раздел, предназначенный в основном для женщин, который можно будет отделить от основного блока газеты. Тогда семейным парам будет удобнее совместно наслаждаться “Эхом”. Мнения читателей разделились. Одни, как обычно, известие о возможных переменах приняли в штыки (таких было большинство). Другим понравилась сама идея раздела-приложения, но они не соглашались с его содержанием и предлагали каждый свое. Некоторые (немногочисленные) читатели высказались за новый макет.

После недолгих обсуждений было решено не отступать от намеченного. Противники перемен, утверждал Рой, со временем перестанут видеть в новом угрозу, привыкнут и успокоятся. Предложения второй группы были слишком разнообразны и противоречили друг другу, поэтому удовлетворить их было невозможно. Так что победила третья, самая малочисленная группа.

Когда этот вопрос уладили, настал черед Джин отчитаться о Богоматери Сидкапской, как прозвал ее Ларри. Ее частые отлучки из редакции не прошли незамеченными, и Рой решил, что остальные члены команды заслуживают отчета о том, как продвигается медицинское расследование.

– Вы, вероятно, помните, что мы отнеслись к этой истории скептически, – сказала Джин, – предполагая, что довольно скоро сможем от нее отмахнуться.

Головы закивали. Большинство присутствующих вообще-то предполагали, что именно это уже давно и случилось, и удивились, что тема еще жива.

– Я изучила заявления этой женщины, опросила разных людей, связанных с ней в интересующий нас период, и не нашла ничего, что бы поставило под сомнение ее версию событий. Сама я склонна ей верить, если уж на то пошло. Но, что гораздо существенней, у нас уже есть результаты разнообразных исследований в больнице Чаринг-Кросс, на которые она согласилась, чтобы окончательно доказать, что партеногенез – то, что вы называете непорочным зачатием – действительно был. И пока все идет неплохо.

Она заметила, что во время ее выступления коллеги притихли и внимательно ее слушали. Когда обсуждали новый макет, все, как обычно, рассеянно ерзали, вертели в руках ручки и зажигалки и мяли в пепельнице окурки, но сейчас всеобщее внимание было приковано к ней.

– Анализы крови матери и дочери совпадают, и, – она взглянула в свои бумаги на самое последнее письмо от доктора Ллойда-Джонса, – сейчас я цитирую доктора – во “вкусовой пробе” и мать, и дочь смогли почувствовать фенилтиокарбамид точно на пороговом значении 2,54 мг на литр. Это существенно. Исследование слюны показало, что у обеих в слюне не вырабатываются антигены крови; у обеих идентичные показатели после того, как пробы слюны протестировали на антисыворотку “Анти-А”.

– Это можно считать доказательством? – спросил Билл.

– Не на сто процентов. – Она опять сверилась с записями. – Вероятность совпадения, если отец все-таки был, меньше одной сотой процента. Предстоит еще один тест на сыворотку; если они и его пройдут, то решающим фактором будет пересадка кожи, но, естественно, ее не станут проводить, если хоть какой-нибудь из предыдущих тестов покажет несовпадение.

– Насколько я понимаю, – сказал Рой, вступая в дискуссию, – по-настоящему важно то, что миссис Тилбери заговорила о непорочном зачатии до того, как ей стали известны результаты анализов, а не наоборот.

– Да, именно, – сказала Джин.

– А сама Богоматерь уже знает результаты анализов? – поинтересовался Ларри.

Джин кивнула.

– Ей сообщают на каждом этапе. Доктор, который возглавляет этот проект, настаивает на том, что скрывать от нее результаты нельзя.

– А где гарантия, что она не побежит в одну из национальных газет, когда докажет свою правоту за наш счет, так сказать? Она уже подписала какой-нибудь договор на исключительные права?

– Нет, – сказала Джин. – В этом нет необходимости. Ее ни в малейшей степени не интересуют деньги или скандальная известность.

– Но могут и заинтересовать, – заметил Ларри. – Если она узнает, какие это деньги.

– У нас установились человеческие отношения. Она доверяет мне, а я ей. Однако – она повернулась к Рою, – если ты считаешь, что это необходимо, я готова попросить ее что-нибудь подписать.

Рой посмотрел на нее поверх очков и задумался.

– Но, – продолжала она, – тогда на первый план выйдут деньги, и это может навредить нашим отношениям, поэтому я против.

– Отчасти я согласен с Ларри. Это не такое уж большое одолжение. Но я доверяю Джин.

– Спасибо, – сказала Джин.

– А что медики? Они надежные? – спросил Ларри.

– Они руководствуются кодексом о врачебной тайне, –