Стоя на красивой кухне Эстер, я смотрела, как она изящными руками с аккуратным маникюром сыплет зелень в наши тарелки. Мне, окруженной тьмой, здесь не место – я только усложняю ей жизнь. Наверное, Эстер заслуживает лучшей сестры. Но ей приходится мириться со мной.

В дверях кухни появился Уилл, прислонился к косяку.

– Я давно жду. – Он обращался к Эстер. – Ты ей сказала?

Я замерла с бокалом в руке.

– Что именно?

– Как раз подхожу к этому. – Эстер по-прежнему смотрела на зелень, а не на меня.

– Ты обещала ей сказать, – настаивал Уилл.

Я посмотрела на сестру, увидела ее напряженное лицо, морщинки в уголках глаз, и мой желудок болезненно сжался. Что-то случилось?

– Скажи мне, – попросила я.

– Не так уж это важно, – попробовала увильнуть Эстер.

– Важно, – спокойно возразил Уилл. – Уже два года как важно.

– Скажи мне. – Я изо всех сил боролась с паникой. – Пожалуйста.

Эстер вздохнула, ее плечи поникли. На лице промелькнула целая гамма чувств: страх, напряжение, волнение, грусть. Она перестала возиться с зеленью и повернулась ко мне:

– На следующей неделе мы приступаем к процедуре ЭКО.

Я не сразу поняла, о чем речь.

– ЭКО? То есть ребенок?

– Да.

Я переводила взгляд с Эстер на Уилла, пытаясь хоть что-то понять по их лицам.

– Ладно, – медленно произнесла я. – Но почему ЭКО? Какие-то проблемы?

– Мы не знаем, – сказал Уилл. Он тоже был напряжен, но не так, как сестра, которая была похожа на натянутую струну. – Просто у нас никак не получалось. Мы пытались два года.

Я поставила бокал с вином на стол.

– Два года?

Эстер прислонилась к разделочному столу и смотрела на свои руки. И только теперь я заметила, что себе вина она не налила.

– Два года вы пытались зачать ребенка и ничего мне не говорили?

– Она хотела тебе сказать, – объяснил Уилл. – Я просил ее. Просто нам было тяжело. Она дважды беременела, но мы теряли ребенка на ранней стадии.

Я потерла щеку, чувствуя, как онемела кожа. Беременна? Эстер дважды была беременна и ничего мне не сказала?

– Эстер?

Сестра разглядывала свои ладони.

– У тебя самой были тяжелые времена, – сказала она. – Брак распадался, потом развод. Я не хотела тебя грузить. И мне казалось, что я не смогу говорить с тобой об этом. Все эти убийства… – Она покачала головой. – Ты была так далеко.

Воткни она мне нож в живот, я вряд ли испытала бы такую боль. Или так удивилась. Мне всегда казалось, что мы с Эстер близки. Нет, мы с Эстер действительно были близки. Жили в одном городе, разговаривали почти каждый день. Виделись на Рождество. Раз в два месяца по воскресеньям завтракали вместе. За последние два года я раз двадцать приходила к ним на ужин.

Мы вместе бросали в фургон мусорные мешки с ее одеждой, вместе не спали, пока в глазах не появлялась резь, словно их запорошило песком. Когда Эстер позвонила тогда и попросила помочь, я бросила все… А до этого… до этого она была моей старшей сестрой, когда я переживала худшее, что со мной когда-либо случалось.

Ты была так далеко.

Наше полное боли молчание нарушил Уилл – у него это всегда хорошо получалось.

– Ну вот, мы тебе и сказали. Хоть и тянули слишком долго. Теперь ты знаешь. Давайте ужинать, ладно?

– Давайте, – тупо повторила я. – Давайте. – Я посмотрела на Эстер: – Надеюсь, все получится.

– Спасибо, – поблагодарила она. Мы взяли тарелки и пошли в столовую.

– По-моему, все прошло хорошо, – сказал Уилл.

Неловкий вечер закончился, и он в темноте провожал меня до автобусной остановки. Конечно, он мог бы отвезти меня домой, но точно знал, что предлагать этого не стоит – я ни за что не соглашусь.

Статистику я знаю – автобусные остановки ничуть не безопаснее автомобилей. Но я редко езжу на автобусе ночью и стараюсь держаться многолюдных, хорошо освещенных районов. Идти через темную парковку или гараж ничуть не безопаснее. Кроме того, я никогда не утверждала, что мои страхи рациональны.

Я плотнее завернулась в толстовку – было холодно и сыро. Район затих: благополучные семейства уже легли спать. Не считая нас, на улице никого не было.

– Конечно, – согласилась я.

Уилл вздохнул, шагая рядом со мной.

– Жаль, что она тебе ничего не рассказывала, но ты знаешь Эстер. Она уверена, что справится сама, причем лучше всех. И если что-то не выходит, она жутко на себя злится. Кроме того, она считает, что должна заботиться о тебе.

– Она не обязана обо мне заботиться, – машинально возразила я.

– В каком-то смысле обязана, – не согласился Уилл. – Кроме того, ты ей нужна. И ты это знаешь. А если у нас будет ребенок, она будет нуждаться в тебе еще больше.

Было бы здорово ненавидеть Уилла – честное слово. Но беда в том, что он действительно лучший из мужчин. Эстер выиграла в брачную лотерею – и она это заслужила.

Но сегодня разделявшая нас пропасть казалась мне огромной черной дырой. Я уже несколько недель общалась с женщиной, обвиненной в убийстве, но не рассказала об этом сестре. Она думала, что я и так слишком глубоко погрузилась во тьму, и понятия не имела, как далеко могу зайти. Как далеко хочу зайти. А я не знала, что она теряла ребенка – дважды.

Она страдала, очень страдала, когда это случилось. Я знаю свою сестру. Она может не показывать чувств, но душа у нее ранимая. Ей было очень плохо, и именно поэтому она ничего мне не рассказывала.

Ты была так далеко.

– Я сама о себе позабочусь, – сказала я Уиллу. – Обещаю.

– Шей, дело не в этом.

Именно в этом. В том, что зять вынужден провожать меня до автобусной остановки, потому что я ни за что не соглашусь сесть в машину. В том, что, вернувшись домой, я проверю замки и охранную сигнализацию, а затем включу ноутбук и погружусь в «Книгу нераскрытых дел». Как всегда. Разница лишь в том, что сегодня ночью компанию мне составит Уинстон Мурчилль.

Уилл подождал, пока я сяду в автобус. На всякий случай. И я знала, что он еще долго будет стоять там, ждать, пока автобус тронется с места, проедет по улице и растворится в темноте.

Когда фигура Уилла скрылась за углом, я достала телефон и позвонила Майклу.

– Ты сейчас где? – спросила я, услышав его голос.

– Дома, изучаю реестр собственности – уже глаза в кучку, – ответил он. – А что?

Я посмотрела в окно на проплывающий мимо город.

– Ты правда разведен?

– Надеюсь – с учетом того, каким