class="p1">— Подозреваю, так и есть, — язвительно ответила я, давая понять, что услышала ее комментарий.

Ее смущенные покрасневшие щеки стали маленькой победой.

— Вам нравится жить здесь, герцогиня? — спросила Пия, достаточно громко, чтобы все за столом услышали.

— Здесь прекрасно. Поместье, без сомнения, самое волшебное место, в котором я когда-либо была.

— А что вы делаете, чтобы развлечься? — спросила графиня Бьянки.

Мои мысли вернулись к Ахиллу. Не в силах удержаться от того, чтобы не сказать правду, я ответила:

— Поездки верхом. В основном выездка. Я люблю ходить пешком. Бегать трусцой. Я трачу на это очень много времени. И конечно, наблюдаю за сбором урожая.

— У короля была команда для выездки, вы знали об этом? Они часто становились чемпионами страны. Король Санто был помешан на лошадях, — рассказала нам Пия, вызывая мой интерес.

— Как странно, но я не уверена, что наблюдать за сбором урожая это весело, герцогиня, — сказала баронесса Руссо, переводя мое внимание от Пии.

— Напротив, — ответила я. — Это жемчужина в короне Савонских вин. Как вы все знаете, моя семья связана с этим бизнесом. Я была частью этой индустрии всю свою жизнь, — я спрятала улыбку. — Зено был чрезвычайно доволен моим интересом. Ведь скоро у него будет жена, которая понимает весь его мир — его статус и его бизнес. Я смогу учувствовать во всех его победах.

Все кроме баронессы Руссо и Пии вздохнули. Баронесса Руссо, потому что, сказала это с пренебрежением, а Пия, потому, что знала в какую игру я играла.

— Вы работали на Манхэттене со своим отцом, герцогиня? В «Савона Вайнс»? — спросила виконтесса Лори.

Я покачала головой.

— Нет, я училась в колледже. Как раз перед отъездом из Америки я получила степень магистра.

— Степень магистра? В чем? — спросила Пия.

— Педагогическая психология. Мне бы очень хотелось сделать карьеру в сфере образования. Работать с детьми и взрослыми, помогать преодолевать трудности в учебе.

— Есть множество благотворительных организаций под именем короля, которые поощряют подобную деятельность. Я уверена, что теперь, когда короля не стало, председатели этих благотворительных организаций будут благодарны будущей королеве за помощь, — сказала виконтесса Лори.

Волнение осветило мое сердце. Я не знала об этой стороне деятельности короля.

— Благодарю, виконтесса, — искренне поблагодарила я. — Я в ближайшем времени рассмотрю все возможные варианты.

Перед нами поставили равиоли с тыквой, и я вдохнула аромат оливкового масла «Белла Колина», сбрызнутого сверху.

— Угощение из моего дома, — сказала я, указывая на блюдо. — Знаю, что мы находимся в Умбрии, но я бы хотела поделиться с вами маленькой частичкой Пармы. Пожалуйста, угощайтесь.

Я ела, слушая, как дамы рассказывают о благотворительных организациях, в которых они участвовали, или о своих мужьях и женихах. Графиня Бьянки привела весь стол в восторг рассказом о «простолюдине», с которым у нее когда-то был роман.

— Кареса? — окликнула меня Пия, понизив голос.

— Да?

— Ты знаешь, как помочь тем, кто с трудом пишет или читает? Кому тяжело дается учеба?

Ее вопрос застал меня врасплох.

— Да, — ответила я. — Во время учебы я работала во многих благотворительных организациях и школах, а также помогала некоторым из лучших педагогов-психологов на Манхэттене. Я не так далеко продвинулась в этой области, как хотелось бы, но я опытный специалист.

Пия огляделась, чтобы убедиться в том, что нас никто не подслушивает. Затем посмотрела мне прямо в глаза.

— Мой племянник, — она прочистила горло. — Он не очень хорошо учится в школе. Моя сестра удачно вышла замуж, и ее мужу стыдно, что их сын с трудом может читать и писать. Я люблю своего племянника — когда я разговариваю с ним, он кажется таким умным и любознательным. Но академически он слаб. Очень слаб. Он борется даже с такими простыми задачами, как держать ручку правильно. Он едва может писать, и что еще хуже, он рассказал нам с сестрой, что, когда он читает, слова прыгают по странице. Он не может сосредоточиться на столько, чтобы разобрать хоть одно слово.

Мое сердце разрывалось за Пию и ее сестру.

— Похоже у него дислексия56 и возможно диспраксия57. По началу человека пугает, когда он видит, что все остальные делают что-то с легкостью, а у него не получается, но есть методы, помогающие преодолеть эти трудности.

Глаза Пии наполнились слезами.

— Правда? — я кивнула. — Его отец. Он не хочет помогать. Он не допустит, чтобы его репутация пострадала, потому что люди подумают, что его сын отстающий. Он угрожает отправить его в швейцарский пансион.

Я накрыла руку Пии своей.

— Если тебе нужна моя помощь Пия, я помогу. Никто не узнает.

— Ты это сделаешь?

— Конечно, — заверила ее я.

Она с благодарностью сжала мои пальцы. После этого она некоторое время молчала. Я видела, что она все еще была в слезах.

Когда перед нами поставили десерт из лимончелло джелато, Пия сказала:

— Сначала это были просто мелочи. Он сочинял истории для книг, которые ему задавали читать в школе. Он сердился, когда мы расспрашивали его о глупых ошибках в его классной работе. Только, когда моя сестра дала ему книгу, которую знает наизусть и попросила его прочитать и рассказать содержание, она поняла, что он придумывает истории. После этого он не выдержал и все ей рассказал. — Пия вздохнула. — Но хуже всего видеть его разочарование. Он добрый, застенчивый мальчик, но может взорваться в приступе агрессии, когда его гордости угрожают.

Я знала, что, Пия продолжала говорить со мной. Где-то в глубине сознания я слышала ее голос, рассказывающий мне о бедственном положении ее племянника. Но я не могла разобрать ни слова. Потому что была слишком занята, чувствуя, как мое лицо бледнеет, когда холодное осознание начинало все сильнее меня поражать.

Статья в газете… образец этикетки… неразборчивая подпись… держание ручки… дрожь… просьба подчеркнуть ошибки… просьба уйти… боль и страх в его прекрасных голубых глазах.

Он изо всех сил пытался читать и писать. Или… может он вообще не мог этого делать.

«Ахилл», — подумала я, и сочувствие ударило меня прямо в живот, подобно ножу. — «Как я могла не заметить? Кареса — ты глупая, глупая девчонка».

— Кареса? — голос Пии вывел меня из внутреннего смятения.

Я изобразила улыбку и каким-то образом в течение следующих двух часов, умудрялась поддержать светскую беседу, пока мы с дамами направлялись в большой приемный зал за напитками. Я была уверена, что согласилась на большее количество обедов и благотворительных мероприятий, чем могла себе позволить, но не могла вспомнить ни одного.

Пия была последней, кто ушел, взяв с меня обещание в скором времени встретиться с ее племянником.