В одном из форумов проводили параллель между событиями в московском супермаркете и в челябинской школе, где ученик несколькими днями ранее устроил подобную бойню. Маша изучила интервью с одноклассницей Сазонова, утверждавшей: Дима походил больше на робота. Особенно поразили девушку его бездонные черные глаза…

Последняя деталь привлекла пристальное внимание Маши. У Димы Сазонова тоже были черные глаза? Неужели между этими двумя кошмарными историями имеется какая-то связь?

Маша сосредоточилась именно на данной детали и вскоре узнала, что, согласно поверьям многих народностей, глаза, словно заполненные тьмой, являются одним из основных признаков одержимости. Девушка скептически вздохнула. Хотя… В какой-то степени и майор Блинов, и школьник Сазонов были одержимыми – одержимыми манией убийства! То же можно сказать и об Олеге. Однако в демонов и злых духов Маша не верила.

Продолжив поиски в Интернете, девушка наткнулась на большую статью, автором которой был профессор с ухоженной седой бородкой (имелась фотография ученого), некий М. Х. Карасик. Маша вспомнила, что уже видела его – в том самом ток-шоу, посвященном всплеску жестокости в российском обществе, – и погрузилась в изучение статьи. Профессор пытался в ней доказать, что одержимость совсем даже не пустое понятие, а имеет реальную подоплеку. И вдруг ее пронзило воспоминание: Олег бросается на охранника Лешу и впивается тому в шею! Да, да, Олег как минимум два раза укусил Лешу!

Маша похолодела. Ведь если речь идет об инфекции, то охранник наверняка заразился… Его необходимо предупредить!

Девушка едва дождалась утра. Быстро собравшись, она отправилась к элитному жилому комплексу на берегу Яузы, где находилась квартира Олега. От несших дежурство охранников она узнала, что Алексей Никифоренко и его напарник сегодня не работают.

– Леха получил выходных целую неделю! – с некоторой завистью сообщил мужчина, с которым говорила Маша, и добавил: – А вчера, после всей той истории у Пушкина, ко всему прочему еще, кажется, простудился.

Маша похолодела. Естественно, это могло быть простым совпадением, Леша и в самом деле мог простудиться. Но вдруг у него та же инфекция, что и в случае с майором Блиновым и Олегом?

Девушка попросила у собеседника номер мобильного Леши, однако абонент был временно недоступен. Тогда, сославшись на то, что ей надо срочно поговорить с парнем, Маша упросила дать его адрес.

Вместе с женой и трехлетним сыном Алексей Никифоренко обитал в Южном Бутове. Подъехав к высотке, Маша вышла из автомобиля и направилась к подъезду, дверь которого стояла приоткрытой. Охранник и его семья снимали квартиру на четвертом этаже. Маша поднялась на лифте и остановилась около металлической, выкрашенной в зеленый цвет створки – на ней была наклеена бумажка с фиолетовыми печатями прокуратуры. Дверь опечатана? Но почему?

Девушка надавила кнопку звонка и услышала, как по квартире разнеслась дребезжащая трель. Однако открыть никто не спешил. Хотя и так было понятно, что в опечатанной квартире никого не может быть. Заметив что-то на коврике, лежавшем у порога, Маша нагнулась и подняла вырванную «с мясом» перламутровую пуговицу. Продолжая нажимать кнопку звонка, она уже понимала, что ее поездка не увенчалась успехом. Но как же ей найти Лешу?

Вдруг дверь напротив приоткрылась, и девушка почувствовала на себе чей-то любопытный взгляд. Но едва она повернулась, створка тотчас быстро захлопнулась. Маша метнулась к двери и громко произнесла:

– Я – корреспондент газеты… газеты «Бульвар-экспресс»! Мне требуется информация о ваших соседях!

– Я ничего знать не знаю, ведать не ведаю, – послышался из-за двери дребезжащий старческий голос.

– Жаль… – протянула Маша. – Потому что издание у нас щедрое, всегда платит за информацию…

– Тысяча долларов! – донесся все тот же дребезжащий голос. – Причем учтите, я все видела и многое могу рассказать. Только деньги вперед – и наличными!

Пришлось поторговаться, и в итоге сошлись на пяти тысячах рублей. Наконец дверь приоткрылась, и Маша заметила крошечную старушку, облаченную в выцветшую бордовую кофту. Соседке охранника Леши оказалось далеко за семьдесят. У нее были седые волосы, аккуратно зачесанные и собранные в пучок, а хитрое выражение лица и любопытно поблескивавшие глазки выдавали знатную сплетницу.

– Деньги! – произнесла она, протягивая вперед руку, похожую на птичью лапку, и Маша достала из портмоне купюры. Старушка мгновенно распахнула дверь и предложила войти.

В квартире пахло пылью и старостью. Маша потопталась в коридоре – приглашать гостью в зал или хотя бы на кухню бабушка явно не собиралась. Оказалось, хозяйку зовут Верой Лукиничной, и она в курсе дел практически всех соседей. Старушка принялась высыпать на Машу ворох совершенно ненужной информации, однако девушка перевела разговор на Лешу и его семью.

– Да, я все видела! – повторила Вера Лукинична. – Лешка-то сам ничего, здоровался, даже с сумками помогал. Зато его супружница из себя фифу строила, хотя сама из провинции, лимитчица. А сыночек ихний такой шалопай!

Маша уже пожалела, что дала деньги: по всей видимости, старушенции требовалось просто перемолвиться с кем-то словечком.

– Так вот, по ночам я не сплю, бессонницей страдаю. И вчера в полчетвертого вдруг слышу голоса в общем коридоре, – изрекла, наконец перейдя к делу, Вера Лукинична. – Ну, думаю, опять новые соседи гостей привели. У них вечно попойки, и музыку они врубают на полную катушку. Я уж жаловалась-жаловалась, но ничего не помогает…

Вера Лукинична пустилась в пространные рассуждения о нравах нынешней молодежи. Маше стоило больших усилий вернуть ее к первоначальной теме.

– В общем, прильнула я к глазку. Потому что заметила – в коридоре свет горит. Зачем по ночам электричество жечь? Лишние же деньги! И вижу: никакие это не новые, а около Лешкиной квартиры стоят типы, все в черном. И вдруг выволакивают оттуда его супружницу. Она только в легком халатике была! Причем рот у нее чем-то заклеен. Я прямо обомлела – похищение! Но звонить в милицию не стала, там ведь тоже только одни бандюганы работают. И откуда я знаю, может, милиция тут и была. Вдруг Лешка чего натворил, кого-то прихыкнул? А потом и его выводят!

Маша с большим вниманием ловила каждое слово старой сплетницы.

– Только я сначала и не поняла, что это он. Парень был в какой-то маске, точнее, наморднике, только большом, для человека. И руки-то в наручниках. А тащат его два типа в черном. Потом еще один ребятенка ихнего выволакивает. Тому, значит, рот тоже приткнули, чтобы не вопил. Вот ведь страсти! Людей прямо из своих квартир похищают! Но я решила не вмешиваться, а то ведь, глядишь, и меня тоже прихватят. Или, чего доброго, прихлопнут. Времена ведь такие лихие!

– И кто же это был? – спросила Маша. На что старушка ответила:

– Я ж их не спрашивала! Только потом, когда они укатили в своих джипах, вышла в коридор и бумажку-то на двери внимательно рассмотрела. Как будто прокуратура, однако никакие те черные не прокурорские были! Брехня! По рожам видно – бандюганы чистой воды! И автомобили у них не простые, навороченные. Я ж видела! У меня из кухни весь двор отлично просматривается!