Внутри Али поднялась буря негодования и обиды на Соню.

– Что я скрываю?

– Ну, у него явно какое-то психическое заболевание, а ты совсем ничего не замечаешь как будто. Он, красавчик, конечно, но это же не повод. Тебе о своём будущем надо подумать.

Аля саркастически уставилась на Вику и откинулась на стуле, скрестив руки на груди.

– Может, я сама подумаю о своём будущем?

– Да пожалуйста, – обиделась Вика. Но добавила, явно не сдержавшись. – Мы могли бы вместе уехать в Москву, нормально зарабатывать, а вместо этого ты можешь оказаться недоучившейся медсестрой, беременной от психа.

– Ничего себе у тебя фантазии, – Аля уставилась на подругу.

– Да ты ведь сама мечтала об этом. Уехать в мегаполис, зарабатывать, развлекаться. С Владом это было бы возможно уже следующим летом. А теперь что? Какой-то парень, который избегает тусовок.

– Зачем мне эти тусовки, если на каждой из них я буду искать кого-то, похожего на него? – внезапное откровение вырвалось из Али.

Вика как-то непонятно посмотрела на подругу.

– Ладно, я тебе не мамочка, – брюнетка облокотилась на стол и полезла в телефон. – Пойдёшь на следующую пару?

– Нет, – Аля встала из-за стола. – Пойду домой, пока!

Девушка быстро вышла, не давая Вике шанса пойти с ней вместе.

По дороге Аля настойчиво звонила Матвею, и с третьего раза он взял трубку.

– Привет, – Аля собралась с духом. – Может, встретимся сегодня или завтра? – Слова «Я хочу быть твоей девушкой» застряли у неё в горле.

– Аля, нет, извини, – голос Матвея был злой и какой-то чужой. – Ты очень хорошая, но извини. Потом как-нибудь поговорим, ладно?

– Э, ладно, – вопросительно сказала Аля.

– Пока, – Матвей положил трубку.

Аля чувствовала себя просто ужасно. Она начала понимать, что у неё нет друзей, которым можно было бы доверять. Нет профессии, которую она бы любила. И Матвей – тот, кого она так сильно хотела видеть рядом – не хотел с ней разговаривать. Внутри всё сжалось. Серый город вокруг раздражал, и хрустящая грязь под ногами не спешила покрываться снегом. Аля шла на остановку, не понимая, что делать дома. Она вдруг вспомнила, что мама простыла и уходила с утра в поликлинику. Послезавтра ей снова в рейс, и Аля почувствовала себя эгоисткой, погружённой только в свои проблемы. Она купила лимоны и мёд и поехала домой. В голове Виктор Цой, одетый во всё чёрное, кричал про перемены, и Аля, трясясь в маршрутке, горестно подпевала ему.

Дома мама лежала с температурой, и папа, к удивлению Али отложивший свои дела, заваривал ей чай. Аля посидела с мамой и потом заперлась в своей комнате. Она легла на кровать с блокнотом и телефоном, собираясь поискать информацию о том, как поступить в медицинский вуз. Но вместо этого несколько часов представляла себе, как она лежит с простудой под одеялом, а Матвей заваривает ей чай.

Следующим утром маме по-прежнему нездоровилось, отец слушал местные новости по радио, собираясь в рейс, и вся эта тоскливая атмосфера никак не вязалась с солнцем, впервые за несколько недель показавшимся в окнах. Аля жевала кашу, жалея о том, что не может вылечить маму прямо сейчас, и упиваясь не уютом, и своим одиночеством.

– Дочка мэра вчера прыгнула с моста, вот те на, – сказал отец, входя в кухню и застёгивая рубашку. – Богатые тоже плачут.

– А, – Аля попыталась сосредоточиться на том, что сказал отец. – Та самая тусерша, которая за границу ездила учиться?

– Ну, уж таких подробностей я не знаю, – отец сделал бутерброд и тяжело приземлился рядом с Алей. – «Дальнобой» про это не вещает.

– Мм… Её не спасли? – спросила Аля.

Отец мотнул головой и хлебнул кофе.

– Да и парнишка какой-то полез её спасать и тоже улетел насмерть. Жалко его.

Что-то прострелило Алю насквозь.

– Какой парнишка? – с нездоровым интересом спросила она.

– Личность ещё не установили, – отец покосился на Алю.

– А.. – Каша застряла где-то у Али в горле и она поперхнулась. – Я поехала, а то опоздаю, – девушка сделала несколько глотков чая и принялась спешно мыть тарелку.

Мама оторвалась от чтения инструкции к жаропонижающему, и озабоченно спросила:

– Алюша, у тебя что-то случилось?

– Да нет, мам. Тебе показалось, – на взгляд Али, история с Матвеем была слишком сомнительной для того, чтобы её рассказывать родителям.

– А почему Вика к нам давно не приходит?

Стало понятно, что мама ищет тему для разговора, пытаясь срочно выяснить, нет ли у дочери проблем.

– Мам, ну ты напридумывала себе уже, наверное, – мирно сказала Аля. – У меня всё в порядке, просто тороплюсь. А Вика… мне кажется, мы с ней больше не друзья.

– Это из-за Влада? – спросила мама.

– Пфф, вот ещё. С Владом я уже давно не общаюсь. А с Викой у нас просто стали слишком разные интересы.

– Вы, женщины, такие странные. Разве можно перестать быть друзьями? Значит, вы никогда и не были ими, – философски вставил отец.

– Ну бывает же, что люди идут разными дорогами. Может быть, им больше не интересно проводить время вместе… – мама хотела ещё что-то сказать, но принялась кашлять.

– Проводят время вместе приятели. А друзья – это те, к кому ты всегда можешь обратиться за помощью. И если уж назвался другом, то…

Продолжения разговора Аля не слышала. Она ушла к себе в комнату и набрала номер Матвея. Телефон был отключён. Аля быстро собралась, чтобы поехать в универ пораньше и успеть изучить новости. Самовнушения о том, что в городе может быть не один человек с комплексом спасателя, не помогали ей успокоиться.

Выйдя из дома, Аля достала телефон и принялась читать новости. Солнце мешало, и, добравшись до остановки, она села на скамейку.

«Высокий парень…», «парень с рюкзаком…», «личность устанавливается…» – обрывки новостей запутались в тяжёлый клубок в желудке.

– Я с ума сойду, пока они установят эту личность, – сказала Аля вслух самой себе и перешла на остановку по ту сторону дороги. Она решила поехать к Матвею домой и получить ответы на все свои вопросы.

Через пять минут в полупустом разбитом автобусе Аля во второй или третий раз в жизни ехала в неуютную старую часть города.

Сверяясь с картой района, она нашла обшарпанный жёлтый дом, мало отличавшийся от остальных вокруг, и встала у подъезда. С трепетом и бьющимся сердцем Аля долго смотрела на заклеенную объявлениями дверь со сломанным домофоном, которую каждый день открывал Матвей. Вдруг она поняла, что не знает номер квартиры. Неприятная мысль о том, что ей придётся звонить в каждую дверь