– Ватажника-то зачем убили?

– С чего бы? Суд на Арене, что может быть лучше? Давно не ловили поддавшихся на сектантские посылы.

– Я же, вроде, не сектант?

– Толпе к чему такие тонкости? Главное, как будет сдыхать предатель.

– А чем отбивалась моя мать от вас?

Арий улыбнулся:

– Проверяешь, отродье? Твоя вина тяжела, – улыбка превратилась в оскал, – ты обучил её орденскому Лезвию. За одно это должен умереть!

От его Рывка я ушёл простым шагом, подставив клинок на пути движения. Звон. Мечи отбросило в разные стороны.

Жаль, что в руках у меня чужая сталь. Сейчас как никогда пришлись бы впору Звёздный Клинок или Ярость. Мне, бесталантному в медитации познания, не стоит и думать сменить чужую духовную силу в цзяне на свою.

Арий наседает, а меч – совсем не моё оружие. Тем более в левой руке. И ярость в крови уже начинает сменяться на отчаянье. Что с моими родными? Я отступаю от сверкающей перед глазами стали, с каждым шагом назад покрывая врага Оковами. Он отвечает зелёными лианами. Но вокруг нас клубится Духовная Защита, поглощающая все эти техники. Мелькнувшие от его ладони Лезвия постигает та же участь. Сейчас мы равны и Арий это понимает.

Вот его удары замедляются, орденец явно занят сложной земной техникой. Возможно тем вихрем Листьев, которому по силам пробить мою защиту. Но кто бы ему дал время? Хватит отступать. Шаг вперёд, Шип с правой ладони, техника усиления и удар клинком в горло. Ещё шаг вперёд, вслед отступившему врагу, тесня его. Вижу, как разворачивается его левая рука и понимаю – сейчас. Ещё один Шип, который вонзается в Духовную Защиту, на миг истончая её и во все мои узлы устремляется духовная энергия. Сковывающая Длань.

Я и Арий равны, но моё средоточие больше, а он сосредоточен на своей технике. Длань действовала всего долю мига, но этого хватило, чтобы сожрать половину моего запаса силы и сорвать его технику, заставив лицо орденца исказиться от боли.

Чужой вопль в стороне. Потом…

Шаг вперёд, вплотную к врагу, его меч скользит по плечу, пытаясь рассечь, а моя правая ладонь, примотанной к груди руки, касается орденца, проходя сквозь его Духовную Защиту. Шип. Меня в ответ бьёт тугая волна, отбрасывая от раненого и покрывающегося льдом Ария, а я срываю горло:

– Схвати его!

Мимо мелькает тёмная фигура, надёжно перехватившая поднятую в жесте техники ладонь. С неё срывается зелёное свечение и уходит вверх к ветвям. Лечение? Зачем? Уже неважно. Меч врага улетает в темноту, выбитый призраком. Один против двоих Арий не выстоит.

Я победно скалюсь, глядя на орденца. Но проходит всего мгновение и его глаза наливаются кровью. Решил идти до конца? Так даже лучше, чем более слабым он станет, тем легче будет работать с его Указами и задавать вопросы. Я узнаю правду.

Но у Ария было своё мнение на этот счёт. Он использовал не сжигание выносливости или жизни, а уничтожил сердце. И тоже улыбался, глядя на меня в свой последний миг.

Так мы и стояли, освещённые пламенем костров: я, не получивший ответов; призрак, выполнивший приказ; Арий, лежащий на вытоптанном снегу среди своих мёртвых подчинённых и растянутая на кольях шкура с синими разводами.

Раздавшийся в тишине стон заставил меня вздрогнуть. Рывком ушёл на дальний край поляны, где лежал второй противник призрака. Орденец был ещё жив, хотя изо рта у него выплёскивалась кровь. Я рванул с пояса фиал, нагнулся, но орденец просипел:

– Будь ты проклят, сектант.

Выгнулся, глаза его на миг превратились в тлеющие угли и потухли.

Я выпрямился, оглядывая трупы на снегу, вдыхая запах крови и горелой плоти, с ненавистью прохрипел:

– Дарсовы…

И заткнулся.

Только через долгие десять вдохов признал вслух, словно это было важно для мёртвых:

– Достойно. Это было достойно.

Он был в своём праве, выполняющий приказы, считающий, что я не только предал Орден, но и своими глазами видевший, как я использую Флаг и убиваю его собратьев. Он был в своем праве, сделав то, что не сумел сделать когда-то я. То, на что я делал ставку в схватке, на самом деле оказалось ставкой, которая принесла мне поражение.

Я неправ в своей ненависти к орденцам. Они должны были умереть. И они умерли. Просто потому, что пошли против меня и моих родных. Подняли на них руку. Унижений от меня они не заслужили. Но что теперь делать? Врал мне Арий или нет?

Не знаю сколько я метался по поляне, обыскивая тела мёртвых и всё сильнее мрачнея. На плащах и броне у всех следы от техник, у многих лишнее оружие. Горсть гильдейских амулетов в одном из мешков. Другой едва ли не наполовину забит алхимией для леса: наборы ватажников россыпью, ни одного орденского фиала среди них. Два до боли знакомых меча. Точно таких, какие Волки и мама взяли в Малом Зале Стражи. И шкура. Дарсова свежая шкура, снятая с Пантеры Миражного. Это Миура? Если она, то смогли ли убежать мама и Лейла?

Я замер, вглядываясь в зеленоватую тьму леса. Миражный там, Младший Брат там. Значит, вон там, в половине дня пути, если использовать Шаги Умножением Техник, находится лагерь Ордена. Неважно, говорил Арий правду или заманивал меня в ловушку, мне придётся проверить самому, что там меня ждёт. Но зря он надеялся, что меня можно остановить числом Воинов. Ведь я и впрямь не сектант и даже не знаю, что это за Скорбная Смерть, за которую принимают мои Указы. Здесь Указы умертвили полтора десятка. Сколько ушло с Сотием и Бауром? Вдвое больше? А сколько орденцев в самом лагере? Сотня? Две? Неважно. Пока они слабее меня, то всего лишь досадное препятствие между мной и семьёй, а я больше не буду так бездумно идти на поводу своей ярости и ненависти.

К середине ночи я вышел из полосы снегов, которые покрывали леса на несколько дней пути от Братьев. Обычных дней пути, которыми мерили расстояние в лесу те же ватажники, пока я вёл их к Миражному. Но теперь, освобождённый от оков других людей, ставший Воином девятой звезды, десятки раз закаливший шрамами от Круговорота и зельями Древних свои меридианы, я в полной мере использовал все умения, доставшиеся мне только благодаря таланту и упорству. Что бы об этом ни думали убившие себя подчинённые старикашки Пратия.

Даже выполнение трёх десятков Удвоенных Шагов подряд не приводило меня к пределу Умножения. Остановки, которые я делал, были вызваны скорее здравым смыслом: к чему напрягать раньше времени меридианы, зачем оставлять себя перед возможным боем без запаса на использование этой техники? Достаточно и того, что отныне, в отличие от времён искателя на контракте, я не таился в лесу каждые два-три Шага и не озирался в поисках ватажников, которые могли случайно оказаться у меня на пути.

Неудивительно, что уже к полудню я оказался под стенами лагеря орденцев. Того самого, который то ли третий, то ли четвёртый по счёту от Гряды, и о котором с такой неохотой разговаривал болтун Гунир. Даже с первого взгляда было ясно, что построили его отнюдь не бедные ватажники, обходившиеся брёвнами толщиной в тело взрослого человека. Нет, перед моими глазами камень Древних. Похоже, Орден воспользовался одними из развалин, оставшихся от прошлых времён.