Встал с лавочки, делая большой глоток алкоголя, закашлялся, и нетвердой походкой, направился к ним, несколько раз падая и ударяясь до искр из глаз.

Я видел, как он наклоняется, чтобы поцеловать мою… жену. Сознание померкло.

Пробуждение было ужасным. Лучше бы я вчера сдох. Голова как чугунная, слышно, как в ней гуляет ветер. И от этого сквозняка становилось только хуже. Дико мутило, но подняться не смог, не было сил. Тихо застонал, проведя по лицу рукой, причиняя этим простым действием себе боль, понимая, что со мной что-то не так.

— Плохо?

Спросил кто-то голосом… бывшей жены?!

Едва разлепил глаза и сфокусировался на говорившей, резко дернулся и застонал, откидываясь обратно на подушку, не веря в происходящее.

— Света, это и правда ты?

— Нет, белая горячка, — саркастично протянула она, положив аккуратно на голову мокрое полотенце.

— Ты-ы-ы, — выдохнул с облегчением, вновь проваливаясь в желанную темноту.

Второе пробуждение было значительно лучше первого. Уже хотя бы потому, что четко знал, где я нахожусь. Открыв глаза, попытался проанализировать свое состояние и параллельно окружающее пространство. Находился я в зале, дверь в который была плотно закрыта. В комнате было достаточно темно, хотя окна оказались не зашторены. Из чего следовало, что уже вечер.

Это, что же получается, я проспал весь день?!

Хотя в моем состоянии не удивительно. Удивительным было другое, что Света не разбудила раньше и не выгнала взашей, ведь вполне имеет право.

Черт! Второй день подряд пьяный в зюзю и оба раза бывшая жена была не только свидетелем, но и главной причиной.

Тяжело вздохнув, аккуратно поднялся и сел на диване, стараясь не делать слишком резких движений. Голова болела, но уже терпимо, да и искры из глаз при движении не сыпали, что не могло не радовать.

Блуждая взглядом по залу своей уже бывшей квартиры, наткнулся на стакан воды и таблетки, заботливо оставленные на журнальном столике Светланой. В этом она вся… внимательная. И от этого простого человеческого отношения стало так погано на душе, хоть волком вой. Как же они отличались с Олей! Света ведь и раньше всегда была такой: нежной, трепетной, окружающей вниманием и любовью, как пуховым одеялом. Прикрыл глаза, на мгновения погружаясь в теплые воспоминания.

Так же медленно, как до этого садился, встал с дивана, принял таблетки и направился к выходу из зала, только сейчас расслышав приглушенные голоса, доносившиеся из кухни.

Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, приоткрыл дверь, прислушиваясь.

— … уже не раз это делала, понимаешь? — печально сказала Света невидимому мне собеседнику. — Он словно не слышит меня.

И я отчетливо представил, как в этот момент она нахмурилась.

— Ой, да! У твоего Олежика всегда с пониманием было туго. Хотя такая функция мужикам просто не докладывается во время комплектации, — голос Виктории, сестры Светланы, я узнал отчетливо — та еще язва — и невольно поморщился, понимая, в каком неприглядном виде она меня сейчас узрит.

Дальше скрываться уже не имело смысла, вышел, не таясь, и завернул на кухню. Света стояла ко мне спиной, что-то готовя, а вот Вика сидела лицом к входу и, заметив меня, выражение у девушки было не передаваемое.

- Добрый вечер, — сказал первое, что пришло на ум.

Светлана резко развернулась, реагируя на новое действующее лицо, и поджав губы, молча кивнула. А вот Вика была более многословна.

— Ещкин-матрешкин! Это же кто его так?! — глаза у нее при этом были как два блюдца.

— Сам, — холодно отреагировала Света на бурную реакцию сестры, и уже мне: — Олег, в зале на кресле лежат полотенца и… твоя старая рубашка. Иди приведи себя в порядок.

— Спа… спасибо тебе, — глухо ответил, любуясь точеной фигуркой бывшей жены.

На что она лишь передернула плечами, добавляя:

— Тебе сегодня весь телефон родственники оборвали и жена. Я поставила лишь на беззвучку. Сама не отвечала. Так что думай оправдание, но, пожалуйста, меня не упоминай.

Вика после этого прыснула со смеху.

— А что, это даже забавно! Одна детей рожает, вторая для души-и-и, — Виктория даже глаза прикрыла, изображая удовольствие, а я невольно поморщился от камня, брошенного в мой огород.

— Для души, Викуль, обычно заводят любовниц, — голос Светы звучал ровно, без эмоций.

Но меня от этой фразы, брошенной практически равнодушно, все внутренности в узел скрутило. Слишком хорошо я знал свою жену, пускай уже и бывшую, чтобы отчетливо понимать, что за ней скрывается в действительности.

— Ага, — тут же откликнулась Виктория, — он ее и завел, а девочка оказалась с сюрпризом! Хоп-хоп и сразу в дамках.

— Олег, поверь, мое терпение не безгранично возиться с тобой…

— При живой-то жене, — вставила свои пять копеек это мелкая зараза, за что удостоилась сурового взгляда от меня.

— Морозов, иди уже, а.

Молча вышел из кухни, оставив их вдвоем. И сейчас рассматривая себя в зеркале, понимал реакцию Виктории. Волосы торчали в разные стороны. На здоровой щеке след от подушки. Нос и губы разбиты, и слегка припухли. Запекшаяся кровь на скуле. Рубашка тоже заляпана кровью. И довершали картину фингалы под глазами, делая меня похожим на филина.

— Допился ты, Олег Николаевич, — поделился мнением я со своим отражением, и стал раздеваться, чтобы принять душ.

Из ванны вышел почти человеком, если уж не внешне, то по внутреннему состоянию точно, и направился к девушкам. В кухне Светлана была одна, задумчиво что-то пила, закусив нижнюю губу. Вновь я залип на ней. Какая же она красивая.

— А где Виктория? — поинтересовался, привлекая к себе внимание, но не проходя дальше порога.

— Ушла, — ответ прозвучал слегка раздраженно. — Садись ешь и уходи.

— Свет, я…

— Именно, Олег, ты! Ты был инициатором всего того, что случилось, и что мы имеем по итогу, — она нервно дернула рукой, едва не расплескав содержимое чашки. — Я нисколько не снимаю с себя вину, в любом случае, в развале отношений виноваты оба. Но нас уже нет! Как ты этого не поймешь?!

Резко дернулся к ней, обнимая за плечи.

— Светка! Светочка, родная… Ну, прошу, не надо. Ты думаешь, я не понимаю этого? Думаешь, не корю себя за это?!

— Так, если все-то ты прекрасно понимаешь, — дернулась, пытаясь вывернуться из моих объятий, с яростью смотря в глаза. — Спрашивается тогда, какого лешего продолжаешь таскаться сюда?! Надеялся, что не замечу твою машину под окнами?! Да ты даже место парковки не меняешь!

— Мне просто плохо… — прошептал, выпуская ее из объятий.

— А ты думаешь, мне было хорошо?! — молча наблюдал, как она подошла к окну, отставив чашку и обхватывая себя руками.