— Без тебя плохо, Свет, — тяжело опустился, практически рухнул, на стул, обхватив голову руками. — Без тебя.

— Сейчас уже ничего не исправить, Олег… Я перегорела.

Она обернулась, полоснув равнодушным взглядом, отдающим горечью.

— Давай, не будем портить то светлое, что между нами было в прошлом. У тебя теперь своя жизнь, у меня своя и они больше никак не пересекаются.

Долго молчал, не произнося ни слова. Никак не мог выдавить из себя хоть что-то. Но время шло, тишина давила гранитной плитой, оголив нервы, натянув их до предела.

— Пожалуйста, Олег, услышь меня. Дай вздохнуть спокойно… Прошу, — и столько в голосе мольбы вперемешку со слезами, что я не выдержал, медленно кивнув головой.

— Я тебя услышал, — и сам не узнал свой голос. Он звучал так глухо и надломлено, практически безжизненно. — Спасибо, Свет, тебе за все и… прости.

Есть не стал, молча оделся и ушел, усиленно стараясь подавить в сердце глухую боль.

Свет в коридоре погас. На несколько томительных минут повисла тишина. Олег явно ждал, что его выйдут проводить, но я так и не вышла. Осталась глуха и безучастна к его немой мольбе. Не стала продлевать агонию. Хватит. Лишь позволила себе минутную слабость, крепко зажмурилась, опалив щеки злыми слезами, которые тут же смахнула уверенной рукой, и отвернулась к окну.

Щелчок замка, миг безмолвия, и он ушел, очень хотелось бы верить, что навсегда. Сейчас я этому от души молилась. Так неистово, как только могла. Я уже дико устала от этого затяжного дня сурка. Моя жизнь последние полгода очень смахивала на бег по замкнутому кругу, который никак не получалось разорвать до недавней встречи с Ильей.

Они — и Олег, и Ольга — просто не давали мне возможности забыть все, периодически пытаясь разворошить поджившую рану, тыкая в нее, как палкой, какими-то дурацкими требованиями, претензиями, желаниями.

Сегодня, пока Морозов спал, я долго на него смотрела, анализировала свои чувства. Вдруг все же ошиблась и ничего не ушло? Просто погребено под толстым слоем пепла из обиды, боли, разочарования. И я вру Илье, обманываясь и сам!

Но нет, не ошиблась. И чем дольше я на него смотрела, тем отчетливей это осознавала. В ответ на мой вопрос, как в той песне, была тишина и еще, наверное, пустота.

В общем… НИ-ЧЕ-ГО!

Ведь не зря Олегу сказала, что перегорела. Это абсолютная правда. И сегодня я это поняла как никогда.

Поняла, приняла и окончательно перевернула страницу своей семейной жизни с Морозовым. И Илья сыграл в этом ключевую роль. Он как глоток свежего воздуха, дал мне ощутить, что я жива и могу чувствовать. Подарил надежду. И уже за это я ему была безумно благодарна.

Он не доставал своей ревностью, хотя я видела, как сложно ему было вчера оставить меня с Олегом наедине. Одна простая фраза: «мне остаться?», а сколько в ней было скрытых эмоций.

И я бы с радостью сказала да, но у нас ребенок, с интересами которого стоит считаться.

И сама усмехнулась проскочившей мысли. Надо же… «у нас»! Я Сашу уже не рассматриваю, как чужого. Он мой.

Да, очень боюсь, как мальчик отреагирует на наши с Ильей отношения. Ведь у Александра проскакивало несколько раз на занятиях на тему семьи, что им с отцом никто не нужен. Они счастливы и так.

Да, он может расценить все это, как «покушение» на его уже устоявшийся мирок. И опять да, я не знала, как вести себя с ним потом, когда все откроется. Что ему сказать? Как донести? Поверит ли? А вдруг оттолкнет и не позволит быть с ними? И еще миллион этих да! Я дико переживаю обо всем этом, но несмотря ни на что он уже мой. Сложный. Колючий. Закованный в безразличие к миру, а иногда и агрессию, как в защитный панцирь. Глубоко ото всех пряча боль и растерянность. И мне хотелось ему помочь раскрыться и поверить, подарив всю нерастраченную материнскую любовь.

А здесь Олег со своими уже никому не нужными пылкими чувствами.

Тяжело вздохнув, погасила свет в кухне и направилась в ванную. Хотелось смыть с себя сегодняшний день и разговор с бывшим мужем. Забыть и больше никогда не возвращаться к нему.

Набрав полную ванную, добавила пены и ароматических масел, насыпав поверх всего этого безобразия высушенные лепестки роз. Я с наслаждением погрузилась в кипяток, стараясь ни о чем не думать. Горячая вода сделала свое дело, принеся расслабление мышцам, да и моим потрепанным нервам тоже. Завернувшись в махровое полотенце, так и улеглась на кровать, радуясь, что Олег ушел, и я могу себе позволить щеголять в столь провокационном виде.

Телефон пиликнул и погас, оповещая нерадивую хозяйку, о полной разрядке батареи. Подскочила, быстро стараясь его реанимировать, подключив к питанию, в надежде определить звонившего. Но едва появилась сеть, как он вновь ожил.

Илья.

Улыбка сама появилась на губах, только от одного имени.

— Да, — зная, что он меня не видит, я все равно нервно поправила волосы.

— Слава богу! — выдохнул Илья с облегчением. — У тебя все в порядке? … Он ушел?

— Да, — поделилась с ним, продолжая улыбаться.

— Ты очень красноречива, — усмехнулся Волков.

— Да, — и прыснула от смеха в трубку, как школьница. — Сегодня я безумна многословна.

Илья замолчал. Чувствовала, что он хочет о чем-то спросить, но молчит.

— Что-то случилось? — приподнялась и села на кровати.

— Нет. Все хорошо. Соскучился.

— Ты знаешь, где меня найти, — в голосе послышались заигрывающие нотки, и я ничего не могла с собой поделать, открыто флиртуя.

— Это приглашение? — его голос понизился до вкрадчивого шепота, вызывая бешеную волну мурашек.

— А ты как хочешь? — закусила губу, чтобы хоть немного сдержать себя.

— Ты уверена, что желаешь это именно услышать? У меня очень богатая фантазия и полное отсутствие стеснительности. Так как? — почему-то мне показалось, что он улыбается. Этакая провокационна улыбка Чеширского Кота.

— Есть предложения? — пришлось даже немного поелозить, усаживаясь удобнее. От этого разговора «на грани», разыгралось воображение, да и не только оно… Хотелось совершить что-то необдуманное и дерзкое, то чего я раньше себе никогда не позволяла.

— О-о-о, да-а-а, — довольный собой, протянул Илья.

— И-и-и?

— Скоро буду, — и мужчина отключился.

Пока его ждала, успела привести себя в порядок, решив пощеголять в черном шелковом халате с красивыми вставками из ажурного кружева. Волков появился минут через двадцать, принося с собой запах мороза и мандарин. Заговорщицкая улыбка играла на губах мужчины, а глаза лучились весельем. Поднимая одним своим присутствием настроение. Прямо Дед Мороз.

При виде меня он замер, рассматривая с восхищением. А я, окидывая его взглядом, и полостью довольная собой облокотилась плечом о стену, уточнив: