Сторин снова потерла глаза, чтобы окончательно убедиться, что те функционируют, как им полагается. «Едва ли такие листочки теперь раздают вместе с «Миррор», – подумала она. Мэтти знала, что партия проводит еженедельные опросы общественного мнения, но их результаты доводились до сведения только нескольких высокопоставленных членов Кабинета министров и партийных функционеров.

Иногда ей показывали копии таких отчетов – в тех редких случаях, когда партия хотела, чтобы хорошие новости стали всеобщим достоянием. Но в основном результаты держались в строжайшей тайне, так что у девушки тут же возникло два вопроса: какие хорошие новости могли быть в свежем опросе и почему этот листок оказался у нее на пороге, словно порция жареного картофеля с рыбой?

Мэтти начала читать и вскоре снова принялась тереть глаза. Партия, которая выиграла выборы с преимуществом в сорок один процент голосов, теперь имела всего тридцать один процент, а оппозиция опережала ее на четырнадцать процентов!

Но и это было далеко не самым худшим. Премьер-министра поддерживало катастрофически маленькое количество людей, меньше одного человека из четырех, в то время как новый лидер оппозиции получил более пятидесяти процентов. К Коллинриджу относились хуже, чем к какому-либо другому премьер-министру в истории.

Сторин поудобнее устроилась на постели. Она уже не задавалась вопросом, почему ей прислали эту информацию. В ее руках находился настоящий динамит, и журналистке казалось, что листок обжигает ей пальцы. «Опросы общественного мнения говорят о том, что правительство теряет сторонников», – начала она сочинять вступление к статье.

Кто-то хотел, чтобы она взорвала эту бомбу во время партийной конференции. Женщина понимала, что имеет дело с актом сознательного саботажа, но ей было ясно, что благодаря ему у нее получится великолепная статья – ее статья, если она успеет опубликовать материал первой.

Сторин схватила телефон и набрала номер.

– Здравствуйте, миссис Престон. Вас беспокоит Мэтти Сторин. Грев дома?

После короткой паузы редактор взял трубку, и по его хриплому голосу корреспондентка поняла, что разбудила его.

– Кто умер? – недовольно спросил ее начальник.

– Что? – не поняла девушка.

– Проклятье, кто умер?! Других причин, которые заставили бы тебя позвонить в такое неподходящее время, нет.

– Никто не умер. Я хотела сказать… Извини. Я забыла, сколько сейчас времени.

– Дерьмо!

– Извини, Грев.

– Но что-то все-таки случилось?

– Да, случилось. Я нашла кое-что среди утренних газет.

– Ну, это огромное облегчение… Теперь мы отстаем от всех только на один день.

– Нет, Грев. Послушай меня, ладно? Мне в руки попали результаты последнего опроса общественного мнения. Это настоящая сенсация!

– Как ты их получила?

– Их оставили у двери моего номера.

– В подарочной упаковке? – Редактор никогда не пытался скрывать сарказм.

– Но это и вправду сенсация, Грев!

– И кто же оставил тебе такой подарок? Санта-Клаус?

– Ну, я не знаю… – Только теперь у Мэтти появились первые сомнения, и она окончательно проснулась.

– Не думаю, что их оставил Генри Коллинридж. Как ты считаешь, кто мог организовать утечку?

Молчание Мэтти было признанием ее смущения.

– Вчера вечером ты была в городе вместе со своими коллегами? – поинтересовался Престон.

– Проклятье, Грев, какое отношение это имеет к моей информации?!

– Ты когда-нибудь слышала истории о том, как людей подставляли друзья? – В голосе редактора появился намек на отчаяние.

– Откуда ты можешь знать, что меня подставили?

– Проклятье, я понятия не имею! Но проблема в том, Чудо-Женщина[21], что и ты ничего не знаешь!

Сторин смутилась и замолчала, но все-таки решила сделать последнюю попытку убедить своего редактора и вернуть себе уверенность.

– А тебе не хочется узнать, что там написано?

– Нет, если ты не знаешь, откуда у тебя появились данные опроса, и не можешь наверняка сказать, что это не дурацкий розыгрыш. И не забывай: чем сенсационнее выглядит попавший к тебе документ, тем более вероятно, что тебя подставили.

И Гревилл бросил трубку с таким грохотом, что у Мэтти зазвенело в ушах. Даже если бы она не страдала от похмелья, ей было бы больно. «Какой же он все-таки придурок!» – мысленно возмутилась она. Заголовок на первой странице, который корреспондентка уже представила себе во всех подробностях, медленно растворился в сером утреннем тумане. Похмелье стало еще более агрессивным, и девушка поняла, что ей необходимо срочно выпить чашку черного кофе.

* * *

Двадцать минут спустя Мэтти медленно спустилась по широкой лестнице отеля и вошла в кафе. Было еще очень рано, и в зале сидели всего несколько человек. Сторин уселась за столик одна, надеясь, что ее никто не станет тревожить, и спряталась за копией «Экспресса», сделав вид, что работает, а не борется с похмельем.

Первая чашка отскочила, как камешек, пущенный по воде, но вторая немного помогла. Постепенно головная боль стала отступать, и Мэтти начала проявлять интерес к окружающему миру, решив, что, возможно, уже сможет перенести некоторую порцию утренних сплетен.

Она оглядела небольшой зал, отделанный в викторианском стиле, и заметила в дальнем углу политического обозревателя, беседовавшего с одним из министров: оба явно не хотели, чтобы им мешали. Двух других людей девушка узнала в лицо, но не была до конца уверена, кто они такие.

Молодого человека за соседним столиком Мэтти определенно не знала. Она уже решила, что будет завтракать в одиночестве, когда заметила на стуле рядом с ним стопку газет и папок, сложенных не так чтобы очень аккуратно. Бумаги и то, что молодой мужчина был одет с академической небрежностью, говорило, что он один из множества партийных служащих, с которым корреспондентка еще не успела познакомиться. На верхней папке стояло имя: К. Дж. Спенс.

Под воздействием кофеина профессиональные навыки Сторин постепенно восстанавливались. Она засунула руку в сумку на ремне, с которой никогда не расставалась, и достала оттуда список внутренних телефонов партии. В какой-то момент ей удалось его то ли выпросить, то ли украсть – теперь она уже и не помнила.

«Спенс. Кевин. Добавочный 371. Опрос общественного мнения», – прочитала девушка на листке.

Мэтти еще раз проверила имя, написанное на папке, решив, что не будет спешить – она уже и без того наделала достаточно глупостей, – но оказалось, что все верно. Сарказм редактора подорвал веру журналистки в достоверность попавшей к ней информации, но она решила, что если попытаться выяснить, каковы настоящие цифры опроса, вреда от этого не будет. С этой мыслью женщина перехватила взгляд молодого человека.