– Извините, товарищ генерал, – сказал один из сотрудниковохраны, обращаясь к Потапову. Это был Числов. – Мы сейчас их отсюда уберем.

– Генерал?! – изумился громила, которого сбил Дронго. – Выгенерал?

– Я же тебе говорил, что сначала нужно поговорить, а потоммахать кулаками, – покачал головой Дронго.

– Кто такие? – строго спросил Потапов. – Как они сюдапопали?

– Водитель и помощник Лопатина, – пояснил Числов. – У нихпостоянные пропуска, и они дежурят у его дачи. В качестве дополнительнойохраны. Вечером они обещали уехать.

– Нам достаточно и собственной охраны, – сказал Потапов. –Но если хотят, пусть стоят. Только пусть не бросаются на людей. Отпустите их.

Сотрудники службы охраны отступили на шаг.

– Можете быть свободны, – приказал Потапов.

– Извините, господин генерал, – сказал водитель Лопатина.

– У нас здесь так не обращаются, – строго заметил Потапов. –Мы говорим «товарищ генерал». И не нужно считать каждого прохожего врагом. Вэтом поселке хорошая охрана. И живут нормальные люди.

При последних словах он взглянул на Дронго и помрачнел. Затемпошел к дому Лопатина. Дронго двинулся следом. На пороге Потапов позвонил.Где-то внутри дома отозвался громкий женский голос. Очевидно, супруга просиламужа открыть дверь. Через некоторое время дверь распахнулась. На пороге стоялЛопатин в спортивных брюках, шлепанцах и майке. Увидев Потапова и Дронго, оннахмурился.

– Пришли по мою душу? – устало спросил он. – Решили, чтотеперь нужно допросить меня «с пристрастием»?

– Извините, Михаил Николаевич. Наш эксперт хотел быпоговорить с вами, – сказал Потапов.

– Вижу, – Лопатин посторонился, давая им возможность войти вдом. От него довольно ощутимо пахло спиртным. – Извините, я переоденусь. Думал,что хотя бы вечером смогу отдохнуть. – Он снял с вешалки темную рубашку и наделее.

– Кто пришел? – раздался тот же женский голос сверху.

– Это ко мне! – недовольно крикнул в ответ Лопатин. –Проходите в комнату, – предложил он, чуть пошатнувшись.

В большой комнате находились два дивана и четыре кресла,стоявшие полукругом вокруг небольшого столика, а также столик на колесиках сразнообразными напитками. Лопатин сел в кресло и спросил, обращаясь к гостям:

– Мои оболтусы вас не остановили?

– Пытались, – усмехнулся Потапов, – но наш эксперт объяснилим, насколько они не правы. Да и мои сотрудники оказались рядом.

– Работнички, – покрутил головой Лопатин, затем досталтелефонный аппарат и набрал номер.

– Саша, – сказал он своему водителю, – можете уезжать. Отвас пользы, как от мертвого осла уши. Все. Закончили. Завтра утром мнепозвонишь. Нет, приезжать не нужно.

Он убрал аппарат.

– Это мой второй водитель, – объяснил он, тяжело вздохнув, –первый умудрился сломать себе ногу на ровном месте, и теперь я должен ждать,когда он поправится. А этот ничего не знает и не понимает.

– Вы опасаетесь за свою жизнь? – спросил Дронго.

– С чего вы взяли?

– Ваши водитель и охранник находились около дома и никого непропускали.

– Это не охранник, а помощник, – быстро сказал Лопатин. –Мне охранник не положен по статусу. Только премьер-министру и руководителямсиловых ведомств.

– К таковым не относится Таможенный комитет? – улыбнулсяДронго.

– Мы – обычное федеральное ведомство, – ответил Лопатин. –Будете что-нибудь пить?

– Спасибо, я почти не пью.

– А вы, Леонид Александрович?

– Немного виски.

– Принести лед?

– Нет, спасибо. Я люблю чистый.

Лопатин достал пузатый стакан и налил в него виски избутылки с темно-синей этикеткой. Дронго знал этот сорт виски и его цену,поэтому улыбнулся. Председатель Таможенного комитета явно не бедствовал.

– Вы сказали, что получили назначение в Таможенный комитетблагодаря Глушкову, – напомнил Дронго. – А где вы работали до этого?

– В Кабинете министров.

Лопатин налил себе немного коньяка из бутылки без этикетки,достав ее из картонной коробки, изображающей две соединенные вместе книги. Этобыл отборный «Hennessy».

– Я работал в Министерстве финансов, потом в Кабинетеминистров ответственным сотрудником. Затем перешел в Таможенный комитет, –пояснил Лопатин.

Он пригубил коньяк. Было видно, что он понимает толк вхороших напитках.

– Вы хорошо знаете детей Глушкова? – задал очередной вопросДронго.

– Конечно. И Аллу с ее мужем, и Олега. Я был на свадьбеобоих. Поэтому для нашей семьи смерть Федора Григорьевича стала большимпотрясением.

– Вы часто с ним общались?

– Нет. В последнее время редко. К сожалению… Я был оченьзанят на работе и не имел возможности ни видеться с ним, ни разговаривать.Правда, в день смерти я ему звонил. У нас был один вопрос, и я хотел с нимпроконсультироваться. Я говорил об этом следователям прокуратуры. Я не совсемпонимаю, чем занимаются они и чем занимаетесь вы, но в любом случае мне нечегоскрывать. Можно легко проверить мои звонки. Я звонил дважды – днем и вечером.Больше мы с ним в тот день не разговаривали. Мне и в голову не могло прийти,что все так закончится.

– Вы не бывали у него в доме?

– Почти не бывал. Я работаю семь дней в неделю и пошестнадцать-восемнадцать часов в сутки. У него был такой же загруженный график.Нам трудно было выкроить время для общения, хотя я всегда старался узнать, какон себя чувствует. Федор Григорьевич очень тяжело переживал смерть своей первойсупруги. Хорошо, что Вероника Андреевна смогла его поддержать.

– Я видел вашу супругу в ее доме.

– Конечно. А как могло быть иначе? Мы с женой считали своимдолгом поехать к Веронике Андреевне…

Сверху снова послышался женский голос. Лопатин чутьнахмурился. Затем раздались шаги на лестнице. Лопатин, пробормотав извинения,поднялся и вышел в коридор.

– Что случилось? – спросил женский голос. – Кто к нампришел?

– Они хотят поговорить со мной, – Лопатин был явно недоволенпоявлением супруги.

– Опять следователи? – громко спросила она. – Это ужебезобразие! Или они думают, что ты мог убить Глушкова?

– Не нужно так громко, – одернул ее муж. Дронго поднялся ивышел из гостиной. Супруги стояли на лестнице. Оба повернули головы при егопоявлении. Жена Лопатина стояла в шелковом халате, на кукольном личике былаобильная косметика.