Здравомыслящая администрация аэропорта вначале объявляет посадку на задние места, затем на центральные и лишь потом на первые ряды. Было бы еще более разумным, если бы пассажиры в зале отправления располагались в такой же последовательности, чтобы избежать проблем. Некоторые эксперты советуют не садиться в самолет до самого последнего момента, чтобы сократить длительность полета. Подобный способ лишь усиливает панику, а не помогает устранить ее. Это ваш знаменательный день. Возможно, вы нервничаете, но тем не менее должны быть невозмутимы и спокойны. Я рекомендую вам, подойдя к выходу на посадку, сказать контролеру, что вы очень волнуетесь и хотели бы сесть в самолет первым. Персонал относится с большим пониманием к пассажирам, которые проявляют беспокойство, и сделает все, чтобы устроить вас на место. Вы также обнаружите, что на протяжении всего полета к вам будут относиться, как к очень важной персоне. Но когда члены экипажа увидят, что вы с достоинством справляетесь с трудностями, несмотря на сильное беспокойство, то будут относиться к вам с явным уважением.

Для вас гораздо лучше оказать первым в просторном, пустом самолете, иметь достаточно времени, чтобы устроить на полку свои сумки, пристегнуть ремень безопасности и вообще привыкнуть к новой обстановке, а затем откинуться в кресле, расслабиться и наблюдать за тем, как Юджины создают суматоху. Если, когда вы подойдете к своему месту, человек, стоящий позади вас, пожелает пройти, позвольте ему сделать это прежде, чем вы уложите свои сумки. Не забудьте перед этим достать свою книгу или другие предметы, которые могут вам понадобиться во время полета.

Страх перед полетом может быть очень похожим на застенчивость. Если вы последним приходите на вечеринку, то у вас создается впечатление, что там все знают друг друга и сказочно проводят время. Однако если вы приходите первым, то можете наблюдать, как прибывают остальные гости, видеть, насколько они смущены и растеряны, тогда вы берете инициативу в свои руки, представляетесь и полностью забываете о своей скованности.

То же самое происходит и во время полета: вы сидите в кресле, спокойный и расслабленный, наблюдая, как прибывают другие пассажиры, и понимая, что многие из них переживают сейчас те же трудности, что и вы.

Когда все пассажиры и экипаж благополучно разместились в самолете, люки закрываются, и самолет медленно начинает выруливать на взлетно-посадочную полосу. В это время один или несколько членов экипажа объяснят вам правила безопасности. Я уже описывал вам, как во время моего первого полета эти объяснения только усугубили мой страх: мне представилось, что экипаж явно ожидает какого-то бедствия. А сейчас я даже не утруждаю себя тем, чтобы послушать, о чем они говорят. Может быть, это потому, что я уже много летал и все это знаю? Нет, я просто уверен, что шансы на то, что мне когда-либо придется воспользоваться этими рекомендации, настолько ничтожны, что об этом даже не стоит беспокоиться.

Если все это так, то для чего нужно давать все эти рекомендации? Потому что экипаж обязан это делать по закону и потому, что именно благодаря такому вниманию к деталям современная гражданская авиация столь надежна. Разве я не чувствую своей вины, признаваясь, что даже не утруждаю себя выслушиванием рекомендации по безопасности? Нет, нисколько. Это моя привилегия, я знаю, что они мне не понадобятся. Когда вы заходите в кинотеатр, театр, магазин, отель или другое общественное здание, разве вы проверяете, на месте ли огнетушители и где находится запасный выход? Если вы этого не делаете, то вы вдвое более безответственный человек, чем я. Я не чувствую себя неловко, поскольку вижу, что все остальные в салоне тоже не обращают никакого внимания на то, что говорит бедная стюардесса, подробно объясняя все правила.

Теперь мы подошли к самому трудному вопросу. Реальная перемена от того состояния, когда полеты внушали мне ужас, до нынешнего состояния, когда мне стало нравиться летать, связана со

ВЗЛЕТОМ.

Подобно тем глупцам, которые тратят жизнь в попытках передвинуть какой-нибудь предмет, не прикасаясь к нему, исключительно силой своей мысли, я физически старался поднять самолет со взлетной полосы. Я пытался не только выполнить работу пилота, но и фактически помочь двигателям. Меня не обучали управлять самолетом, и я ничего не знал о законах аэродинамики. Почему же я так поступал?

Многие специалисты подробно объясняют, что такое механика взлета. Некоторая информация действительно важна. Например, во время моего первого полета, как только мы взлетели, самолет вдруг сильно накренился влево. Мое место было не у окна, но я вдруг обнаружил, что вижу землю. Я был убежден, что что-то случилось: или заглох двигатель, или возникла какая-то механическая неисправность, самолет стал неуправляемым, и мы вскоре понесемся обратно к земле, или же мы безрезультатно пытаемся избежать столкновения с другим самолетом.

Я был не настолько наивен, чтобы поверить, что пилоты на современных гражданских авиалиниях не откажут себе в удовольствии показать фигуры высшего пилотажа. Но никто не объяснил мне, что самолеты поворачивают точно так же, как это делают велосипеды и мотоциклы, и что это вполне естественно. Попытайтесь повернуть на велосипеде, когда вы держитесь абсолютно прямо, и вы поймете, что я имею в виду. Наверно, для меня это должно было быть очевидным. Но, к сожалению, это было не так.

Очевидно, мне следовало бы также знать, что было бы слишком большим совпадением, если бы взлетная полоса была направлена именно в ту сторону, куда мы хотели лететь, что после завершения взлета вполне естественно повернуть и, следовательно, сделать вираж, чтобы взять правильный курс.

Мне нравится считать себя здравомыслящим и умным человеком. Но страх и ум не идеальные компаньоны. Я не сомневаюсь, что мой страх перед полетами не позволил мне увидеть очевидное. Однако если бы я был подготовлен, то, по крайней мере, тот вираж не усугубил бы мой страх.

Полагаю, что на мое состояние больше всего повлияли звуки, издаваемые гидравлическими системами. Помню, что эти звуки я услышал сразу же после взлета самолета и подумал: вот убирают шасси, но не преждевременно ли? Конечно, когда самолет пошел на вираж, это доказало мне, что я был прав, или мне казалось, что я был прав. Вы улавливаете смысл того, о чем я говорю? Без каких бы то ни было умений я, по сути дела, пытался управлять самолетом. Думал, что я знаю больше, чем пилот. Неудивительно, что я испугался.

Еще хуже было дело, когда мы пошли на посадку. Успешно продержав самолет в воздухе более двух часов, несмотря на несостоятельность пилота и штурмана, я теперь должен был успешно совершить посадку. Мне было ясно, что пилот еще не выпустил шасси и делает он это несколько замедленно. Несомненно, он так поглощен болтовней с одной из красавиц стюардесс, что обо всем забыл.

И вот, счастье! И какое счастье! Я слышу звуки, возвещающие о том, что выпускаются шасси. Я откидываюсь назад со вздохом облегчения — еще один критический момент миновал. Но вдруг — снова эти звуки. Наверное, этот неуклюжий осел случайно локтем задел кнопку выпуска шасси и втянул их обратно. Или, может быть, шасси заклинило или они не закрепились надежно? Я, должно быть, насмотрелся фильмов, в которых шасси не выпускалось, или, хуже того, колесо опускалось только под одним крылом. Мне не приходило в голову, что мы летим не на «Спитфайере».