И в шесть вечера, когда прибыли Лейни, Сюзанна и Рамона (Лейни – с четырехлетней Беллой, Сюзанна – с ковриком для йоги), Аликс окончательно убедилась, что поступила правильно. Если бы можно было вернуться на несколько часов назад, она бы опять приняла то же решение: лучше подменить рыбку, чего бы это ни стоило, чем сказать Брайар правду. Аликс столько раз отменяла визит Лейни, что теперь была просто обязана устроить ей максимально приятный вечер, без бурно горюющей и донимающей их расспросами трехлетки.

В два года Брайар, катаясь на трехколесном велосипеде, ушибла половые губы; услышав этот диагноз, она рассказала о нем всем детям и родителям на игровой площадке и в художественной студии «Рисуем с мамой», а также продавцам в магазине одежды «Джей Крю». Точно так же она себя вела, узнавая новые слова: ушная сера, инвалид, воспаление, китаец. Запредельная прямота и общительность старшей дочери Аликс делались еще заметнее на фоне изысканности и манерности Беллы Тэккер. На Беллиных щеках играл румянец, каштановые волосы – которых было аномально много – лежали на удивление гладко, а их кончики, доходившие до плеч, очаровательно завивались (всякий раз при виде Беллы и ее густой гривы Аликс невольно вспоминала нью-йоркских ортодоксальных евреек, которые целыми стаями делали покупки в «Блумингдейле» и втаскивали в вагоны подземки черные детские коляски). Когда Аликс нагнулась к Белле поблагодарить за то, что та пришла к ней в гости, Белла склонила головку и проговорила: «Да, мэм». На ней был полосатый пижамный костюмчик с идеально отглаженным воротничком.

Эмира и Брайар спустились за ручку по лестнице, как раз когда Сюзанна восхищалась, какой прекрасный у Аликс дом. «Идеальный, правда же?» – подхватила Лейни, кивая.

– Привет, Брайар, – громко произнесла Белла и, шагнув вперед, театрально заключила ее в объятия.

– Брайар так ждала этого весь день, – сказала Аликс. – Брай, ты хочешь показать Белле свою комнату?

Брайар, в фиолетовых легинсах и белой футболке с надписью «Такси Нью-Йорка» (неужели Эмира не могла одеть ее в хорошенькую пижамку?), отступила от Беллы и растерянно раскрыла рот, обнажив два передних зуба. С выражением лица Разве я ее знаю? она посмотрела вверх, на Аликс, потом перевела вопросительный взгляд на Эмиру: Мне точно нужно это делать?

– Гости еще не были наверху, Брай, – сказала Эмира. – Пойди проводи их, покажи, что и как.

Белла первой двинулась вверх по лестнице, Брайар – за ней. Лейни, Рамона и Сюзанна поздоровались с Эмирой (Лейни добавила, что очень рада снова ее видеть) и последовали за детьми в кухню. Аликс, положив руку на перила, крикнула им вслед:

– Я приду буквально через минутку!

Эмира положила телефон в карман куртки. (Когда Аликс вернулась домой, на Эмирином телефоне не было новых сообщений, только песня под названием «Малявка – отпад!».) Эмира сдернула с крючка рюкзак, сняла белую футболку поло «Собственный почерк» и повесила вместо рюкзака.

– Давайте я ее заберу. – Аликс потянулась за футболкой. – У меня на выходных большая стирка. Эмира… мне ужасно неловко, что вы с Брайар пропустили сегодня балет.

Конечно, вполне возможно, что Эмиру огорчило вовсе не это. У нее своя жизнь, семья, друзья. Но Аликс сказала себе, что с Эмирой никогда не повредит подстраховаться. И если она лишний раз извинится перед Эмирой, то уж точно не станет об этом сожалеть.

Эмира помотала головой и сделала лицо, говорившее, что она уже почти забыла:

– Ой, нет, все нормально. Вы были правы. Она и не вспомнила.

Аликс подняла руку, поправила пучок светлых волос.

– Просто чтобы вы понимали… Я хочу, чтобы вы с Брайар весело проводили время. И я безусловно знаю, что детские мероприятия бывают скучны до одури, поэтому если вам захочется что-то поменять, сразу говорите. Например, надумаете пойти в кино, или в парк аттракционов, или еще что-то… только свистните, и я оставлю денег.

Эмира обувалась, упираясь кончиками пальцев в стену для равновесия.

– Окей, – сказала она. – Хорошая идея.

Наверху хлопнула пробка от шампанского, затем раздался голос Сюзанны: «Ох, ненавижу это делать!» Лейни, обращаясь к дочери, сказала: «Не знаю, малыш, мы спросим у миссис Чемберлен, когда она к нам поднимется», а Брайар объясняла Рамоне, что пятнышки на хвосте у рыбки – это ветрянка. Аликс посмотрела на куртки и сумки гостей, висевшие в прихожей. Под вместительной сумкой цвета верблюжьей шерсти висела черная замшевая куртка с бело-розовой, с завитушками, надписью на спине: «Планка – сейчас, вино – потом». В этом изречении и в этих розовых буквах со стразами было что-то, отчего Аликс вдруг осознала: Белла Тэккер и Эмира – единственные люди на свете, называющие ее «миссис Чемберлен», несмотря на то что она разрешила им звать себя просто по имени.

– Идете куда-то сегодня? – спросила Аликс.

– Ну как, – Эмира высвободила волосы из-под кожаной куртки, – просто к подружке, Шони.

На какой-то миг Аликс почувствовала себя жертвой предательства со стороны Эмириного телефона. Впервые за месяц у Эмиры были планы, о которых Аликс действительно не знала заранее, а не притворялась, будто не знает. Она смотрела на Эмирины пальцы, нащупывающие дверную ручку, на потрескавшийся черный лак на ногтях.

– Зара, наверное, тоже будет?

– Ага. Будет.

– Передайте ей от меня привет.

– Окей, передам. – Эмира выпрямилась и замерла. Две женщины смотрели друг на друга в крошечной прихожей, пока Эмира не показала на конверт, торчащий у Аликс из кармана: – Это для меня?

– О боже, да! Простите. – Аликс достала конверт, качая головой. – Безумная выдалась неделя.

Эмира взяла у нее конверт и запихнула поглубже в рюкзак:

– Все нормально. Окей, до встречи.

Эмира шагнула на крыльцо и вскинула четыре пальца в прощальном жесте. Аликс никак не могла себя заставить закрыть за ней дверь. Чей-то голос наверху произнес: «Время пить шампанское!» – а другой голос добавил: «Ура, у нас девичник!» Аликс смотрела на Эмирин затылок, на пальцы, поправляющие наушники в ушах, и думала: Мира, пожалуйста, не покидай меня.

Между четвертым и пятым Эмириным «тук-тук» дверь резко распахнулась, и Эмира отскочила. Шони, воздев руки, прыгала на месте и вопила:

– Меня взяли, взяли, взяли!

Кудряшки Шони тоже прыгали и плясали вокруг лица и поверх разинутого рта. Зара, на диване, скандировала: «Шо-ни, Шо-ни…» Джосефа, в сером свитшоте с логотипом Бостонского университета, оторвала взгляд от сэндвича, который сооружала, и протянула: «Привееет!»

Эмира шагнула в квартиру:

– Так, погоди… куда тебя взяли?

– Перед тобой стоит… – Шони отступила в гостиную, пока Эмира пристраивала свою сумочку на рабочей поверхности в кухне, – новенький младший маркетолог в «Сони Филадельфия»!