встречаться ваша дочь?��– Заманилов приказал.��– И вы послушались?��– У меня не было другого выхода. Он угрожал мне, что у Марты будут серьезные неприятности. Очень серьезные.��– А то, что она может стать любовницей японского разведчика, вы считаете приятным дополнением к делу?��– Прекратите! Не смейте! Вы бы попали в такую ситуацию, вы как? Вы что?��– Спокойнее. Не кричите. Итак, Заманилов приказал, а вы послушались. Что дальше?��– Ничего дальше. Они познакомились. Я их познакомила, я. Но Курихара, он… Он нормальный, понимаете? Он на человека похож. Боже, что я говорю? Он – человек, просто человек. Не такой, как… как все. Марта влюблена в него. Он, я думаю, тоже… испытывает к ней определенные чувства. Да не важно, что он испытывает. Девочка моя его любит, хочет быть с ним, и я не буду им мешать. Не буду.��– Вы знаете, что он скоро уезжает из страны?��– Знаю. Но он сказал, что скоро вернется.��– Вот как? Интересно. Когда же?��– Он не знает точно. Может через год. Или через два. Но вернется обязательно.��– Ах, в этом смысле? Ну понятно. Скажите, Любовь Петровна, а вас не смущает, что вы… находились до самого последнего времени в исключительно близких отношениях с женихом вашей дочери?��– Не смущает. Это было не по любви. Это была работа. Главное, чтобы она не узнала. Причем если в вас я уверена, а, при всех ваших странностях, вы мне почему-то кажетесь человеком честным, то ваш Заманилов прямо пообещал всё выложить Марте, если я откажусь. Всё. Включая фото, сделанные скрытой фотосъемкой. – И женщина снова тихо заплакала.��Чен немного пораскачивался в раздумьях на стуле. Затем решительно встал и направился к вешалке. Обернулся к тихо плачущей женщине:��– Любовь Петровна, в ближайшие дни мы с вами проведем очередную часть операции «Свобода».��Вагнер подняла на Чена заплаканные глаза:��– С кем на этот раз?��– Это хороший вопрос. Хороший, потому что я сам пока не имею на него ответа. Ответ найдете вы, гражданка Вагнер. Да, вы. Найдете и сообщите мне. Пока же запоминайте следующее. – Чен одевался и одновременно четко диктовал: – Во время ближайшей встречи с Накаямой… Да-да, именно с ним, а не с Курихарой. Во время ближайшей встречи с подполковником Накаямой вы предложите ему разделить свое общество в более интимной обстановке. Если он выберет место, сообщите мне где. Если выбирать вам, то предлагайте ему «диваны» на улице Горького. Там тихо, проходные дворы, он будет думать, что сможет оторваться от наблюдения. На самом деле никакого наблюдения и не будет.��Вагнер понимающе кивнула.��– В любом случае, ваша основная задача – уложить его в постель без штанов. Сделать так, чтобы он заснул. Его ключи и печати нужны мне на минуту. Затем всё как обычно.��– Если принесет… сверток брать? – тихо спросила женщина.��Марейкис немного поразмыслил.��– Берите. Если принесет. Всего хорошего. Жду вашего звонка, – и вышел из комнаты.��Сойдя на один пролет вниз по лестнице, он аккуратно приблизился к большому окну, встал сбоку, присмотрелся к подъезду большого доходного дома напротив. В глазах Марейкиса загорелся нехороший огонек, но внешне он оставался совершенно спокоен, готовый закончить работу.��Спустился вниз, вышел на улицу, натягивая лайковые перчатки. Весело насвистывая, покрутил влево-вправо головой в отличной шляпе, на широкие полы которой медленно падали крупные байховые снежинки. Постоял секунду, как бы раздумывая, куда пойти. Решил – налево, к Сретенке. Широко размахивая руками, пошел, но уже шагов через двенадцать резко прижался к стене противоположного дома, развернулся, подбежал к двери подъезда и со всей силой рванул на себя чудесную бронзовую ручку, чудом сохранившуюся со «старых времен».��Из подъезда на Марейкиса вывалился неприятный субъект с чересчур подвижным носом и маленькими бегающими глазками. Впрочем, на лице Чена эти глазки сразу же остановились намертво и расширились от ужаса. Марейкис хищно оскалил зубы, празднуя победу, хватая неприятного субъекта за лацканы его поношенного бушлата… И получил короткий, но болезненный удар коленом в пах, согнулся, тщетно стараясь не выпустить захват. Субъект обладал невероятной силой, он с легкостью вырвался из рук бывшего чемпиона японского колледжа по борьбе сумо, но тут же сделал главную ошибку. Громко свистнув, как закипающий чайник, носом, он бросился не на улицу, что было бы единственно верным решением, а прочь от Марейкиса, скрючившегося в дверях, – вверх по лестнице.��Чен дважды подпрыгнул на месте, стараясь посильнее ударять пятками в асфальт. Боль на мгновенье отпустила, и этого было достаточно. Через секунду он стремительной тенью скользнул вверх, за черным бушлатом. Погоня была короткой: в доме оказалось всего пять этажей. Пробегая мимо третьего, Марейкис успел краем глаза заметить табуреточку у окна и жестяную банку из-под кильки, полную окурков, и даже подумать: «Интересно, как он соседям объяснял свое дежурство здесь? А может, их нет тут, соседей?» Додумать, доразгадывать не успел. Грохнул короткий выстрел («Укороченный наган, редкое оружие, сотрудник НКВД», – автоматически дедуктировал Марейкис), и над головой со звоном и пылью разлетелась плитка. Чен споткнулся и упал на лестницу. Снова загрохотали шаги наверх, но на этот раз Арсений был осторожнее. Приподнявшись на колене, вытащил из кармана пиджака браунинг, посмотрел вверх: «Клиент», уже подбегал к верхнему, пятому этажу. Если чердак открыт, может уйти. Рванувшись с места, побежал и взлетел на четвертый. Увидел, как черный бушлат рванулся к перилам, и обрадовался: значит, чердак закрыт. «Пока сообразит рвануться в двери квартир, я успею», – подумал Марейкис и, уловив движение руки шипящего субъекта, резко отпрянул в сторону. Две пули выколотили плитку на месте, где мгновение назад был Чен. Он сделал широкий качок корпусом вперед, как бы вбегая по лестнице вверх, и тут же кувыркнулся через плечо назад. Расчет оправдался: человек на пятом этаже запаниковал, бросился навстречу преследующему, и Марейкиса обдало гранитными крошками, выбитыми из лестницы ровно там, откуда он только что спрыгнул назад. «Четыре. Пять. Шесть. Семь. Всё», – сосчитал он заряды из нагана в уме и спокойно, но споро, чтобы тот не успел перезарядиться, взбежал вверх.��Человечек в бушлате в ужасе смотрел на поднимающегося к нему чекиста. Чен вышел на площадку пятого этажа. Медленно убрал браунинг обратно в карман. Покачал головой влево-вправо, хрустнув позвонками, снова двинулся вперед. Стрелявший продолжал смотреть на него. В одной руке он держал удостоверение НКВД, другая по-прежнему сжимала бесполезное уже оружие.��– Нннне подходи, – сильно заикаясь произнес человек и вдруг, совершенно неожиданно, сильно размахнувшись, бросил в Чена свой револьвер. Арсений легко уклонился, и тут же человек в бушлате, изо всех сил толкнув его в стену, бросился было вниз, но не успел. Разворачиваясь вокруг своей оси, Чен захватил правую руку толкавшего и его плечо, закручивая вокруг себя. Если бы не лестница… Арсений не учел ступеньки, соскользнул правой ногой вниз и,