- Ну ладно, ладно, сынок, ты не отчаивайся так, -принялся утешать его следователь. - Ничего плохого ты не сделал, не украл, необманул. Ну, соврал чуток товарищам по работе, так кто из нас этого не делает?Ты мне вот что скажи: ее родители могли знать эту вот ее историю с любовником?Я к чему спрашиваю-то: может, она им имя называла, тогда нам легче будет, мыего связи поднимем да прошерстим, агентуру задействуем, ну, сам знаешь. Может,эти деньги-то были спорные или, не приведи господь, общаковые, Мила-то ихрастратила, а теперь за них спрос пришел. За это ее и убили. А?

- Не знали они ничего, - отмахнулся Павел. - Миланикогда не сказала бы им такого. Они этого не поняли бы. Они думают, что Мила вМоскве честно работала, зарабатывала, как могла, ни с какими мужчинами невстречалась, а потом, спустя несколько лет, познакомилась со мной. Мила ведь имговорила, что квартиру покупает им на мои деньги. Думаете, мне легко быловыслушивать их благодарность? Они же меня благодетелем считают, и квартиру-то яим сделал, и Вовку, алкаша этого, лечил, они с меня пылинки сдувать готовы, а ясижу, дурак-дураком, и тупо улыбаюсь, дескать, не стоит благодарности, ну чтовы, что вы, какие пустяки. После этого я каждый раз чувствовал себя последнимподонком. Потому и старался ездить к ним пореже.

- Сынок, а чего ж ты на ней не женился-то, а? -внезапно сменил тему следователь. - Она же ребеночка хотела родить, ты самговорил.

- Пока не получилось, - криво улыбнулся Павел. - Ейнужно было сделать еще одну операцию. Мы договорились, что как только оназабеременеет, мы сразу распишемся. А просто так замуж выходить Мила не хотела.Ей первого замужества по горло хватило. Федор Иванович, у меня уже сил нет.Может, достаточно на сегодня?

- Устал, сынок? Ну конечно, раз устал - иди домой,отдохни. А завтра продолжим.

- Господи, вы что, еще не все спросили?!

- На сегодня вроде все, а завтра будет новый день.Глядишь, и новая информация появится, вот и будет о чем спросить. Иди, сынок.

Федор Иванович долго сидел неподвижно и глядел назакрывшуюся за Павлом дверь. Нечистое дело, ох нечистое! Вот Настюха подъедет,уж он ее дождется, послушает, чего она расскажет, может, хоть что-топрояснится. Если Канунников действительно был любовником Милены Погодиной, какутверждает его мать, на протяжении последних шести лет, а с Павлом Миленапознакомилась в начале 2001 года, почти сразу после того, как убили еебогатенького хахаля, то получается, что целый год у девушки было целых двамужика, причем один из них - явно непростой, а другой, наоборот, обыкновенный,по строительной части. Целый год! Да никогда в жизни многоопытный ФедорИванович Давыдов не поверит, что замазанный в криминале бизнесмен будетмириться с таким положением. И в то, что он не знал о сопернике, Давыдов тожене поверит. Милена при эдаком мужике шагу не ступила бы так, чтобы он не знал.Нечистое дело, одно слово.

Охохонюшки, жизнь наша…

Евгений Леонардович проснулся среди ночи с тяжелым чувством,сперва спросонок не мог сообразить, откуда эта тоска, потом вспомнил: умер МишаЛанской, сегодня похороны. Не пойти нельзя, они столько лет работали вместе,пока Мишка не сделал то, что сделал… Ах, Миша, Миша, ну зачем ты так? Славытебе это не принесло, да и не ради славы ты это сделал. Хотел быть поближе круководству страны, хотел войти в «круги приближенные» и тем самым решить тепроблемы, которые сегодня решаются только деньгами. Ионов посчитал, что МишаЛанской предал не только лично его, он предал и весь коллектив, который работалнад Программой, и саму идею Программы.

Больше двадцати лет назад, в далеком уже 1983 году пришедшийна смену министру внутренних дел Щелокову новый министр Федорчук решил очиститьряды сотрудников органов от «чуждых элементов», под коими подразумевал пьяниц икорыстолюбцев. Господи, да кто в милиции не пил?! Как и во всей стране?Единицы. Расправы были жестокими и молниеносными, на место с позором уволенныхпришли «честные и чистые душой и руками» комсомольские и партийные деятели,зачастую не имеющие юридического образования и опыта работы по раскрытию ирасследованию преступлений. Профессиональное кадровое ядро розыска и следствиястало расплываться и таять на глазах.

Спустя почти два года, проводя очередное исследование,группа научных сотрудников, возглавляемая Евгением Леонардовичем Ионовым,обнаружила некоторые странности в изменении состояния преступности.Преступления стали менее изощренными, а сами преступники - более наглыми ипрямолинейными. С чего бы вдруг? А все просто: преступность и структуры, ейпротивостоящие, суть взаимозависимые системы; одна подстраивается под другую.Вот появилась, к примеру, новая разновидность преступлений или новый способсовершения - и следствие вкупе с розыском должно изобретать новые методыпредупреждения и раскрытия, то есть наращивать интеллектуальную мощь. Инаоборот: крепнут ряды в правоохранительных органах - и преступники начинаютпридумывать, как бы им похитрее действовать, дабы улизнуть от следствия и суда.А если происходит обратный процесс? Если органы внутренних дел слабеют? Чтотогда происходит? Тогда происходит то, что и произошло и что немало в первыймомент удивило Ионова и его группу: преступный мир расслабляется и перестаетнапрягаться. А чего напрягаться-то, ежели в розыске и следствии профессионаловосталось с гулькин нос? Все равно не поймают, так чего мозги зазря тереть?

Засели за работу, озадаченные новым поворотом событий ивоодушевленные неожиданными научными гипотезами, построили математическиемодели, криминологи придумали и провели несколько оригинальных дополнительныхисследований. Посчитали. И получили результат: если распад кадрового ядра будетпродолжаться, то преступный профессионализм начнет неуклонно снижаться.Преступники перестанут бояться милицию и, соответственно, перестанут очень ужзаботиться о том, чтобы их не поймали. Через пару десятков лет криминал, хоть ивозрастет в общей своей массе, станет настолько примитивным, что прихлопнутьего можно будет в считаные месяцы. Нужно только, чтобы на смену самодеятельныммалограмотным сыщикам в один момент пришли опытные и знающие оперативники иследователи. Ну и грамотные руководители, конечно. Это уж в первую очередь.

Правда, встал вопрос: а будет ли продолжаться кадровыйразвал? Снова сели, снова модели построили, снова посчитали. И вышло, чтоорганы внутренних дел, как и любая профессиональная среда, есть системасаморегулирующаяся, стремящаяся к однородности. Точно так же, как жидкость вчеловеческом теле, которая по известным только природе причинам стремитсяподдерживать уровень соли, равный 0,9 процента. Физиологический раствор. Кактолько уровень соли повышается, человек начинает испытывать жажду, то естьорганизм дает команду: нужно больше жидкости, больше, еще больше, чтобыпонизить уровень содержания соли. А вот когда этот уровень становится ниже, чемпресловутые 0,9 процента, организм начинает жидкость усиленно выводить, дабыдостичь вожделенной отметки. И в социальной среде происходит то же самое.Существует определенный уровень какого-нибудь показателя, при соблюдениикоторого система стабильна и нормально функционирует. Как только уровеньпонижается, система начинает либо «подтягивать» до нужной кондиции, либоотторгать лишние, балластные элементы. В милиции существует некий определенныйуровень хорошо подготовленных, профессиональных кадров, и с этим уровнемсистема достаточно успешно функционирует. Что происходит, когда появляетсянеопытный, мало знающий, плохо подготовленный человек? Система начинает егообучать и натаскивать, чтобы подтянуть до своего уровня. А если человек необучается? Мало ли по каким причинам, может, у него мозгов не хватает, илинеинтересно ему, или характер неподходящий для этой работы, или ленив он,халтурщик и оболтус, и в милицию он пришел только лишь ради красных корочек ивласти, этими корочками обеспеченной? Тогда система его отторгает, и человекмирно переходит в другую службу, например, на бумажную работу или в науку идет.Или еще куда-нибудь, но в рамках родного министерства, потому как Положение опрохождении службы обязывало его отслужить не меньше двадцати пяти лет. Снятьпогоны раньше положенного можно было только по болезни или «по отрицательныммотивам», то есть по воле начальства, которое сочло тебя полностью непригоднымк службе.