– Другой важный момент, – между тем продолжал безвозмездно делиться имеющимися сведениями вдохновленный моими откровениями комиссар. – Издатель Ангел Стоянов, которого мы также допросили, пожаловался на то, что после всего одного бокала вина он уснул, как будто выпил цистерну, и спустя сутки у него изрядно трещала голова. Он сделал предположение, что в вино было подсыпано снотворное. Разумеется, наши специалисты провели экспертизу. Результат очевиден: в бутылке вина была сильнейшая доза снотворного! Значит, наш Сова не просто так дарил бутылки вина: он хотел, чтобы все в доме уснули. Как вы думаете, для чего?

Что я мог ему сказать? Естественно, мне тут же припомнились слова Митко, произнесенные совсем недавно: убийца подловил Сову рядом с комнатой Сони, которую оный Сова желал возлюбить, понимая, что на трезвую голову такая красавица на него даже не взглянет…

Комиссар вздохнул.

– Да, тут еще много вопросов. Мы сейчас прорабатываем версию подготовки грабежа: проверяем все контакты Совы последних дней, в частности, с одним турецким миллионером, с которым Сова, по некоторым данным, вроде бы выходил на связь, но…

Какое-то время мы шли молча мимо белоснежных и розоватых домов. Комиссар, по всей видимости, суммируя все факты, слегка нахмурился.

– Кстати сказать, эта Луда, о которой вы мне рассказывали, – она ведь мне встретилась в первый же день, когда мы приехали за трупом Совы. Стояла себе в толпе, которая собралась возле дома. На нее трудно не обратить внимания – очень неприятная особа, уродливая и… И такая грязная!

Он даже сморщился с ноткой омерзения.

– Притом вы совершенно правы: огромный размер ее ладоней вряд ли бросает на нее подозрение – Луда реальная дурочка, а мы имеем дело с серьезно продуманным убийством… Так вы говорите, поймали ее в саду. И что это вам дало?

Я пожал плечами:

– Собственно, ничего. Рассмотрел эту уродицу вблизи. Судя по всему, кто-то, кто ужинал в сторожке, угостил ее конфетами – из ее кармана выпала мини-шоколадка «Сникерс». Вот, пожалуй, и все.

Я немного помедлил, размышляя, стоит ли честно выложить комиссару всю известную мне информацию по поводу романа Пенки, по «сценарию» которого и был оформлен труп, – что ни говори, но ведь Луда уж точно никак не могла прочитать этот роман, чтобы с точностью его реализовать. Стало быть, несмотря на огромные ручки, задушила Сову все-таки не эта ненормальная…

В конце концов я сделал предположение, что в данный момент стоит внимательно исследовать заброшенный сад – авось обнаружатся какие-то следы, ведь, если убийца благополучно куда-нибудь не свалил, в саду ему наилучшее место для пряток.

Внимательно выслушав мою информацию, прозвучавшую, быть может, несколько сумбурно, комиссар лишь покачал головой:

– Сегодня же вызову группу, чтобы отправиться в сторожку для досмотра. Но очень сомневаюсь, что наш убийца все еще там. К чему ему это? Скорей всего, он поспешил скрыться. С другой стороны – труп был так… оформлен, что создается впечатление едва ли не сумасшедшего и одновременно вполне продуманного убийства. Черт его знает, к чему вся эта атрибутика! В чем, думаю, можно быть уверенным, так это в том, что в сторожке ужинал настоящий душитель. Только вот в компании с кем?

Еще пару минут мы шли молча, каждый размышляя о своем, пока я внезапно не ощутил, что стоит поделиться с комиссаром и сведениями по поводу славного и чрезвычайно любопытного всезнайки Митко.

– Могу поделиться еще одной довольно скромной, но интересной информацией, – проговорил я. – Как я уже сообщил, этой ночью по дому ходил некто. А на рассвете я заметил другую личность: парень стоял перед самым домом и смотрел на окна. Это оказался Митко – вы уже беседовали с ним?

Комиссар на мгновение нахмурился.

– Нет. Этот Митко – ужасно хитрый тип. Вчера нам не удалось его нигде застать: почта была закрыта, в доме мы встретились лишь с его бабкой – полоумной особой, она только и твердила про конец света и про визит какой-то королевы. А где вам посчастливилось встретить Митко?

Я усмехнулся:

– Я поймал его в саду Пенки, где, как уже говорил, рассматривал летний домик, – судя по всему, Митко следил за мной, но его выдал хруст ветки.

– Выходит, он тоже шастал по саду Петковой, – резко проговорил комиссар. – А он не сообщил вам, чем там занимался?

– Не сообщил, – снова усмехнулся я. – Он вообще такой тип, который отвечает лишь на те вопросы, которые ему нравятся, а остальные словно и не слышит. Парень себе на уме. У меня создалось убеждение, что ему известно нечто конкретное про убийство в саду Пенки. Он очень уверенно заявил мне, что все тут закручено на любви: Сова отправился соблазнять русскую спящую красавицу, у ее дверей встретился с конкурентом, который его и придушил.

Комиссар фыркнул.

– Преступление из-за любви? Очень сомневаюсь! В наше время убьют за сотню левов, а не из-за любви. Но с этим Митко я хотел бы серьезно побеседовать, быть может, даже взять под стражу. После вашего рассказа он кажется мне очень подозрительным во всей этой истории: все время где-то рядом в роли зрителя, частенько заглядывал в гости к девушкам. Вполне возможно, что именно он и есть исполнитель главной роли!

Комиссар приостановился, рукой указал вперед:

– Между прочим, мы с вами подошли к дому Митко: там, в самом конце, у дороги, старый домик с сумасшедшей бабкой. Может, зайдем?

Разумеется, я согласился, и мы бодрым шагом направились в нужном направлении. Едва поспевая за удвоившим скорость комиссаром, я, со своей стороны, поспешил высказать свое мнение.

– На вашем месте я действительно задержал бы Митко. Вряд ли он и есть душитель, но в любом случае он наверняка знает, кто убил Сову. Быть может, задержание его напугает, и он выложит всю известную ему информацию.

– Посмотрим!

В этот момент мы подошли к старому домику, и комиссар, постучав, открыл дверь.

– Госпожа Ленка! Мы к вам!

Мы зашли в дом: короткий коридорчик, поворот направо, и мы оказались в крошечной комнате, заставленной громоздкой старой мебелью: диван, два шкафа, комод, потрепанные кресла… Всюду в этом доме царил особый дух – запах нафталина, пыли, чего-то несвежего и древнего.

– Аз съм млада, аз съм красива, аз съм много щастлива! (Я молодая, красивая, я такая счастливая!)

Голос прозвучал внезапно, заставив нас с комиссаром одновременно вздрогнуть и развернуться: у самого окна, в старом кожаном кресле сидела древняя бабулька; она почти сливалась со своим «троном», потому оставаясь словно невидимой. Смотрела бабка куда-то мимо нас, приветливо улыбаясь и делая пригласительный жест:

– О, кралице, толкова се радвам да ви видя! Моля ви, заповядайте, чувствайте се като у дома си! (О, королева, я так рада вас видеть! Заходите, чувствуйте себя как дома!)

И почти тут же лицо бабульки сморщилась, и она, словно испугавшись чего-то, вдруг замахала на кого-то невидимого костлявыми руками, бормоча что-то неразборчиво про ангелов да бесов.