– Не стоит благодарности.

Энди замахивается на Джека так, словно хочет врезать ему по лицу. Джек стоит на месте, как будто ему даже хочется получить этот удар от Энди. Между парнями встает мистер Левин и начинает быстро тараторить что-то насчет того, что надо ладить друг с другом и вообще доиграть спокойно, без демонстрации своих чувств.

В эту секунду я смотрю на Джека, а он на меня. И я начинаю понимать, что происходит. Он спутал Энди с Тревисом. Они похожи по комплекции. Одного роста. Одинаковые прически. И рубашки одинаковые. Я пытаюсь представить себе, что незнакома ни с Энди, ни с Тревисом, что тоже не различаю людей по лицам, что каждый раз после того, как взгляну на них и отвернусь, мне придется запоминать их снова и снова.

Я говорю себе: что ж, пусть так, Либби. Пусть природа поступает так, как поступает. В конце концов ему же должно быть стыдно не только перед этими людьми, но и перед всеми остальными. Он это заслужил.

И вот мы снова в игре, и я вдруг сама кричу Джеку:

– Эй, пасуй мне!

И это несмотря на то, что я не только самый слабый игрок среди ребят, но, возможно, и во всем мире.

Но вместо того чтобы передать мяч мне, он вместе с ним снова пересекает всю площадку. В следующий раз, когда мяч оказывается у него, я начинаю прыгать рядом, отчаянно махая руками в его направлении.

– Я готова, я здесь! – Он бросает на меня взгляд, и я думаю: «Ну хорошо, раз уж ты сам не хочешь от меня помощи». Потом он использует нечестный прием, мы встаем рядом и наблюдаем за тем, как Мэдди собирается выполнить три штрафных броска, и тогда я снова говорю ему: – Да перебрось ты этот проклятый мяч мне, в конце концов, а то мистер Левин оставит нас здесь еще на час.

Уже через минуту Джек пасует мяч мне, но его тут же отбирает Мэдди. Зато в следующий раз, получив пас от Джека, я тут же мчусь с мячом к корзине. И каким-то чудом попадаю в нее.

Джек

Я придерживаю дверь, и все высыпают из спортзала на парковочную площадку. Мы выиграли, набрав на тринадцать очков больше, чем у противника. Кешон несет Наташу на руках с таким видом, будто получил ценный трофей от НБА.

Либби проскакивает мимо меня, и мне вспоминается солнечный свет. Наверное, это аромат ее шампуня или мыла, а может быть, и ее самой. Мне приходит на ум, а пахла ли она солнечным светом раньше, еще до того, как ее спасали, вынося из собственного дома, или же это произошло потом, когда она снова вернулась в этот мир?

Она смотрит на меня и говорит:

– Ты на самом деле должен рассказать кому-то обо всем, что с тобой происходит.

– А я так и сделал. – Я испытываю некоторое раздражение, потому что эта девушка теперь пытается спасти мою задницу. Как будто меня действительно нужно спасать. Впрочем, очевидно, так оно и есть.

– Кому-то еще, а не только мне. Ты же не единственный в мире человек с подобными проблемами. Я понимаю, что тебе, возможно так кажется, но статистика говорит, что это не такая уж и редкость. По крайней мере это встречается гораздо чаще, чем девушка, растолстевшая настолько, что не может выйти из дома. Ты был на страничке Исследовательского центра по изучению прозопагнозии? У них есть специальные карточки, и ты можешь носить такую с собой. В ней описана твоя проблема, и ты всегда сможешь объяснить свое поведение любому человеку. Я не говорю, что это ответ, но, может быть, это станет началом?

Отъезжая домой, я набираю Кэролайн.

– Привет, красотка.

– Приезжай ко мне.

– Не могу.

– Что значит «не могу»?

– У меня работа.

– Ну, тогда позже.

– Я сегодня весь вечер буду занят. А завтра куда-нибудь сходим. Сотворим что-то грандиозное. Раскрасим весь город. Эту ночь ты не забудешь никогда.

– А чем ты сегодня так занят? Или мне лучше спросить «кем»?

– Мастерю Дасти подарок на Рождество.

– Но сейчас еще только сентябрь.

– Я его сам делаю. – Она молчит. – Кэролайн? Крошка?

– Лучше бы ты не хватал ту девушку. Ту самую Либби Страут.

– Поверь, это касается нас обоих. Мне хочется думать, что я выше такого мерзкого поведения, поэтому можешь представить себе, насколько неприятно мне все это было.

– Из-за того, что ты так много времени проводишь на своих исправительных занятиях, на меня его совсем не остается. Это портит мне жизнь.

Уф!

Мне так и хочется сказать: «А нельзя ли позвать к телефону милую Кэролайн?», но вместо этого я говорю:

– Прости, крошка, обещаю, что обязательно реабилитируюсь.

Либби

Мы с папой едем домой по Нэшнл-роуд, и, когда проезжаем мимо колледжа, на меня вдруг накатывает эта волна. Я ощущаю пустоту в груди, которая не исчезает с тех пор, как умерла мама. Это чувство утраты возникает неожиданно, как гром среди ясного неба. Вы можете находиться или в автомобиле, или в классе, или в кино. Вы смеетесь, вы прекрасно проводите время, и вдруг происходит нечто такое, как будто кто-то приник прямо к вашей ране и изо всех сил сжал больное место. Я вижу, как мы с папой едем домой в том же самом направлении той ночью, когда потеряли ее. Наша машина проезжает мимо нас, и я даже вижу наши лица сквозь ветровое стекло. Мы – призраки.

Сейчас я смотрю на отца, а он на меня.

– Что такое, Либби?

И я почти произношу следующее:

Это она. Всегда она. А еще неожиданность в жизни, когда один миг меняет все, и тогда по ночам возникает волнение, а в минуты бодрствования я должна твердить себе «дыши».

– Ничего.

Я сжимаю запястье. Со стороны кажется, что я просто положила руки на колени, а на самом деле я считаю пульс. Дыши. Не волнуйся. Для беспокойства нет причин.

– Очень хорошо, что Бейли пришла. Она всегда была такой приятной девушкой.

– Так и есть.

– А знаешь, приглашай своих друзей к нам домой когда захочешь.

– Ты тоже. Маме бы не хотелось, чтобы ты оставался один. – Я почти слышу ее. Погорюй обо мне столько, сколько полагается, Уилл, но продолжай жить своей жизнью.

– А я не один. – И он ухмыляется мне своей знаменитой безумной ухмылкой.

– Но я не вечно буду с тобой. Как и все мы.

– Мне сейчас хорошо.

Но я не до конца ему верю. А потом решаю сойти с крючка вместе с ним:

– Ты когда-нибудь слышал о том, что некоторые люди не различают лиц?

– Не различают лиц?

– Это называется прозопагнозия, когда все кажутся на одно лицо и ты не распознаешь никого, даже членов семьи и друзей.

– Тебе это по школьной программе надо?