В оцепенении спустившись на землю, мы молча смотрели друг на друга. Это был крах нашего плана. Мы потерпели полное и безоговорочное поражение.

Я в парализующем отупении сидела прямо на земле, прислонившись спиной к дереву. Разговаривать не хотелось, ибо говорить было не о чем. Всё и без слов понятно, - мы упустили свой шанс, времени почти не осталось. Только бы Хозяин сейчас не нарисовался, - так и слышу его разочарованно-ехидное "ну что, касатики, облажались?" Ну или что-то в этом духе. От жгучей досады скулы сводило. Фета хлопотала над своим волком, Сол ей помогал. Рыськи в поле зрения не было. Я сжала голову руками, в попытке остановить набат пульсирующих висков.

Ладно, надо брать себя в руки и начинать всё с нуля. Но что мы, чёрт возьми, можем сделать за оставшиеся два дня?!

И где, в конце концов, моя кошка?

Наша Нэнси Уэйк местного разливу выскочила на улицу и потрусила через сад. По поручению Сола ей необходимо было разыскать темницу, где удерживали крайтских знахарей, попутно слушая всех подряд, лишь бы раздобыть побольше информации.

- Оу, Милена, неужели ваш Брайан всё-таки решился объявить о помолвке, - завистливо-восторженно донеслось из ближайшей беседки, - такой милый бегемотик. И сказочно богат.

- Я уж думала никогда не дождусь предложения от этого обжоры и зануды - год ему мозги полощу...

Так, не интересно, бежим дальше. Вон там, в кустах, в районе густо заросшей вьюном арки тоже кто-то секретничает.

- И снова я пытаюсь написать

Ту жгучую и сильную любовь,

К которой возвращаюсь я опять,

Стараясь побороть пылающую кровь...

Я сплю и вижу: снова ты

Летишь ко мне сквозь грезы и мечты,

Рукой касаешься меня,

Даешь понять, что ты моя... - донеслось оттуда пафосно-заунывное признание прыщавого графомана юной нимфе, которую, что удивительно, даже не тошнило - напротив, красотуля горела смущённым румянцем и бросала на кавалера многообещающие взгляды из-под кокетливо опущенных ресниц.

Бррр, уж лучше незабвенное " Донна Роза, я старый солдат, и не знаю слов любви..."

- Я просыпаюсь,долго думаю,молчу,

О том, что если я предам, то сам себе все это не прощу...

Могу надеяться я лишь,

Что ты сама не ускользнешь, как мышь,

Что не решишь меня ты позабыть,

Соврать, предать и сердце раздавить!.. - поощрённый благожелательной реакцией, продолжил разливаться нетрезвым соловьём счастливый пиит.

- О боже, Мальва, гони отсюда! Ходу-ходу! Сдурели они тут все что-ли? - вслух уже руководил собакой и даже махал в пространство руками Сол, одуревший фильтровать льющуюся на него, как из рога изобилия, порожнюю информацию.

- И вправду, что они там курят, аж завидно, - сморщившись, будто у неё заломило зубы, обронила Фета, слушая вольный пересказ мага.

- Мальва, уходи из сада, в такой обстановке только клинический идиот будет говорить о серьёзных вещах.

Собака засеменила в сторону хозяйственных построек. И тут нам повезло. Из-за угла овчарни вырулили грубые, но не "крестьянские" сапоги - явно охранник, причём не "наш".

- Давай за ним, возможно он приведёт нас к месту, где держат целителей.

Сапоги, шоркая по земле и плеская из бултыхающегося ведра водой, дошли до конюшни, свернули к сарайке и, поздоровавшись с сапогами-близнецами, стоящими, очевидно. в карауле, вошли внутрь.

- Странно, я думал он пойдёт к темнице, - почесал голову маг, - а чего охранять в сарае при конюшне-то?

Мальва, переминаясь с лапы на лапу на минуту замешкалась, затем побежала по периметру строения в поисках возможной удобной дырочки, в которую можно было бы просочиться. Как на грех, даже хозяйственные постройки здесь ваяли на совесть и содержали в порядке. В единственном, хвала всевышнему, удачном, в связи с отдалённостью от охранников, месте удалось разыскать малюсенькую лазейку, в которую можно было хотя бы просунуть нос, и то только усердно подкопав перед этим.

В сарае было темновато, пришлось подождать, пока собачьи глаза привыкнут с дневного света. Внутри находилось несколько человек, жадно пьющих, скучковавшись вокруг принесённого ведра. Те, кто попил, отходили и садились прямо на солому, рядом с нашим "слуховым окном"

- Сволочи, держат нас тут, как скотов. - раздался женский приглушённый голос.

- Нам тут ещё неплохо живётся, по сравнению с теми, кто в темнице остался, - прокомментировал хриплый мужчина.

- А начерта нас делить-то надо было?

- Фира с кухни, что нам еду носит, шепнуть успела, что струхнули они крепко после случая на охоте, - думают наших рук дело нападение на Соргана. Вот и решили располовинить, да охраны побольше приставить. Одного, злодеи, не поймут, что никогда мы на своего господина руку не поднимем.

- Ну, каждый судит по себе, вот им и невдомёк, что мы по другому рассуждаем. Вот ведь по его указу здесь сидим и участи неизвестной ждём, да не по его воле. Это ж уже любое сопливое дитё в последней деревне понимает.

- Я, кажется знаю, кто к Соргану зверюшек подослал, - снова женский голос.

- Тише, Мира, не дай бог услышат.

---------

- Мира? Сол, ты сказал Мира? Как она выглядит?

- Т-с-с, да не видно мне нихрена, они сбоку сидят. А, подожди,.. Нет, не видно, понятно только, что нехилая тётка, а больше ничего не разглядеть.

- Это она, добрались всё-таки, сволочи.

- Потом обдумывать будем, дай дослушаю, что говорят - не хуже Феты зашипел Сол.

---------

- Надо помочь девочке, - продолжала начатую фразу Мира.

- Но как? - густой баритон.

- Как - как, не знаю ещё. Одно точно, искать её силу используя точно нельзя, - только внимание раньше времени привлечём. Когда надо будет - она сама позовёт. Бучу надо устроить.

Я аж подпрыгнула на месте. Если они и вправду смогут отвлечь внимание "гостей" завтра утром - это же будет отлично! Как только сообщить им о сроке?

- Сол, пусть Мальва потихоньку попытается привлечь их внимание.

Собака, углубляя подкоп, начала тихо поскуливать.

- Тихо все, - "шикнул" хриплый , - кто ещё здесь?

В щели между досками появился серый в рыжих ресницах глаз и уставился в глаза магу. Ну, в смысле, Мальве. Сол усилием воли заставил собаку кивнуть.

- Народ, тут собака какая-то странная - кивает сидит. Мира, глянь.

Серый глаз сменился внимательным зелёным.

- Ты кто?

Мальва нетерпеливо тихо заскулила, досадуя на недогадливость травницы.