Несмотря на творившийся п*здец в мой жизни, на работу я приехала в отличном настроении. Колесников, снова про*бавшийся по договорам и ожидавший хорошего леща за сей про*б, облегченно выдохнул после моего короткого «исправить». И дабы не гневить руководство, пребывающее до сих пор в нирване после выходного, схватил в лапки доки и быстро съ*бался из моего кабинета. Умница, мальчик, может же, главное − правильно мотивировать.

К обеду я поняла, что в полной ж*пе и абсолютно ничего не успеваю. Почта разрывалась от писем, телефоны − от звонков. По Краснокаменскому филиалу до сих пор был полный завал, а, учитывая, что часть старого коллектива уволена по статье, то особо одаренные решили пройти в трудовую инспекцию и обратиться в суд, как несогласные с записью в трудовой. Юридический отдел из-за этого всего бил копытом в двери финансовому, а те, в свою очередь, до*бывались до нас с Викторовичем. Весело, бл*ть, тащите попкорн и хлыст, совместим приятное с полезным.

Вырваться из этого дурдома мне удалось только к девяти вечера. Прихватив свои документы по вопросу наследства, я рванула на другой конец города в небольшую конторку Галины Евгеньевны. Я опаздывала и опаздывала жёстко. Поэтому, припарковав машину, схватив папку, метнулась к дверям офиса.

***

− Доброй ночи! – раздался в трубке голос Баевой. − Занят? – неожиданно, учитывая, что на часах пятнадцать минут первого, и от этого настораживающее.

− Нет, дежурство относительно спокойное. Что-то случилось?

− Можешь забрать меня из участка?

− Что натворила?

− Вот что значит, репутация идёт впереди тебя. Когда говоришь, что ты в участке, первый вопрос − что натворила, − слабая ирония с нескрываемой усталостью в голосе.

− Ты в порядке?

− В относительном, – громкий выдох, и короткая пауза. Курит. − Сумочку из машины сп*здили: ни паспорта, ни прав, ни денег.

− Адрес скинь, сейчас буду, – сбросив халат, накидываю пальто и, предупредив дежурного врача, выхожу из клиники, попутно читая сообщение и обдумывая, как быстрее добраться до восьмого участка. Что за дичь творится в её жизни?

***

Ширяев порой вел себя, как идеал мужика, и сегодня был именно этот случай. Приехал он быстро, я даже замерзнуть не успела. Села в машину и, откинувшись на спинку сиденья, прикрыла глаза. Я за*балась. Стоило мне раскидать одну кучу говна, как тут же подъезжала следующая. И этот процесс в последние месяцы был непрерывный.

− Где машина?

− Стоит с разбитым окном на Кирова. Думаю, за это время из неё уже и магнитолу выдрали, – отвечаю с полным равнодушием. Я настолько устала от всего этого дерьма, что сил как-то эмоционировать не осталось. Галина уже заканчивала делать копии бумаг, когда заорала сигналка на моей тачке. Выйдя на улицу, обнаружила разбитое куском кирпича окно и отсутствие сумочки. После − менты, участок и куча потерянного времени. Благо, хоть телефон с собой схватила. К моему удивлению, Андрей, уточнив адрес юридической конторки, развернул машину, а через некоторое время остановился у моего Форда. Достав из бардачка моток скотча, попросил у меня ключи, одновременно набирая кому-то по телефону, направился к пострадавшей двери. Наблюдая, как он осматривает салон, треща по телефону, выбрасывает оттуда осколки стекла, я, вытащив очередную сигарету, закуриваю, приоткрывая дверь и спуская ноги на мокрый асфальт. Сильнее втягиваю никотиновый дым, в надежде что поможет, снимет это *бущее изнутри чувство собственной ущербности, возникшее от того, что не знаю, какого это − принимать подобную помощь от мужчины. Это для меня дико и пугающе, ибо цена за подобное не известна. Андрей, соорудив из липкой ленты «временное стекло», возвращается в машину.

− Сейчас Даньку дождёмся и поедем домой. Он отгонит твою тачку на платную стоянку. Ты карточки заблокировала?

− Да, сразу, – выбрасываю окурок, захлопывая дверь.

− Что в участке сказали?

− Надежда есть, дословно. Вроде, камера на углу работала, могла зафиксировать.

− Ты, вообще, как в этом районе оказалась?

− К юристу ездила.

− Зачем?

− Это допрос?

− Ещё нет.

− Андрей, это мои проблемы, и тебя я ими грузить не буду.

− У меня очень нехорошие мысли в голове начинают бродить. Так что, давай, чтобы я не напридумывал себе жуткую картину в качестве причины происходящего, ты мне в общих чертах обрисуешь ситуацию.

− Ты не похож на невротика.

− С тобой я явно рискую им стать, – тяжёлый выдох в попытке сформулировать всё кратко, понятно, без лишних подробностей.

− Я пытаюсь решить вопрос с наследством. Квартира, в которой я живу, досталась мне от бабушки. Она умерла три с половиной года назад. Сейчас отец хочет её у меня отсудить в свою пользу. Тут, на углу, контора небольшая знакомого юриста. Я ей копии документов завозила для подробной консультации. Криминала никакого нет в моей жизни, выдохни.

− Твой отец хочет отсудить у тебя квартиру? – можно даже было не поворачивать голову, чтобы увидеть, как в удивлении изогнулась правая бровь. На языке так и крутилось, что да, моей *банутой семейке далеко до идеальности, как и мне, и оправдываться я за это не буду. Но во двор въехала машина Данилы, и я нашла быстрый способ съехать с темы.

− Кен подъехал, иди, встречай, – отвечать на его вопросы не было никаких сил. Так *бало изнутри, что желание в голове было только одно − повыть на Луну, заливая всю эту творившуюся внутри жуть крепкой кониной. А думать сейчас ещё о папане я точно не хотела.

− Итак, твой родной отец хочет забрать у тебя квартиру. Мы, кажется, на этом остановились, – произнёс Андрей, выруливая со двора. Да *б твою мать, Ширяев, да угомонись ты уже!

− Я не хочу пояснять.

− Почему? – что ж ты такой занудный. Что же ты свой нос-то суешь, куда не просят. Едкий взрыв внутри протравливает горьким ядом все органы и утаскивает на дно крохи того хорошего, что между нами было в эти дни.

− В душонку мою гадкую залезть хочешь? Испачкаться не боишься? − злой потемневший взгляд полоснул, заставляя болезненно усмехнуться. – Ширяев, не на трезвую голову с такими разговорами. Давай домой, у меня там есть открытая бутылка коньяка и винишко неплохое. Я сейчас без допинга вообще не готова рот открывать. Особенно, на такие темы.

Спустя полчаса запарковал Мерин у моего дома, поднялся со мной. Скинув обувь и одежду, сразу на кухню.

− Мне кофе, – произнёс, наблюдая за тем, как я доставала из холодильника коньяк и лимон.

− Сам сделай, кофемашина слева от тебя, – да, я не самая гостеприимная хозяйка. Самообслуживание, ёпт.