– Но это не так! – воскликнула Аннабель.

– Как зовут этого Мэдисона? – вступил Митч. – Коннор? Мне не понравилось, как он смотрел на тебя. Я видел, как вы с ним болтали, когда забирал тебя с тренировки.

На долю секунды Аннабель пронзило радостью. Внимание Коннора к ней было столь очевидно, что даже Митч заметил!

Но потом Митч поднялся и стал ходить по кухне. У него покраснело лицо и даже шея, и это было особенно заметно на фоне его светло-зелёной футболки.

– Он не… это не… – начала Аннабель.

– Никто из старшеклассников не смеет так смотреть на тебя! – взорвался Митч. – Ты ребёнок!

Аннабель подскочила. Она слышала раньше, как Митч кричит на дочерей. Но на неё он ещё никогда не повышал голос.

Последняя фраза прибилась к той, что уже крутилась у Аннабель внутри. Теперь они, слипшись, носились по кругу и жалили прямо в сердце.

Ты ребёнок. Ты ребёнок. Просто бросили тебя. Просто бросили тебя.

– Ты соврала нам, с кем была прошлым вечером, – сказала мама. – Ты помнишь наш уговор, Аннабель. Ты больше не будешь тренироваться с командой старшей школы. Когда ты вылечишься, вернёшься к ровесникам.

– Что?! – закричала Аннабель, но мама подняла руку.

– После того как ты прогуляла встречу с репетитором, у тебя оставалось право на одну ошибку. А то, что произошло вчера, – это очень большая ошибка, Аннабель. Мы доверяли тебе.

Аннабель взглянула на Митча, уверенная, что тот будет сражаться за неё. Да, он может быть в ярости, но он-то понимает, как важно для неё остаться в команде. Аннабель надеялась, он напомнит маме, что вообще-то они договаривались о трёх ошибках. А она совершила только две. Но Митч лишь кивнул.

– Я позвоню Коллетт после обеда, —сказала мама. – Объясню, что её план не работает. Ты просто ещё не доросла.

Это было самое худшее, что она могла сказать.

Действительно, иногда Аннабель чувствовала, что не принадлежит команде старшей школы. Например, когда их дисквалифицировали на эстафете из-за её раннего старта. Или когда Коннор заметил её вышитое полотенце. Или когда Раби достала вейп… Но были ведь и другие моменты. Когда Коннор дёрнул её за хвостик или поднял на руках. Когда Элиза и Кайла болтали с ней как с равной. Когда тренер Коллетт давала понять, что Аннабель способна на нечто особенное. В такие моменты она и вправду чувствовала, будто чего-то стоит.

Плавать с командой старшей школы и даже помочь им выиграть соревнования, проводить время с Коннором, Кайлой и Элизой – к этому Аннабель явно готова больше, чем ко всему остальному, что должна делать. И справиться с этим у неё гораздо больше шансов, чем с тестом по истории в восьмом классе.

Митч отвёз Аннабель в травмпункт. Доктор, сделавший рентген, сказал, что всё могло бы быть и хуже. А у неё всего лишь трещина в нижней фаланге большого пальца и растяжение правого запястья. Ей повезло, что она не левша: не придётся накладывать гипс, хватит тугой повязки, которую нужно носить постоянно, снимая, только чтобы принять душ. В повязке надо ходить месяц. И тогда она сможет приступить к физиотерапии.

– Как долго она не сможет плавать? – спросил Митч.

– Лёгкое купание без особых нагрузок будет возможно уже через несколько недель, – ответил врач.

Но «лёгкое купание» для Аннабель совершенно бесполезно. Ведь в это время команда будет на пике тренировок, бросив все силы на подготовку к главным соревнованиям сезона.

Митч не стал уточнять, какую интенсивность нагрузок имел в виду доктор. Возможно, он считал, что в этом нет смысла. Ведь сегодня после обеда мама позвонит Коллетт и заберёт Аннабель из команды старшей школы.

А по пути домой Митч врубил радио на полную громкость – так, чтобы они не могли поговорить.

Совсем недавно Митч был так счастлив и горд, когда Коллетт попросила Аннабель выступать за команду старшей школы. Но теперь всё кончено. Впереди больше нет никаких соревнований, подготовку к которым необходимо планировать. И Митч ничем не хочет облегчить её ужасное положение.

Без плавания что-то между ними сломалось. Гораздо сильнее, чем её несчастная рука. Без плавания им с Митчем стало совершенно не о чем разговаривать.

Но в тот момент, когда слёзы уже были готовы хлынуть у неё из глаз, случилось то, чего Аннабель так ждала. Телефон завибрировал. Сообщение от Коннора. Наконец-то.

Хотя Митч смотрел на дорогу, Аннабель заслонила телефон рукой, как дети заслоняют контрольную, когда не хотят, чтобы у них списали.

«Извини, что не ответил раньше, – писал он. – И извини, что мы не нашли тебя».

Не нашли. Значит, он пытался!

Батарея сдохла, и была такая неразбериха.

А потом:

Увидимся на тренировке в понедельник?

И улыбающийся смайлик. Как будто Коннор надеется, что да.

Аннабель не стала говорить, что она больше не в их команде. Но написала про сломанный палец и запястье. В ответ Коннор прислал целую строчку грустных смайлов.

Она смотрела на них всю дорогу домой. Словно хотела, чтобы эти жёлтые мордашки вытеснили из её памяти искажённое яростью лицо Джереми и «хуже-чем-злые» лица мамы и Митча сегодня утром.

Всё было настолько плохо, что Аннабель практически не выпускали из дома. Никаких шансов вырваться в воскресенье на Утёсный вал, чтобы посмотреть на морских котиков вместе с Джереми. Если он по-прежнему этого хочет. А Аннабель казалось, что нет.

Но в конце концов мама разрешила ей взять заданную на лето книжку и сходить на маленький пляж, где могли отдыхать только жители ближайших домов. От их улицы туда спускалась тропинка. Они с мамой и Митчем иногда сидели там, глядя на закат. Порой Митч брал с собой небольшой парусник.

– Скоро приду тебя проверить, – предупредила мама, которая теперь следила за каждым её движением.

Тропинка не была заасфальтирована, но колёса машин утрамбовали её, сделав совсем твёрдой. Зато в дюнах ноги Аннабель утонули в мягком и мелком песке, похожем на сахарную пудру, которой Митч посыпает свои воскресные вафли.

Утреннее солнце тут же стало припекать чёрную повязку у неё на запястье. Поэтому Аннабель плюхнулась на землю в двух шагах от дюн, осторожно размотала эластичный бинт и позволила распухшей руке погреться на подушке из тёплого песка.

Их маленький пляж находился на берегу небольшого залива, поэтому вода здесь всегда была спокойной. Мелкая рябь морщила зеркальную поверхность и тихонько выплёскивалась на мокрый песок, по которому тянулась полоска бурых водорослей.

Их соседи, Беннеты, отдыхали на пляже. Миссис Беннет стояла у кромки воды, наблюдая, как маленькая Келси с визгом и брызгами забегает на несколько шагов в океан, а потом выбегает обратно. Мистер Беннет был довольно далеко. Джулия, старшая сестра Келси, плыла к нему, держась за доску для плавания, которую слегка покачивало на мелких волнах.