—Ев… давай потом, может? Сейчас времени нет разговаривать.

Закинув вещи в шкафчик, пристёгиваю к бёдрам кожаный пояс с напитками и выхожу в зал.

Блин, народу тут действительно тьма сегодня. И, судя по количеству персонала, Борисыч вызвал вторую смену на усиление.

Девчонки в коротких шортах и ковбойских шляпах бродят между столиками и предлагают мужчинам крепкие напитки.

Ева права, кажется, мы сегодня будем пахать до утра…

—Лиз, ну давай сейчас? Хоть в паре слов расскажи, что там да как?— не унимается Ева.— Ты видела вашего генерального? Нормальный дядечка?

—Обыкновенный козёл!— фыркаю, прежде чем успеваю подумать, что говорю.

—Что? Почему? Строгий, да? Блин, жалко… А я была уверена, что он нормальный окажется. Всё же взял тебя на работу без опыта…

—Стрельникова, Покровская, вам тут как, нормально в стороночке отдыхается,— синхронно разворачиваемся с Евой на сто восемьдесят градусов, и врезаемся в недовольное выражение лица администратора бара.— Может, вам коктейльчик сюда принести?!

—Владимир Осёлович, мы не отдыхали. Мы на секундочку только остановились, бутылки в ремне сменить.

—Я Ослопович, Покровская, за полгода можно уже было запомнить!— рявкает.— Живее меняйте бутылки и марш в зал к гостям.— Стрельникова, ты дуй за четвёртый столик. Там клиент уже полчаса не обслуженный сидит.

—Почему за четвёртый? Это же не мой сектор…

—Я говорю, ты делаешь. Быстро, я сказал.

—Козёл! Зря его Борисыч с вышибалы повысил. У него ж на роже написано, что он гнида редкостная,— выплёвывает Ева, когда Никитин разворачивается и идёт выговаривать что-то девчонкам из другой смены.— Боров жирный! Знаю я, блин, какое у него отчество. Просто Осёл ему больше по характеристике подходит. Боже, как же он меня бесит. Надеялась, что хоть у тебя на новой работе нормальный начальник будет. Видимо это судьба такая, чтоб все боссы были старыми жирным козлами, как этот Ослопович.

Перед глазами тут же начинает маячить рожа Горского. Его ухмыляющееся лицо с лёгкой щетиной, ярко голубые, почти синие глаза и слегка взъерошенные волосы.

—Дааааа, это точно. Всё начальники старые жирные козлы…— выдавливаю.

—Ладно, пошли работать пока осёл Ослопович обратно пузо своё не прикатил.

Поправив спадающую кавбойскую шляпу, направляюсь к четвёртому столику, ловко лавируя между толпящихся в зале людей. А перед глазами до сих пор так и стоит этот кобель Горский. В своих этих бежевых брюках и чёрной рубашке с закатанными рукавами.

Красивый сволочь! И это бесит больше всего! Лучше бы он был таким как его Ева описала — старым и жирным!

Дойдя до четвёртого столика, достаю из кармашка в ремне бутылку текилы и прокручиваю её в руке.

—Добрый вечер. Добро пожаловать в наш бар «розовая выдра». Что будете пить? У нас сегодня акция, при покупке трёх шотов текилы, четвёртый в подарок. Помазать вам руку солью?

—Помазать, Елизавета Алексеевна. Непременно помазать.

Резко задираю задираю вверх голову и ухмыляющееся лицо Горского из моих фантазий моментально растворяется, потому что его сменяет вполне реальное лицо этого проклятого кобеля.

Кирилл

—Стрельникова, ты в кому что ли впала?— усмехаюсь, смотря на ступор курносой, который буквально через пару мгновений сменяется плохо скрываемой злостью.

—Вы следите за мной что ли?— сверкнув огромными карими глазищами, убирает бутылку текилы обратно в ремень и скрещивает руки под грудью, на которую я тут же опускаю взгляд.

Ну, сказать, что я в шоке, это ничего не сказать, только я в отличае от Лизона свои эмоции контролировать умею.

Твою ж ты мать! Где она всё это прятала?!

С маниакальным пристрастием оглядываю её с ног до головы.

Видок у неё, конечно, жесть. Шляпа эта ковбойская дибильная. Хотя, как ни странно, курносая в ней не выглядит смешно.

Что я там говорил, когда впервые увидел её в «костюме школьницы»? Что это эротическая фантазия доброй половины мужского населения? Так вот, мечта второй половины — это девчонка в костюме наездницы.

Чёрт, и каким образом эта мелкая гадина умудрилась уместить в себе и то и другое?!

Опускаю взгляд на её тонкую талию и впалый голый живот. Чётко улавливаю, как мышцы её пресса напрягаются в этот момент.

—Не знал, что у тебя есть пирсинг,— проговариваю хрипло, прилипая взглядом к маленькой серёжке с камушком в аккуратном пупке.

—Естественно, вы этого не знали. Вы ведь никогда не видели меня раздетой,— выпаливает раздражённо и тут же опускает руки ниже, пытаясь прикрыть живот.

—Это приглашение?— улыбнувшись, вскидываю бровь.

—Это констатация факта.

—А, ну если так, то ты, конечно, права. Пока что голой я тебя не видел.

—Что значит, пока что?

—Что у нас с тобой всё ещё впереди,— подмигиваю, на что девчонка поджимает ярко красные губы, явно удерживая себя от того, чтобы снова не послать меня в анальное путешествие.

—Кирилл Сергеевич, давайте серьёзно,— вздыхает нетерпеливо, опуская вниз руки и прикрывая кусок голой кожи.— Зачем вы сюда пришли?

—Как это зачем? Елизавета Алексеевна, для чего мужчины ходят в бар? Разумеется, я пришёл выпить.

—И ради этого поехали на другой конец города? У вас рядом с домом нет бара, что вы аж на окраину приехали?

—Разумеется есть. Просто такая заманчивая акция с четвёртым бесплатным шотом была только здесь.

—Ааааа, так вы у нас любитель халявы, значит?

—Ну а кто ж её не любит, Елизавета Алексеевна,— подмигиваю.— Не зря же говорят, на халяву и уксус сладкий.

—У вас нервный тик?— спрашивает безэмоционально.

—Почему?

—Ну у вас за те пять минут, что мы разговариваем, уже второй раз глаз дёргается. И, судя по тому, что со вторым при этом всё нормально, вы точно не моргаете. Вот я и предположила.

Гадина какая.

—Нет, Елизавета Алексеевна, нервный тик — это непроизвольное, постоянно повторяющееся сокращение мышцы. Смею тебя успокоить, глаз и все остальные части тела у меня дёргаются исключительно на тебя.

Ловлю неподдельный кайф, от того, что щёки курносой в этот же момент вспыхивают как красные стяги.

—Так… знаете, что, Кирилл Сергеевич. Если вы приехали сюда сыпать своими пошлыми шуточками, то лучше сразу разворачивайтесь. Потому что мне, знаете ли, как-то не до этого! Смею заметить, что я сейчас не у вас в офисе. И распоряжается моим временем совсем другой мужчина. И зарплату он мне платит не за пустую болтовню. Так что прошу меня простить, но мне надо работать!— выпаливает на одном дыхании.