это удавалось, соперник, как правило, отправлялся на дно, в противном случае маневр надлежало повторить.

Ну а викинги, те просто связывали свои суда, образуя своего рода платформу, удобную для ведения рукопашного боя, и дрались на ней, как на суше.

Глава XV. Личный пират Ивана Грозного

Про пиратов Карибского моря мы все, разумеется, наслышаны. Кое-что знаем про викингов, про турок, англичан с голландцами, про французов Жана Бара, про китайцев и даже про ушкуйников. А как насчет пиратов Ивана Грозного? «Ты суслика видишь? А он есть…»

Кончается XVI век, Московское царство ведет Ливонскую войну, рубит себе окно в Европу. Дело спорится успешно, русские войска захватили Нарву и устроили в ней… ну, всякие безобразия, разумеется, они тоже устроили, но в первую очередь — свой первый балтийский порт. И потянулись туда корабли: английские, голландские, немецкие. Германии-то тогда еще близко не было, даже Пруссия почти не просвечивала, зато были вольные ганзейские города, не сожженные и не разграбленные еще войной Тридцатилетней.

В общем стал мелководный нарвский залив практически логистическим центром. Вот только путь туда тернист и извилист — узкий фарватер вьется среди гранитных островов Финского залива, налево пойдешь — на мель сядешь, на право отклонишься — щепок не соберешь. И вот на одном из этих самых островов, ныне зовущемся Мощный, бывшем финском Лавенсаари, противники Ивана — поляки и шведы — создали свою военно-морскую базу. И принялись кошмарить оттуда бедных купцов. Заткнули в общем окно в Европу.

Иван обиделся. Он вообще обидчивый был и, как мы знаем, мог от обиды накуролесить. В данном случае, однако, царь поступил как светоч благоразумия: принялся искать талантливых мореходов. Но Москва такой порт семи морей, что с мореходами там во все времена дело обстояло неважно. Не сыскалось. Пришлось обратиться к союзнику: датскому королю Фредерику II. И тот прислал Ивану хорошего человека — Карстена Роде — бывшего купца, имевшего хороший позитивный опыт встреч с пиратами.

Грозному датчанин понравился. Русским царям вообще нравились деятельные иностранцы, готовые решать задачи, пусть даже и за хорошие деньги. На деньги к тому же всегда можно было кинуть, но покамест никто никого кидать вроде как не собирался. Наоборот, датчанин и людоед быстро столковались: первый получил от второго корабль под обязательство защищать балтийское судоходство от поляков и шведов, а ежели самому удастся чем-нибудь прибарахлиться — тащить трофеи в Нарву и там продавать к пущей выгоде Ивановой казны.

Карстен был парень не промах, и давным давно считал, что лучшая защита — это нападение. Тактика его была незамысловатой — встретив судно под недружественным флагом, он брал его на абордаж, захватывал и присоединял к своей эскадре. А груз продавал, правда не в Нарве, а на родном датском Борнхольме, благо там и язык понятный, и к семье ближе, и головы не так быстро рубят.

В общем этот лихой громила за полгода своих разъездов захватил у поляков и шведов аж двадцать два корабля. И это при том, что те сами были каперами, то бишь пиратами, и абордажничать умели немногим хуже. Нарвская торговля вздохнула свободнее.

Но, как оно нередко бывает, нарушение договоренностей сыграло с Карстеном дурную шутку, причем беда пришла откуда не ждали. Фредерик Второй наигрался в войнушку и решил помириться со шведским королем. Ничего не подозревающего пирата схватили на Борнхольме его же соотечественники и, невзирая на громкие вопли, утащили в тюрьму. А трофеи, принадлежавшие по большому счету русскому царю, попросту стибрили.

Иван, любивший писать длинные дипломатические письма, несколько раз ставил на вид Фредерику неблаговидную историю с Карстеном Роде, но ответа так и не дождался. Война для Московского царства закончилась плохо, а гнева далекого восточного сатрапа датский монарх особенно не опасался. Про самого же пирата больше ничего доподлинно неизвестно: то ли он так и сгинул в гамлетовских подземельях, то ли Фредерик переманил его к себе на службу. Но двадцать два взятых с бою корабля ставят его в ряд самых успешных грабителей всех времен наряду с Морганом и Дрейком. А если учесть, что на достижение этого результата у датчанина ушло меньше шести месяцев, то его пиратские таланты следует признать как минимум незаурядными.

Глава XVI. Братья Барберусса

Сегодня мы вновь переносимся в Средиземное море, которое мы оставили на целую тысячу лет ради знакомства с викингами — суровыми пиратами северных морей. За это время регион изменился до неузнаваемости.

На руинах Западной Римской империи образовалось несколько варварских государств. Порядка на морях не было. Рыбаки, а по совместительству пираты, пошаливали, но до викингов им было далеко. Византия, находившаяся к востоку от этих мест, оставалась последним оплотом цивилизации. Но ее лучшие годы уже прошли и теперь ей приходилось несладко под напором воинственных соседей. Варяжская стража ушла в прошлое, а новых надежных защитников найти не удалось.

По соседству, на территории Аравийского полуострова и части Сирийской пустыни проживали арабские племена, довольно разношерстные по своим религиозным предпочтениям. Были среди них и язычники, и христиане, и иудеи, да еще и зороастрийцы с манихеями. Но в начале 7-го века именно здесь зародилась новая религия — ислам. Очень скоро ее приняли все арабы и основали мусульманское государство — Арабский халифат. И они страсть как хотели поделиться своим новым увлечением со всем миром сразу. Чем-то напоминает новообращенных веганов. Хорошо, что они не догадываются создать свое веганское государство, хотя, еще не вечер.

Соседним государствам — Византии, Персии и Эфиопии — мусульмане разослали послания, предлагая последовать истинной вере (вере пророка Мухаммеда), а иначе бог передаст их земли в руки правоверных — то есть арабам. И, кажется, они не врали. Халифу Омару удалось собрать огромное войско и синхронно навалять Византии и Ирану (она же Персия). Затем последовательно были захвачены Палестина и Сирия, Египет и вся Северная Африка, Иран, Грузия и Армения. Наконец, досталось и королевству вестготов — арабы заполонили весь Пиренейский полуостров. Лишь Византия еще трепыхалась, но византийский флот едва мог патрулировать собственные воды.

Затем, через 400 примерно лет, неприятности начались уже у арабов: с востока потянулись новые завоеватели — турки. И, хотя эти громилы охотно приняли ислам, арабов они любили мало, а уважали еще меньше. Дети пустынь, к тому времени изрядно изнежившиеся и потерявшие страсть к войнам и походам, недолго смогли сопротивляться новой напасти. Практически все их владения довольно быстро стали турецкими. Однако, самих турок было слишком мало, чтобы заселить все доставшиеся им земли, их не хватало даже на то, чтобы управлять ими. В итоге Египет,