еще нищеброд. А ты злая, не ожидал. Может, подружимся.

– Вряд ли, – передернулась Лера. Она готова была бежать к Ульяне и просить прощения, но Ратников уже набирал номер квартиры на домофоне. Усталый голос ответил:

– Входите.

Лера постаралась принять непринужденный вид.

Хозяйку звали Вера, и, глядя на нее, вспоминалось выражение бабушки «Непонятно, в чем держится жизнь». Вера была почти прозрачной. Когда Эрик отдал ей пакеты, Вера его перекрестила.

– Мы многим обязаны Лиле, – говорила она приглушенно, словно боясь кого-то разбудить. – Такая сердечная, светлая… Дочка ее обожает. Вы работаете вместе? Лиля приходила к нам, учила деток валять кукол из шерсти, так понравилось… Юлечка сама обо всем расскажет, она вас ждет. Только тише – младшие спят, старший сын на тренировке. Такая тишина у нас редкость…

Все трое на цыпочках прошли в детскую.

– Привет! – Два огромных карих глаза, худые руки, улыбка в пол-лица. Юля сидела на нижнем ярусе двухэтажной кровати. Лера насчитала две таких, и еще в двух сопели малыши.

– Привет, – шепнула Ульяна и уселась рядом. – Я Ульяна, а это Лера и Эрик.

– Красивые имена! Я просто Юля.

– А мне нравится твое. – Она улыбнулась одними глазами. – Как ты?

– Хорошо. Очень хочется погулять, но мама не разрешает.

– А чтобы тебе было не скучно сидеть дома, у меня для тебя подарок! – Жестом фокусника она достала из-за спины сверток в блестящей упаковке. – Лиля просила передать тебе привет и вот это.

– Спаси-ибо! – Юля бесшумно захлопала в ладоши. Подарок оказался неновым маленьким ноутбуком с ярко-оранжевой крышкой. – Теперь мне не нужно писать в тетради! Там же есть «Ворд»?

– Стопудово, – сказала Ульяна. – Что пишешь?

– Страшилки! На самом деле я не сама их пишу, – призналась она простодушно. – Мне подсказывает волшебная чашка.

Лера и Ульяна быстро переглянулись.

– Волшебная? Серьезно?

– Ага, Лиля подарила. Я пью из нее чай, а потом сажусь и записываю. Мои страшилки не очень страшные, но мама отправила один рассказ в детский журнал, и его напечатали!

Лера протянула руку и достала третью чарку из-за пузырьков и коробочек с лекарствами. Ульяна прочла ответ по ее лицу.

– Юлечка, нам пора. Я обязательно передам Лиле, что тебе становится лучше.

– Так быстро? – Ее губы дрогнули, но всего на мгновение. – Ладно, пока!

– Она родилась здоровой, – сказала Ульяна уже на улице. – Бегала на площадке с братьями и ударилась коленом. Боль не проходила, врачи отправляли мазать и пить таблетки, а через год сказали – онкология. Шестеро детей, работает только папа. Просто ад.

Лера присела на лавочку и отыскала глазами окно Юлиной комнаты. Сцепила руки на колене и отвернулась. Вот бы у нее были знакомые в детском журнале…

– Лер, ты чего?

Ульяна села рядом. Эрик делал вид, что читает рекламу на двери подъезда.

– Я не хотела говорить плохо о Лиле. И про Вэла тоже. Я ничего этого не думаю. Наверное, просто устала.

– И ревнуешь, – подсказала Ульяна. Лера вздрогнула – слово попало в цель. – Как будто кто-то другой думает за тебя чужие мысли и говорит чужие слова твоим голосом. И еще больно… здесь. – Ульяна коснулась груди. – Так и должно быть. Всегда бывает.

– И у тебя?

– У всех.

Лера обхватила руками плечи и чувствовала, как после слов Ульяны с каждым выдохом становится легче. Цвета – ярче, запахи – сильнее… Совсем как до первой встречи с Вэлом, когда он спас ее от Аша, – его не было, и всё было хорошо. И сейчас его тоже нет. Значит, хорошо еще будет.

* * *

– Это ба, – сказала Лиля.

С гранитного памятника сурово смотрела старуха с поджатыми губами.

– А чарка? – спросила Лера, уже понимая, каким будет ответ.

– Чарка там. Вместе с ба.

– Ну дела, – вздохнула она и поймала взгляд Эрика. Судя по выражению его лица, он был готов раскопать могилу. – Интересно, зачем твоей бабушке это понадобилось?

– Потому что чарка бисова. От Сатаны, так ба говорила. И забрала ее с собой, чтобы больше никто не смог ею воспользоваться.

– Для чего? – заинтересовалась уже и Ульяна.

– Для всяких сатанинских дел. Ох, да ерунда все это, – вздохнула Лиля и взъерошила волосы. – Ба вообще была против папиного интереса к антиквариату. Никогда не знаешь, кто всем этим владел и что делал, чужие грехи в дом тащишь… В общем, с дедушкой они жили плохо. Он пил и ее поколачивал. А потом впал в деменцию, и для нее настала счастливая жизнь: он беспомощный, как младенец, а она за ним ухаживает. Потом она собралась паломницей в Дивеево и оставила деда с папой. У нас тогда эти чарки стояли в шкафу как сервиз, дед взял, решил, что просто чашка старинная… И просветлел. А когда она вернулась, снова отходил ее за предательство коммунистических идеалов…

– Вот блин, – сказала Ульяна. – Тот случай, когда лучше бы не выздоравливал.

– Так себе история, – согласилась Лера и посмотрела на Эрика. – Ладно, все. Материала для исследования у нас уже достаточно. Ни одна научная работа не стоит того, чтобы раскапывать могилу.

– Разумеется, – сказал Эрик так, что стало понятно – мысленно он уже возвращается сюда ночью с лопатой.

Склонившись к Лиле, Вэл о чем-то тихо с ней переговаривался.

– Если вы не против, мы с Лилей поедем. – Изловив Леру за локоть, он прошипел ей на ухо: – Только не позволяй ему копать!

Лера смотрела, как они удаляются по тропинке между оградами, и думала, что, когда все закончится, нужно навестить могилу мамы. Она вспомнила ее лицо на памятнике: такая же фотография была в альбоме; глядя на нее, Лера не находила сходства. И вдруг она поняла, что мама улыбалась не растерянно, а ободряюще: «Все правильно. Так и должно быть». За маминой спиной – старинный буфет, полки усеяны безделушками: фигурки слонов, фотографии в рамках, какие-то рюмки… И чарка Яромилы.

– Ребят!

Она бросилась вдогонку и замерла перед ними, боясь выдохнуть, чтобы вместе с воздухом не упустить едва найденное воспоминание.

– Кажется, я знаю, где Бездна.

* * *

– Как у вас с Эриком? Все наладилось?

– Нечему налаживаться. – Чтобы дотянуться до антресолей, Лере пришлось взобраться на табурет.

– Сколько ты у него живешь? – Ульяна излучала любопытство прямо-таки осязаемыми волнами. – Дня два-три? Не ссоритесь?

– Четыре. Уже не ссоримся, – рассеянно сказала Лера, перекладывая фотоальбомы. – У нас вооруженный мир.

– Вынужденный! – крикнул из кухни Эрик.

– Нет, именно вооруженный. Нашла. Вот она, смотрите.

Память не подвела. За маминой спиной в буфете стояла чаша Яромилы. Вторая полка сверху, между фарфоровой балериной и иконкой Богородицы.

– Она, – выдохнула Ульяна.

– И Аш пришел к