мама Дани. А так и не скажешь, смотрюсь как сестра, да? – Она, дурачась, покрутилась перед ним, обдала запахом пряных индийских духов.

– Да, – честно ответил Лева, разглядывая цветную нитку бус у нее на шее. – Вы…

– Попугай! – Она заметила Штольца и засюсюкала: – Ух, какие мы пушистые и упитанные! А ну-ка иди сюда, иди! – Она артистично протянула руку, и попугай перекочевал к ней. Тут же клюнул Инну в мочку уха – всегда так выражал симпатию.

Дэн засопел и даже лицо ладонями прикрыл. Лева, мысленно усмехаясь, поискал сходство между ними и все-таки нашел. В Инне тоже было что-то… успокаивающее, несмотря на всполохи красок. А машина… он пригляделся. Черт, черт! Это же не рандомный рисунок! Это раскраска «мистического автобуса» из «Скуби Ду»!

– Вы художница? – спросил Лева, хотя если честно, хотелось по-детски завопить: «И фанат мультяшек?»

Инна поднялась на крыльцо и, встав рядом с сыном, чмокнула его в ухо – совсем как увеличенная копия Штольца. Дэн сердито пробормотал: «Ма-а-ам!», а у Левы защемило в груди от мысли, которую он никогда не позволял себе произносить вслух.

– Я костюмер, – ответила она, умиленно наблюдая, как Штольц пытается тяпнуть ее за палец. – А вот муж – художник по декорациям, мы работаем вместе. Сейчас, например, готовим постмодернистскую «Белую болезнь» Чапека. И одну авторскую мистерию с молодым режиссером. И…

– Пойдемте уже в дом! – нетерпеливо позвал Дэн. Определенно компания мамы его смущала, а особенно прилюдные поцелуи. Ну хоть что-то могло его рассердить.

Поднявшись и переступив порог, Лева двинулся по коридору. Ноздри щекотал запах смолы, яблок, газет, красок и старого дерева. Лева дотронулся до дощатой стены.

– Cool… – сорвалось с языка само.

– Что, нравится хибарка? – раздался из темноты голос Инны. – Ни за что не продам, душевная. Правда, cool!

– Я хотел бы жить в такой, – улыбнулся Лева и вошел в просторную светлую комнату, заставленную разномастной мебелью – плохо сочетающейся, старой, но уютной. Под ногами лежал синий, как море, ковер.

– То, что у вас называют гостиной, – хмыкнул Дэн, остановившись в дверях.

– Мальчики, пойду разогрею вам поесть. – Инна появилась рядом. – Вообще, Дань, в магазин бы надо, все покончалось… смотаетесь, а? Пара рук не помешает.

– О! Хотите, я вам буду продукты покупать? У меня есть деньги! – предложил Лева. – Я…

– Деньги? Представь себе, у нас тоже. – Инна дернула свободным от попугая плечом, оттеснила сына бедром и удалилась, бросив не без внезапного недовольства: – Дань… ты там что ему такое наболтал? Фу на тебя.

Лева проводил ее недоуменным взглядом, но переспрашивать в спину не стал. Дэн кивнул, вошел в комнату и опустился в глубокое старое кресло у окна. Его лицо тоже стало почему-то отталкивающе напряженным. Ни разу еще таким не было. Лева, склонив голову, опасливо спросил:

– Ну-ка… где я проебался?

Дэн вздохнул, а при последнем слове поморщился: видимо, не очень любил мат. Уже привычно он затеребил тонкими пальцами падаванскую косичку. Действительно, ни дать ни взять – юный джедай. Учится проявлять терпимость к дуракам. Прямо сейчас.

– Холдинга у нас нет, – отстраненно начал он, не глядя Леве в глаза. – Деньги, которые ты вчера распихивал по карманам, мы зарабатываем за… несколько лет? Наверное. Но родителям в театре платят, и мне платят. У нас были проблемы, когда они только пробивались. Голодные художники, бешеные девяностые и все такое. – Он наконец поднял глаза. – Теперь – нет. Не надо игр в «богатенького Ричи», ладно?

Так Лева узнал о вроде незаметной, но острой черте своего нового друга: болезненной, явно не из пустоты возникшей гордости. Хлопнул себя по лбу, вспомнив разговор по пути: мол, у Ленских были финансовые проблемы, пока таланты родителей не оценил кто-то из прогрессивных московских мэтров. Сизиф бы посмеялся и закатил глаза, заявив: «Поднялись? Ну вот и молодцы, чего губы дуть, если дают – бери?» Но Лева понял, почему даже косвенное упоминание «подачек» здесь недопустимо.

– Извини, пожалуйста, – просто сказал он. – Я… ну обузой не хочу быть. Меня даже если бы президент взял к себе или голливудский актер, я бы бабки предложил.

Неужели то предложение правда выглядело настолько высокомерно? Он готов был даже чем-нибудь поклясться, но не пришлось. Секунд пять Дэн смотрел на него все так же хмуро, но потом глаза прояснились, и он вкрадчиво спросил:

– Кто?

– What do you mean? – растерялся Лева. Дэн фыркнул, уже совсем развеселившись.

– Кого предпочтешь? Джонни Деппа? Анджелину Джоли? Джорджа Буша?

– Да тебя, тебя, клянусь! – Лева поднял руки в знак того, что полностью капитулирует, энергично замотал головой и, подумав, предложил компромисс: – Слушай, со жрачкой я тебя понял, ну… а выпивку? Выпивку-то можно? Вы любите хорошее вино?

Дэн сдвинул брови, открыл рот, наверняка собираясь опять возмутиться и отказаться. Лева не позволил и, понизив голос, вкрадчиво выпалил:

– Очень хорошее вино. Запредельно. И… ну, пармезан, например? Вы же художники, вы должны его любить! Окей, окей, вы зарабатываете – я превращаю жизнь в праздник!

И наконец Дэн перестал смотреть на него так, будто вот-вот запустит подушкой в голову. Наверное, что-то понял.

– Вино и сыр?.. – Он улыбнулся. – М-м-м. Вино и сыр – это другой вопрос.

– Мир за сыр? – шутливо, но на самом деле с опаской уточнил Лева. Дэн кивнул.

– Мир за сыр. Вон и парламентер идет.

Усаги действительно подошла и потерлась пушистым боком о ноги Дэна. Она мурлыкала; ей явно нравился этот дом. И этот художник тоже.

Отца хватило ненадолго: почти одновременно с выходом настоящей химички в школу Абалкин вернулся на свою планету. Его даже попросили по-человечески: мол, разработки просели, младшие сотрудники в постоянном стрессе, Артем Витальевич начал ругаться матом – матом!

Я сжалился. И даже не сделал вид, что мне жаль возвращаться в старую жизнь. Но черт возьми… отец так и не знает, как благодарен я ему за ту омерзительную поездку в машине. И за наше общее неумение решать проблемы Прайда.

12.06.2006. Ася Железнякова

Если честно, мне страшнее, чем в самых крутых горах. Не знаю, что делать: боюсь нашей затеи, вот этого чистого листа, который сейчас передо мной. А еще «писательница». Ха-ха. Марти из-за меня проиграла блок сигарет Левке: думала, я сделаю запись сразу после Макса. Вообще не понимаю, почему она в это верила. Что вообще я могу написать «для потомков», кому я нужна?

Ну правда. Сашка смелая, Дэн талантливый, Марти зажигалка, Крыс умный, Макс… петух, и этим все сказано. А я – просто я. Может, мне было