Но таковы были правила трафика — торговли людьми. Тех, кто больше не мог развлекать своих «хозяев» или в чем-то провинился, иногда убивали, а иногда возвращали на аукцион. Но никто и никогда не позволил бы им вернуться на свободу, они слишком много знали.

А Скульптору как раз нужны были такие жертвы. Он тратил на них немало денег — однако и не слишком много по меркам даркнета. Это позволяло ему убивать несколько человек в год.

Ни один из известных Анне серийных убийц не вел себя так. Да, в этой схеме было что-то извращенно гениальное: покупая себе жертв, он защищал себя ото всякой связи с ними и, соответственно, от обнаружения полицией. И все же он лишал себя главного, чем жили хищники в человеческом обличье: той страсти, которую приносит охота.

Но так ли нужна ему эта страсть? Эксперты уже подтвердили, что все жертвы были убиты быстро. Со всеми телами Скульптор работал посмертно, они были необходимы ему как материал, личности жертв его нисколько не волновали. Это не типичное поведение указывающее на не типичное расстройство личности.

А еще это поведение, похожее на то, что творил в свое время Эд Гейн. Анна не старалась найти сходство между ними любой ценой, но и игнорировать его не могла.

— Дурдом какой-то, — тихо произнес Дима. — Ничего человеческого не осталось…

— Не обобщай, даркнет и его законы — это не весь мир, — указала Анна. — От него лучше держаться подальше, но о нем нужно знать.

— На этот раз держаться подальше не получится, — заметил Леон. — Если все эти люди были куплены… Покупателя можно отследить, так? Тогда мы и выйдем на Скульптора?

— Хотелось бы, но нет. Мы говорим о преступной компьютерной сети, где покупают людей и расплачиваются криптовалютой. Конечно, эти сделки нельзя отследить! По крайней мере, нельзя просто сказать, кто купил всех этих людей, у каждой сделки свои агенты.

— И что тогда? Связь с даркнетом для нас бесполезна?

Они, наверно, думали, что худшая часть разговора уже позади. А вот Анна знала, что они только-только приблизились к этому.

— Бесполезна, если мы будем ограничиваться своими силами. Я знаю про даркнет чуть больше вашего, могу туда выходить, но на этом — все. Если мы хотим чего-то добиться, нам нужен тот, кто хорошо там ориентируется. Один из торговых агентов, устраивающих сделки.

— И среди твоего бесконечного круга полоумных знакомых нет такого человека? поинтересовался Дима.

— Человек есть. Но он не только мой, он наш общий знакомый. Просто так он помогать не станет, причин нет. К счастью, его никто не спрашивает, он вам должен.

Леон первым догадался, о ком идет речь:

— Юпитер?!

— Он самый. А ты думал, он на жизнь стрижкой собак зарабатывает? Почти весь его бизнес — там, он организует многие сделки. Я предупреждала вас о том, что это очень плохой человек.

— От которого лучше держаться подальше, — добавил Дима.

— На этот раз не получится. Если мы и сможем получить хоть какую-то информацию об этих тридцати семи, то только с его помощью. Поверьте, мне хочется встречаться с ним куда меньше, чем вам. Если бы была возможность не связываться с ним, я была бы только рада. Но такой возможности нет. То, что он дал слово, упрощает нам жизнь. Можно прийти, потребовать у него ответ и забыть о нем. Однако обойтись без него не получится.

Дима показательно поднял вверх обе руки:

— Нет, я — пас. Я не собираюсь заключать сделку с дьяволом!

— Поздновато спохватился. Если воспринимать это как сделку, то ты свою часть работы уже выполнил, осталось разобраться только с наградой.

— Все равно, я от этого типа ничего не приму!

Не вовремя же он решил упрямство проявить… Анна повернулась к Леону:

— Значит, остаешься только ты. Используем твое желание, чтобы узнать, как Скульптор получил этих людей.

— Почему это — только я? — удивился Леон. — Насколько я помню, желание полагалось каждому из нас, и у тебя оно тоже есть.

— Использовано, — коротко ответила Анна.

— Ты серьезно? Ты же сама сказала, что терпеть его не можешь! Но ты уже успела воспользоваться этой его игрой в Санта-Клауса?!

Она знала, что он будет задет. Анна и вовсе предпочла бы не говорить ему, однако другого выхода не было.

Она не хотела связываться с Юпитером, у нее просто не осталось выбора. А хуже всего было то, что она не могла рассказать Леону всю правду! Ей оставалось лишь надеяться, что он поймет ее правильно.

— Смирись с тем, что моего желания больше нет, — попросила она. — А поскольку Дима перешел в режим принцессы-недотроги, остаешься только ты. Больше мы никак не узнаем, что случилось с этими людьми. Прости, но времени на размышления у тебя тоже нет. Если Скульптор жив, он наверняка знает, что его песочницу разворошили, и он уничтожает следы везде — в том числе и в даркнете.

Материнство было новым опытом, заметно отличающимся от той жизни, которую Лидия вела раньше. В чем-то стало хуже: она больше не могла пойти, куда угодно и когда угодно, ей постоянно приходилось думать о ребенке. Даже если она находила ему няню, она не могла успокоиться! Она все время думала о малыше, и расслабиться уже не получалось. Да она в салоне красоты последний раз аж до родов была!

Она не высыпалась, она никак не могла вернуть прежнюю форму, и собственное тело казалось ей растянутым мешком. Она больше не была ухоженной львицей, и это, конечно, стоило ей многих восхищенных взглядов, которые она ловила на себе раньше. Она ведь даже влезла во всю эту историю с ребенком, чтобы не остаться одной! А что в итоге? Мужа у нее нет, Леон вроде как любит этого малыша — но как племянника, не больше, и общаться с ним каждый день не рвется. Дима приезжает часто, так ведь от семьи все равно не уходит! Лидии это было не очень-то и нужно, ее задевал только тот факт, что какая-то женщина оказалась более успешной, чем она.

Так что ей впору было чувствовать себя несчастной, однако никакого несчастья в ее душе не было. Она все равно любила сына странной, до этого незнакомой ей любовью. Серафим еще ничего не мог сделать для нее, он только добавлял в ее жизнь забот. Но он же давал ей сил, он дарил уверенность, что она со всем справится.

Это было так не похоже на нее прежнюю, что Лидия уже и не надеялась разобраться в своих чувствах. Она просто плыла по течению, и это было не так уж сложно. Как бы ни относились к ней братья Аграновские, они сделали все, чтобы она и ребенок ни в чем не нуждались.

Поэтому Лидия по-прежнему жила в квартире, купленной когда-то Леоном, ездила на хорошей машине, покупала малышу любую одежду, обувь, игрушки. Пока этого было достаточно для счастья, а там — видно будет.

Вот и теперь она собиралась на прогулку с новой, легкой, очень удобной коляской. Чаще всего Лидия и вовсе предпочитала слинг, надеясь, что это поможет ей поскорее прийти в форму. Но на долгих прогулках коляска выручала.