Ксения отпрянула от неожиданности, когда он заговорилс ней в таком тоне. Совсем, как вчера. Но вчера всё было по-другому, и она недумала, что это может повториться, да ещё на работе. Раньше Говоров всегдастарался быть с ней исключительно вежливым, соблюдал профессиональный этикет.

- Я, возможно, и произвожу впечатление избалованногосамодура, но моему слову привыкли доверять, - скрипучим, неприятным голосомпроговорил Илья, встретил её ошарашенный взгляд и сказал: - Извини. Просто уменя такое чувство, что я говорю, а ты... вы меня не слышите. Я не исчезну изВанькиной жизни, потому что это невозможно. Я не могу его подвести. Я несобираюсь надоедать, не собираюсь навязываться... Просто я буду иногдаприезжать и гулять с ним, звонить... И я найду для него время. И мой брак, -Говоров мрачно усмехнулся, - от этого нисколько не пострадает.

Ксения нервно сглотнула под его тяжёлым взглядом.

- Светлане Юрьевне это не понравится, - привела онапоследний и, по её мнению, веский аргумент. У Ильи же это вызвало лишьпренебрежительную ухмылку.

- При чём здесь Светлана Юрьевна?

А действительно, при чём?

Вместо того, чтобы привести или хотя бы попытатьсяпридумать ещё несколько весомых доводов, Ксения вспомнила, как Ванька сегодняутром по дороге в садик, рассказывал ей о том, чем они сегодня вечером с Ильёйзаймутся. Ведь он обязательно сегодня заберёт его из садика... А ей не хватилодуху сказать сыну, что не заберёт.

Илья подался вперёд и облокотился на стол.

- Почему ты мне не веришь? Я ему нужен, и ты этопонимаешь.

Она подняла на него осуждающий взгляд.

- Я просто пытаюсь его уберечь!

- Не переусердствуй.

Ксения и обиделась, и возмутилась, и виноватой себяпочувствовала. И всё в одно мгновение под пристальным, невыносимым взглядомтёмных глаз. Илья наклонился совсем близко к ней, она даже дыхание егочувствовала. Кинуло в жар, и Ксения поспешно отодвинулась, а Говороввыпрямился, но чересчур медленно и как-то неохотно. И смотрел на неё, ожидая,какое решение она примет.

Ксения поднялась, стараясь не смотреть на него инезаметно перевести дыхание.

- Ну, хорошо, - не слишком уверенно проговорилаСтепнова. - Но... Илья Константинович, я вас очень прошу, никогда не обещайтеему того, что сделать не сможете. Не надо обманывать его надежды.

- Я не собираюсь этого делать, - заверил он её иподнялся. - Я очень рад, что мы поняли друг друга. А вечером сегодня я приеду,надо вещи собрать, да и вообще...

Она кивнула.

- Хорошо.

Илья остановился в дверях и улыбнулся, довольный еёрешением, да и просто в знак примирения.

- И на ужин постараюсь успеть.

Ксения закатила глаза, но Говоров этого видеть немог, она стояла к нему вполоборота. Снова кивнула.

- Хорошо, Илья Константинович.

Когда Илья вернулся в свой кабинет, чувствовал себятак, словно маленькую войну выиграл.

До конца рабочего дня никаких недоразумений исерьёзных разговоров больше не возникало. Ксения работала, и как Илья непытался её от этого бесконечного процесса отвлечь, ничего не выходило.Пригласил её на обед... В ресторан... Почему-то это показалось само собойразумеющимся в свете их новых, почти "родственных" отношений. Ксенияподозрительно посмотрела и вежливо отказалась, а на обед отправилась сподругами в кафе. Говоров недолго потомился, а потом в одиночестве отправился вресторан. А когда вернулся... вместо своего кабинета направился в бухгалтерию,чтобы выяснять, сколько по ведомостям получает Ксения Степнова. А когда узнал,смущённо кашлянул.

Но проблему решил быстро, проигнорировав удивлённыйвзгляд главного бухгалтера, и к себе Илья вернулся довольным и успокоенным.Теперь Ксении не придётся искать дополнительный заработок, и она больше временибудет проводить с ребёнком. Вот только долго не мог решить стоит ли Ксениисообщать о прибавке к зарплате сейчас. И, побоявшись вызвать новый приступгнева и возмущения, промолчал. А то ведь она и отказаться может, упрямая ведьдо жути...

На вечер у Ильи была запланирована встреча, он толькоуспел проследить, чтобы Ксения не вздумала задержаться на работе, и практическивыпроводил её из кабинета, как только часы показали семнадцать ноль-ноль.Пообещал ей приехать к семи и со спокойной душой отправился по делам. Новстреча продлилась дольше, чем он ожидал, и к дому Степновых он подъехал ужеближе к восьми. Приткнул машину недалеко от подъезда и почти сразу увиделВанькин велосипед. Он одиноко стоял рядом с лавочкой, а самого Ваньки видно небыло. И Ксении тоже.

Илья в недоумении огляделся, даже повернулся ипосмотрел в заднее стекло, ожидая увидеть их на детской площадке, но их и тамне было. А велосипед стоял, и от его вида Говоров почувствовал смутноебеспокойство. Вышел из машины, поднял глаза на окна квартиры, а потом сноваобвёл беспокойным взглядом двор. И вдруг услышал голос Ваньки.

- Мама, пойдём! - требовал тот.

Голос слышался из-за угла дома, и весёлым или игривымсовсем не был. Даже капризным не был. Он был испуганным.

Илья быстрым шагом направился в ту сторону. Завернулза угол, и сразу увидел их. Ксения стояла рядом с молодым человеком, правда нанего не глядела, смотрела в сторону, а тот ей пытался что-то втолковать,наклонившись близко к её лицу, и видимо пытаясь заглянуть в глаза. Говорилчто-то и держал за локоть, по-видимому, крепко, потому что Илья заметил, какКсения повела рукой и болезненно поморщилась при этом. Что-то ответила изамолчала под градом посыпавшихся на неё слов.

Ванька всем этим был напуган, а больше всего,наверное, смятением матери. Жался к ней, иногда выглядывал из-за её ноги ипосматривал на грозного дядьку, а то начинал тянуть Ксению за руку.

- Мама, пойдём!.. Пойдём!

Она рассеянно принялась гладить его по волосам,успокаивая.

- Сейчас, милый...

- Ксют, у меня на шутки времени нет, - услышалГоворов нетерпеливый мужской голос.

 - Для начала отпусти меня, - потребовала Ксения иснова попыталась освободить руку.

Направился к ним, Ванька обернулся, услышав его шаги,тут же отпустил мать и побежал к нему, всхлипывая и заливаясь слезами. Ксениятоже обернулась, увидела его, но тут же отвернулась. Правда, Илья успелзаметить промелькнувшее в её взгляде отчаяние. Подхватил Ваньку на руки, прижалк себе, а мальчик ткнул в обидчика пальцем.

- Он плохой, он на маму кричит!

Ксению словно обожгло изнутри, когда она услышалакрик сына. Всё же сумела освободить свою руку, да и хватка Вадима к томумоменту заметно ослабла. Пальцы разжались, и он сам отступил от Ксении, нопроизошло это скорее от замешательства, непонимающе приглядывался к Говорову.