– Что, прямо так сразу и объяснила? Первому встречному?

Александр снисходительно посмотрел на брата и тряхнул апельсиновыми прядями, на укладку которых он каждый день тратил полчаса времени и самые дорогие средства для стайлинга волос. Какие же они все-таки разные с братом!

Скользнул взглядом по фигуре Олега, который, конечно, был симпатичным парнем, но как отстал от жизни! Что с него взять – деревня! Рос-то Олежка в Подмосковье, смешно сказать – на свиноферме в районе Звенигорода. Хоть и близко к Москве, но все равно провинция. Олег в столицу-то попал впервые тогда, когда Николай Рублев, разведясь с женой, рванул в Златоглавую, забрав с собой семнадцатилетнего старшего сына и одиннадцатилетнего Александра. Олег в силу замкнутого характера и уже прочно обосновавшегося в душе комплекса «деревенщины» поначалу никак не мог приспособиться к шумной московской жизни. Когда в институте ребята из его группы (в том числе приехавшие из других областей) травили интернетовские байки, обсуждали нашумевшие фильмы, бегали на всевозможные массовки, которые устраивало МТВ, Олег, как ни старался, никак не мог влиться в эту струю. Для него истинным облегчением стала учеба.

А Александр, от природы пластичный, с повышенной адаптационной способностью, сразу же стал москвичом в полном смысле этого слова. Круг его друзей был более чем обширен – как по возрастным, так и по материальным категориям. За девять лет пребывания в Москве Александр умудрился устроиться так, что жил, не тратя ни копейки на свои прихоти. На это шли деньги его некоторых недалеких знакомых, которыми он манипулировал по своему желанию и презрительно называл «мои кошелечки». И когда братья жили уже на отдельной квартире, младший Рублев частенько посмеивался над жизненной незрелостью старшего, который до сих пор верил в людскую и, смешно сказать, женскую честность, порядочность и невинность.

– Уметь надо! – ухмыльнулся он, уверенный в своей неотразимости. – Мне любая баба даст все, что я захочу, при этом я даже могу не напрягаться. Это называется мужской шарм!

– Урод ты малолетний! В дерьме ты теперь по самый свой мужской шарм… Ничего, даст бог, хоть это тебя чему-нибудь научит… – Тирада Олега не произвела на Анри ни малейшего впечатления. Весь его самоуверенный вид откровенно говорил: «Выкручусь!» – Но Инна так не могла сделать! Не могла! Это не настоящие снимки, а монтаж, говорю тебе, и нечего так ехидно ухмыляться!

– А чего тут ухмыляться? Мне жалко тебя, – вздохнул Анри, откидываясь на спинку дивана. – Ты вот все время попрекаешь меня: мол, я сопляк, а ты хоть и старше меня, но в жизни ни хрена не разбираешься. Целку захотел! В Москве! Да знаешь ты, сколько транспорта нужно, чтобы вывезти всех девственниц Москвы? Знаешь? Дайте этой дуре велосипед – вот и весь ответ!

– Старый, неинтересный, бородатый и тупой анекдот! – язвительно заметил Олег.

Анри вспыхнул.

– Кстати, я тут давеча полюбопытствовал у твоей девушки, спал ли ты с ней…

– Что?

– То! Русским языком говорю, я спросил у нее – завалил ты ее или нет? Она мне начала мозги пудрить, что ты типа хороший мальчик, до свадьбы ее бережешь… Короче, нет. Я чуть не оборжался… Почти полгода встречаться и не переспать с такой телочкой… Ненормальный ты какой-то! Слушай, у тебя с этим все в порядке? А то у меня врач знакомый есть. Димочка.

– Пошел на фиг со своим Димочкой! У меня все в полном порядке! И вообще, не твое это дело!

– Конечно, не мое, – легко согласился Александр, – мне оно на фиг не надо. Ни ты, ни Инна, ни пердун этот лысый… Деньжат бы малехо… Деньги – это единственное, что имеет ценность в наши дни! А Инна, кстати, все равно молодец! Для провинциалки она очень неплохо устроилась! Такого мужика отхватила… Вот как жить надо!

– Саша, заткнись! И Инну больше не трогай, ладно?

Голос его был тихим и каким-то даже вялым, но Саша-Анри моментально заткнулся. Он прекрасно знал этот тон. После одного такого разговора Олег с совершенно спокойным лицом расколотил всю посуду в их холостяцком жилище, а потом сломал себе руку, ударив кулаком о стену. Выпустив пар, он позвонил в больницу и не проронил ни слова, пока эмчээсники перевязывали ему кисть. Вот тогда Анри по-настоящему испугался. Ярости старшего брата он не боялся, а вот этого полного безразличия очень опасался. Человек в таком состоянии может пойти на все.

– Да ладно, ладно, все. Замяли, – примирительно поднял руки Анри. – Я, конечно, подонок, но извинюсь. Извини, дорогой брат, за то, что посмел коснуться священного образа непорочной Инны своими грязными намеками. Больше не буду. Да и вообще, мне пора идти.

– Куда? – поинтересовался Олег. – Дома сиди! Сейчас отец придет!

– Да мне по делам надо. Все-таки если уж вляпался, то надо себя вытаскивать, как Мюнхгаузен сам себя за волосы из болота вытащил. Никто не позаботится…

– У тебя же друзей полно…

– Так вот я об этом и говорю. Нужно выбрать кого-то из них и устроить все так, чтобы самому выкрутиться и чтобы никто ни о чем не догадался. Короче, дел по горло! Если что, звони Коленьке, я у него буду.

Александр, уходя, тайком вынул из кошелька, лежащего возле телефона, двести долларов и, посвистывая, вышел на улицу. Остановился на площадке. Памятуя о возможной слежке, он предусмотрительно вытащил длинный черный парик из рюкзака, вывернул тужурку наизнанку, подкладка которой была ядовитого зеленого цвета, стащил с себя штаны и с некоторым усилием натянул тонкие кожаные брюки, обтягивающие буквально каждую мышцу на натренированных ногах. Александр в который раз порадовался своей великолепной фигуре. За собой он следил очень тщательно. Бодибилдинг в разумных пределах, шейпинг, косметические салоны для мужчин… Хорошо, когда есть друзья, которые за все это платят.

Сняв кроссовки, которые исчезли все в том же необъятном рюкзаке, и натянув модные этим летом вьетнамки, Александр совершенно преобразился. В лифте с зеркалом он слегка подкрасил губы, надел шляпу, как у Майкла Джексона, с прикрепленным локоном, и остался доволен.

На входе он столкнулся с отцом, который, узнав о случившемся, спешил к Олегу. Николай Рублев презрительно сморщился при виде очередного московского гея, к которым он так и не смог привыкнуть и притерпеться за десять лет, и поспешил домой, стараясь не касаться парня даже складками брюк.

Но Анри хотелось проверить, хорошо ли он замаскировался.

– А вы не подскажете, который час? – жеманно произнес он, кокетливо поправляя черную пейсу.

Отец, не узнавший сына, смерил его презрительным взглядом, но воспитание не позволило ему ответить грубостью. Хотя хотелось.

– Половина третьего.

– Спасибо огромное, уважаемый! Вы мне очень помогли! – Александр сморщил лицо в улыбке. – Всего вам хорошего!

Николай Александрович не выдержал и сбежал к лифту. Чувствовал он себя так, словно сунул руку в кошелек, а там вдруг вместо денег оказалась детская неожиданность.

– Развелось вас, пидарасов! – пробормотал он, подходя к лифту.