— Это глупая афера, — устало сказал он, качая головой. — Я его захватил, он не мой, понимаешь? Не знаю, что ты задумала, но ты окажешься на скамье со мной, если будешь упорствовать.

— О, Шианд, неважно, чей это корабль. Если договор оформлен по правилам, то добросовестного покупателя габаритных судов и долей портов защищает Федеральный закон и обязанности по проверке чистоты сделки несет не он, — я улыбнулась, словно делала ему подарок. — Разумеется, мне никто не отдаст военный корабль, но обязаны возместить расходы. И деньги такие, что местный нотариус готов пойти на риск и за четверть суммы. Я же вообще ничем не рискую. А! Разве что взяткой за твое освобождение.

Несколько секунд он смотрел в пустоту и невесело усмехнулся:

— Баба и с чертом может справиться. И зачем я забрал тебя с «Пальмиры»… Ты еще и заработаешь на мне.

— Ну, не забрал бы ты меня с «Пальмиры», сейчас бы к тебе никто не пришел, — резонно заметила я. — Или ты думал, кто-то из команды тебя спасет?

— А ты не сбежишь, как только я подпишу? — он кивнул на договор.

— Не сбегу.

— А гарантии?

— Да никаких, — пожала я плечами. — Как я не могла рассчитывать, что ты меня не выкинешь в шлюз на «Скитальце». Как твои люди не могли на это рассчитывать. Нет, если хочешь, оставайся в тюрьме, я не настаиваю…

— Справедливо.

— Давай не будем. Этого слова тут в словарях нет, — я подала ручку и Шианд ее принял.

Какое-то время он задумчиво крутил ее в руках — что тут думать?! — склонился над столом и подписал купчую. Я тут же забрала договор и встала.

Уже на пороге меня догнал его растерянный голос:

— Куда ты?.. А освобождение, надо обсудить…

— Да нечего тут обсуждать, Шианд. Мне пора к нотариусу, — я сделала ему ручкой. — Пока!

Не знаю, на что он рассчитывал. Может, что я действительно начну строить с ним план побега из тюрьмы или вроде того. На выходе из камеры охранник кивнул мне, как старой знакомой. Тут всегда так: дал взятку и вы уже почти родственники. Теперь всегда будет со мной здороваться, даже если во время маскарада на центральной площади встретит.

Я вышла из душной унылой тюрьмы и с удовольствием вздохнула. Свобода, свежий воздух, солнце — как хорошо! Вскоре я приехала к нотариусу, который обрадовался мне, как старой знакомой. Мне предложили чай и сладости. Я лакомилась чем-то розовым и сладким, пока он регистрировал сделку. Руки этого не слишком честного человека возбужденно дрожали.

— Когда мне ждать вознаграждения?

— Как и договаривались. Как только заявлю права на корабль и получу отступные.

— Да-да, понимаю… Хотелось бы поскорее, чтобы факты не выплыли наружу.

Нотариус намекал, что если я не потороплюсь с оплатой, он расскажет про нашу мутную сделку. Ну-ну.

Мы тепло простились, и я поехала на рынок. Дела закончены. Мне хотелось погулять, посмотреть товары, прежде чем покину планету — уже завтра. Цены ломили, что было страшно смотреть — я так и не нашла ничего интересного. Сладости, единственное, что здесь хорошо делали, кроме вина, стоили запредельно. Нужно было побольше сожрать в гостях у нотариуса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Денег, вырученных от продажи доллара не так много, следовало экономить, пока я не получу вознаграждение за «Скитальца».

Когда стемнело, я вернулась в гостиницу. Еще открывая дверь, я уловила из номера странные звуки — тихие, но четкие. В номере был посторонний. Уже смелее я толкнула дверь и включила свет.

На полу перед кроватью лежал огромный мешок для трупов — в таких кремируют тела — и слабо извивался. Я усмехнулась и взяла со столика нож для фруктов, проверила ванную, даже заглянула в холодильник, где по-прежнему стояла запотевшая бутылка яблочного вина, решительно подошла к мешку и вспорола пластик.

— Не дергайся, — посоветовала я. — Еще на нож наскочишь.

Шианд продолжал вырываться, будто не слышал. В чем дело, я поняла, когда содрала с него пластик. На голове плотный мешок, руки и ноги связаны и во рту кляп. Качественно упаковали.

Я содрала мешок с головы и приветливо улыбнулась. Он сел и вытаращился на меня. Всклокоченные рыжие волосы торчали в стороны, косматые брови свирепо сошлись у переносицы.

— Да я это, я… Что ты так перепугался? — поинтересовалась я, положив нож на кровать. — Они тебя не предупредили? В общем, они всегда так делают. За сделку уплатила я, вот и получила тебя в лучшем виде. Тебе-то они ничего не должны… По голове хоть не дали?.. Я просила без повреждений.

Он что-то прогудел сквозь кляп.

— Сейчас вытащу, — пообещала я. — Но не орать. Понял?

Я вытащила кляп и перерезала путы на ногах.

— А вот руки пока оставлю так.

— Что происходит? — гневным шепотом спросил он.

— Все, как договаривались. Я дала взятку утром, вечером тебя привезли.

— Они… Я думал, мне придется бежать…

— Зачем? — удивилась я. — Я же заплатила. Ну и получила, за что уплачено. Ну а то, что они с тобой не церемонились, не ты же платил. Эти люди понимают все буквально, Шианд. Я — покупатель, ты — товар, они — продавцы.

Он судорожно вздохнул.

— Развяжи руки.

— Ага, — в тон ответила я и откупорила бутылку вина. Нацедив в бокал сидра, я завалилась на кровать. — Договор я уже завизировала, с этим покончено. Так что сделка завершена.

— Ну и все, развязывай и я свалю!

— Никуда ты не свалишь, — ответила я. — Только выйдешь, тебя сразу арестуют.

— Ты же заплатила!

— Ты дурак? — поинтересовалась я. — Тебя продали мне. Если будешь шляться по улицам, тебя поймают и посадят обратно. Причем с двойной прытью, потому заплатила я хорошо и они захотят еще раз на тебе заработать. Ты не понимаешь здешние нравы. Завтра мы улетаем.

— Куда?

— На «Привоз».

Я отхлебнула вина и кинула ему нож. Шианд перерезал путы на руках и растер запястья.

— Ты совсем меня не боишься.

— Мы же не на «Скитальце», — заметила я.