Лорда Смерти, а после дать ему задание отправиться наблюдать за пустыней, чтобы вычислить, когда именно там появляется Равах.

Странник относился к той породе людей, которые предпочитают четко планировать свои действия и крайне не любят отклоняться от намеченного курса. Именно по этой причине спустя неделю он с огромным неудовольствием наблюдал за игроками из неизвестного ему клана «Линдс-Лохен», которые суетились в аккурат там, где вскоре должен был появиться Равах.

Основная неприятность была в том, что они, несомненно, нацелились на ту же цель, что нужна и ему, а это Странника совершенно не устраивало. То есть была дилемма — подождать еще четыре дня или перебить прямо сейчас всех этих нежданных соперников. Второй пункт был явно предпочтительней, но он сулил некоторые неудобства. Нет-нет, не морального характера, подобные нюансы Странника давно не беспокоили. Просто он с собой прихватил всего шесть спутников, из которых трое были Лордами Смерти, двое записными головорезами, а еще один — пикси. Игроки не слепые и не каждый день их убивают существа вроде Лордов Смерти, а значит, уже через десять минут форум будет гудеть о произошедшем, а еще через пять, в лучшем случае — десять, по его следу отправится администрация игры. Не лучший из вариантов.

Время поджимало, и Странник, скрепя сердце, все-таки решил всю эту компанию, которая то таскала какие-то бочонки, то о чем-то спорила, уничтожить. А что? Ста смертям не бывать, а одной не миновать, авось, успеет он добраться до Дагоса. А там его никто не найдет — любой из трех городов надежно закрыт от системы, их Наставник лично прописывал в игре. Он даже поднял руку, чтобы показать своим подручным, как и он, сидевшим за барханом, который их скрывал от любопытных глаз, на ничего не подозревающих игроков и скомандовать «Убить их», как открылся еще один портал и из него на песок шагнул Хейген. Вот его Странник совершенно не ожидал здесь увидеть. И — не хотел, поскольку теперь планы снова изменились.

— Ох ты. — Тристан подбежал к Страннику, прошуршав по песку маленькими ножками. — Старый знакомый.

— Вот странная судьба. — Мужчина увидел, что игроки обрадовались его знакомцу, судя по всему, он был их лидером. — Опять она нас свела.

— Так чего, Хозяин? — поинтересовался Кристианус, тоже переместившийся поближе к своему повелителю. — Будем упокаивать этих смертных?

— Пока не знаю, — отозвался Странник. — Может, и нет.

Он не хотел убивать Хейгена, по крайней мере без особой нужды. Этот игрок не делал ему зла, напротив — некогда отдал ему предмет, который был жизненно необходим. Да и потом они несколько раз говорили по душам, более того — Странник оставил на его руке свою метку. Нет, убивать сразу — не стоит. Проще для начала поговорить.

— Тристан, приведи его ко мне, — попросил он пикси. — Прямо сейчас.

— Погубит тебя твоя доброта, — отозвался тот. — И этого дурака тоже.

— Наверное, — признал Странник. — Да, о доброте. Держи часть своего гонорара за услугу, забыл его в замке тебе отдать. Я слово держу, так что давай, руки подставь.

И в ладоши пикси золотистым водопадом хлынули конфеты с Востока.

— Припрячь это добро, и приведи ко мне Хейгена, — приказал Странник. — Время дорого.

— Время, время, — ворчал пикси, подбирая две конфетины с песка. — Время ему жалко, а наши головы нет.

Тем не менее, закрыв сумочку, он зашуршал крыльями и направился в сторону игроков, которые что-то горячо обсуждали со своим лидером.

Один квест на двоих

Шелестова маялась. Ей было скучно. Она не поехала с отцом и его очередной женой кататься на лыжах в Инсбрук, мотивируя это тем, что она недолюбливает австрийцев, и поначалу наслаждалась тишиной, наступившей в доме, но сейчас то, что так радовало, стало раздражать. Елена даже начала жалеть о своем решении. Не так и плохо в Инсбруке, на самом-то деле.

Впрочем, жалость эта была скорее для проформы. В конце концов — надо же кого-то обвинить в том, что в самую веселую ночь в году красивая девушка сидит дома одна и скучает? Себя нельзя — это дурновкусие, стало быть, надо найти того, кто виноват. Но вот какая беда — даже собак сейчас повесить было не на кого. Дома — никого, кроме прислуги, но уж она тут точно ни при делах.

— Вот что за жизнь? — Елена отпила вина и подошла к зеркалу. — Молодая, привлекательная, умная… И даже поорать не на кого.

Девушка вздохнула и поставила бокал на каминную полку.

На улице что-то оглушительно грохнуло и затрещало, Лена от неожиданности даже подпрыгнула на месте.

— Чтоб вам! — она топнула ножкой, обутой в домашнюю туфельку. — Ух!

Это у соседей фейерверк начался, гвалт дружной и многочисленной семьи Геворкянов (папа — банкир, мама — телепродюсер) был слышен даже за тройными стеклопакетами.

Кстати — вот вариант времяпрепровождения. Пойти к ним, у них весело, ее там любят (семьи Шелестовых и Геворкянов дружили и соседствовали лет двадцать, не меньше), примут как родную, усадят за стол, нальют домашнего арцаха и закормят до упада. А ее крестница, маленькая Мириам, наверняка залезет на колени и начнет рассказывать свои наивные дошкольные секреты.

Хорошо, уютно, по-семейному. Но — не то. Это все не то.

И ведь даже любовника нет, вот до чего докатилась! Хотя — откуда ему взяться? Острый язык, завышенная самооценка, никому кроме нее не нужные принципы и грозный папа — этого оказалось достаточно для того, чтобы распугать сначала охотников за приданым, потом правильных мальчиков из «своего круга», а после и всех остальных особей мужского пола. Даже свахи обходили стороной их дом — кому охота чувствовать себя дурой? А Елена этих дам с особым удовольствием препарировала, ибо мошенниц не любила никогда, это наследственное.

В результате — новогодняя ночь в одиночестве.

А еще было крайне неприятно думать о том, что впереди десять дней безделья, ее деятельная натура противилась пассивному лежанию на диване и блаженному ничегонеделанию. Ну — на лыжах покатается. Ну — с подругами мартини попьет. С сестрицей, стрекозой эдакой, повидается. И — что потом? Скука. Кому нужны эти десять дней? В редакции куда веселее было бы.

Елене нравилась нынешняя работа, ей там было интересно. И коллектив нравился, он представлялся девушке эдаким Ноевым ковчегом, в котором собрались вместе самые разные человеческие характеры. Два веселых гуся — Самошников и Стройников, карьеристка Соловьева, тихоня Ксюша (правда, Шелестова подозревала, что в душе у этой незаметной девушки живут такие страсти, что не дай бог), флегматик Петрович и