Если бы он на их глазах совершал какие-нибудь злодейства, то они бы его опасались. А этого не было.

Да и никаких действующих жертвенников в доме тоже не нашлось. Вообще, мой жених на удивление редко пользовался магией для могучего колдуна, каким его считали. Лишь один раз он воспользовался магией чтобы вылечить мою ушибленную голову, да и то при помощи артефакта.

Людвиг Шварц походил больше на самого обычного человека, если так можно сказать про живого мертвеца, чем на сильного мага.

Хотя о магии он знал много. Однажды ещё когда я пыталась отыскать заклинание, которое бы позволило защититься, если Шварц решит напасть на меня, он застал меня в библиотеке за просмотром книг по некромантии, На его вопрос, что меня заинтересовало в некромантских талмудах, я соврала, что мечтаю стать магом. Вернее, не совсем соврала. Я ведь действительно начала штудировать найденный в библиотеке учебник.

Не знаю, разгадал ли он обман, но решил проверить насколько силён мой дар, который есть у всех аристократов. Просто у девушек он чаще всего настолько слаб, что в обучении не видят смысла.

Тогда он впервые привёл меня в свою лабораторию, единственное место, которое до сих пор я е видела. С любопытством и страхом я рассматривала столы и полки с какими-то колбами и ретортами, механизмы и артефакты, книги и листы с записями.

Но ничего зловещего не обнаружила. Никаких засушенных голов или заспиртованных человеческих сердец. Если что и плавало в прозрачных сосудах, то только заспиртованные жабы и змеи.

Людвиг усадил меня возле какого-то прибора. Надел мне на голову обруч и стал подсоединять датчики к запястьям рук. Мне стало не по себе, когда холодный металл коснулся моей кожи. Вдруг он вовсе не собирается что-то измерять, а начнёт сейчас выкачивать мои силы? И я усну как те девушки только для того, чтобы никогда не проснуться. Но я постаралась спрятать свой страх, чтобы не обидеть Шварца.

До сих пор Людвиг ни разу не причинил мне явного зла. Даже старался меньше подпитываться от меня. Я теперь не так часто чувствовала себя обессиленной. Хотя мама и отмечала изменения в моей внешности, что появились после жизни в доме Шварца: бледность, плавность движений, худобу. Правда, она называла их утончённостью и томностью. Ей эти изменения нравились:

— Ты стала выглядеть аристократичней, девочка моя. Теперь сразу видно, что ты дочь барона, а не какого-нибудь лавочника.

Я думала об этом, пока Шварц внимательно смотрел на кристалл, к которому были подсоединены обруч и датчики. Когда кристалл засветился сиреневым светом, он помог мне всё снять и сказал:

— В некроманты вы не годитесь, но для бытовой магии вашего дара вполне хватит. Главное — заниматься. Пожалуй, стоит поучить вас, Лотта.

Людвиг оказался хорошим учителем и теперь мы проводили вместе ещё больше времени. Он прекрасно всё объяснял, только показать мало что мог. Выяснилось, что сил у него почти нет. На моё удивление он ответил с кривой усмешкой:

— Люди склонны выдумывать плохое обо всём, что их пугает или отличается от привычного. А я соединяю и то, и другое. А что касается моего дара, то сила магии и сила жизни растут из одного корня. У меня осталось её ровно столько же, сколько и жизни — капли.

И сколько я не наблюдала за ним, не обнаруживала чего-то, что противоречило бы этим его словам. Даже у меня было магии больше, чем у Людвига. Чтобы показать мне действие изучаемого заклинания, ему приходилось прибегать к артефактам. Значит оплести чарами город, герцога и магистрат, в чём его обвиняли, мой жених не сумел бы, даже если бы хотел. А я уже сильно сомневалась, что Людвиг желал творить те злодейства, в которых его обвиняли.

Глава 19. Хлопоты

Жизнь в особняке текла заведённым порядком. Мои страхи, которые теперь больше касались не Шварца, а чего-то неизвестного, постепенно отступали перед теми многочисленными приятными хлопотами и заботами, что заполняли дни. Кроме учёбы, занятий музыкой, важным делом стало постепенное преображение дома. Пока я не замахивалась на закрытое за ненадобностью крыло, а изменяла то, где мы жили. Где-то ограничивалась сменой штор и прочих мелочей, а где-то приходилось обновлять полностью мебель. Фрау Ханна выглядела довольной, а Людвиг иногда ворчал, что его спокойный дом стал слишком шумным.

Когда он сказал так первый раз, то я заволновалась и готова была отменить затеянное преображение гостиной.

— Простите, Людвиг, что я так распоряжаюсь в вашем доме. Вы ведь сами разрешили, но я всё прекращу, если вам мешает.

— Нет, Лотта, действуй. Просто предупреждай, чтобы я успевал спрятаться в свой склеп, — и Людвиг рассмеялся, увидев моё лицо.

Не думала, что он умеет шутить.

Незаметно наступила осень. Она пока ещё радовала мягким ласковым теплом, но подступающих холодов никто не отменял. Мне требовалось обновить гардероб в соответствии с наступающим сезоном. Об этом мне напомнили моя горничная и мама. Да и сёстрам стоило пошить новые наряды на осень. Девочки росли и теперь мы наконец могли позволить им получить обновки, а не донашивать друг за другом.

Для них мама выбирала портниху попроще, а не лучший модный дом, как для меня. Попасть к ней проблем не составляло, а мне пришлось записываться на определённый день. Поэтому вначале занялась ими, а потом уже через несколько дней в назначенное время отправилась вместе со мной к модистке. Там произошёл случай, подтвердивший её прошлые сомнения в том, что попасть к госпоже Ляйн не составит для нас труда.

Мы приехали к назначенному времени, но всё же пришлось немного подождать, так как предыдущая клиентка всё ещё никак не могла расстаться с мастерицей. Меня ожидание не раздражало. Нам подали кофе с вкусным печеньем, и модный журнал, чтобы я заранее определилась с тем, что хочу заказать, так что время мы с мамой провели с приятностью, рассматривая и обсуждая новые фасоны. И вот когда наконец к нам вышла служанка, чтобы пригласить в примерочную, в гостиную с улицы стремительно вошла какая-то нарядная дама и собралась мимо нас пройти прямо к госпоже Ляйн.

— Простите, — нежным голоском произнесла служанка, — но сейчас в мастерской ждут эту фройлян.

— Что?! Да ты знаешь, кто я? Эта фройлян подождёт. Для неё честь уступить графине фон Бергер.

Мне не хотелось затевать скандал и я готова была уступить, но мама нахмурилась и решительно встала, заявляя этим наши права.

— Простите, госпожа, хозяйка вас обязательно примет, но сейчас время фройлян Хоффман, — неожиданно встала на нашу сторону