— Не здесь. — Она оглянулась, будто кого–то высматривая, и удовлетворённо кивнула, явно никого не высмотрев. — Нам в одну из боковых комнат.

— А губернатор не будет возражать? — Спросил я. Она могла быть с ним на «ты», но это ещё не значило, что ей можно бродить по всему дворцу.

— То, чего он не узнает, ему не повредит. — Ответила Эмберли, хотя мой опыт подсказывал, что то, чего ты не знаешь, может повредить тебе куда сильнее всего прочего. Эмберли чуть сменила курс, чтобы подойти к столику и принялась нагружать себе тарелку едой. — Запасайся, пока можешь. Мы не на пару минут.

— Мне предупредить Кастин и Броклау? — Спросил я, поднося руку к вокс-бусине, но Эмберли покачала головой.

— Пусть веселятся, пока могут. — Она увенчала горку яств на тарелке парочкой паловинских пирожных. — И я не думаю, что они захотят об этом знать. Ты можешь обо всем рассказать им потом, если хочешь.

— Верно. — Кивнул я, уже убедившись, что мне не понравится предстоящий разговор, несмотря на то, что вряд ли у меня могла быть более приятная собеседница. Я принялся наполнять свою тарелку — положил славную порцию кеджери из сельмы, добавил котлетного пирога{6} и сам не забыл о паловинских пирожных. Немного поколебавшись, я отверг копчёное мясо, но взял ломтик мягкого сыра, который в плане запаха дал бы сто очков вперед юргеновым носкам. Рассудив, что в следующие несколько часов мне наверняка понадобится ясная голова, я с неохотой прошёл мимо бутылок с амасеком и удовольствовался стаканом плойнового сока, который своим приятным ароматом мог бы перебить запах сыра.

— Уверен, что не оголодаешь? — С лёгкой улыбкой спросила Эмберли, хотя сама набрала еды не меньше меня[92]. Не замолкая, она повернулась и принялась скользить между гостей легко, как танцовщица. — Нам сюда.

Не будучи столь грациозен, я пошёл напрямик, надеясь, что моя репутация и вид висящего на поясе оружия проложат мне путь — у меня это получилось почти столь же успешно, как у Юргена, окажись он здесь. Вообще–то церемониал позволял мне взять помощника с собой, но я оставил Юргена разбираться с жильём, в полной уверенности, что он достанет первоклассные апартаменты, где всё будет к моим услугам в нужный миг. Мой ординарец вряд ли сумел бы не выделяться из собравшейся здесь толпы; кроме того, я не знал, притащит ли Эмберли сюда свою ручную псайкершу[93] — а если притащит, то при виде Юргена она начнёт истерить прямо на глазах у губернатора и половины местной знати, чем раскроет его дар — а это последнее, что нам нужно.

Эмберли прошла вперед и скрылась за парой портьер в углу залы. Протиснувшись вслед — немного опасаясь за ту груду еды, что сложил на тарелку — я понял, что стою перед дверью, сделанной и покрашенной так, чтобы казаться частью стены — и это у неё получалось; если бы не луч света, пробивающийся у косяка, её бы смог отыскать лишь самый дотошный сыщик. Я толкнул дверь плечом, сделал пару шагов и оказался в узком коридоре, полном таких же ничем не примечательных дверей, так гармонирующих с побелёнными стенами. Повернувшись, чтобы проверить, не была ли та дверь, через которую я вошёл такой же (она была), я нечаянно задел ногой и выбил маленькую деревяшку, что была засунута между косяком и дверью. Руки мои были заняты, и я никак не мог отвратить неизбежное — дверь со щелчком захлопнулась.

— Блядь. — С чувством ругнулся я.

Эмберли, что остановилась в нескольких шагах от меня — должно быть, чтобы убедиться, что я иду в нужную сторону — легко пожала плечами, искусно балансируя своей тарелкой. — Не страшно. С этой стороны она легко открывается.

— Где мы? — Спросил я, уже зная ответ.

— Это коридор для слуг. Но вечером их здесь нет. — Она зашагала дальше. — Нам нужна третья комната слева.

— Почему? — Спросил я, и Эмберли обернувшись, посмотрела на моё слегка озадаченное лицо.

— Потому что там будет удобно и тихо, а Мельком сторожит вход с той стороны.

— Нет. — Я покачал головой. — Я имею в виду — почему здесь нет слуг?

— Мельком поговорил с ними. — Ответила Эмберли. — И кто–то из них получил деньги, а может угрозы. Возможно, и то, и другое.

— Понимаю. — Кивнул я и последовал за ней.

Тихая комната за дверьми была беспорядочно, но со вкусом обставлена креслами и маленькими столиками, полными разных безделушек. Стенные панели казались деревянными, но проверочный тычок показал, что стены покрывало нечто вроде резины[94], обычно скрытой гобеленами, что изображала каких–то местных, неведомых мне героев, убивающих врагов с почти неуместным наслаждением и всплесками вышитой багряными нитями крови.

— Комиссар, вы на подъёме? — Земельда поприветствовала меня на том своеобразном варианте готического языка, что был в ходу на улицах её родного мира — или, по крайней мере, той малой части её родного города, который был единственной частью галактики, где она когда–либо бывала до тех пор, пока не столкнулась с шайкой генокрадских культистов и несколькими чистокровными генокрадами, пытавшимися убить нас прямо на том месте, где она торговала пирожками. Земельда была одета как камеристка — это должно было подкреплять прикрытие Эмберли, и сейчас это у неё даже получалось — если не обращать внимания на ярко-фиолетовые волосы и выпуклость на бедре, где висел лазпистолет, спрятанный под табардом, что заодно скрывал и бронекомбинезон.

— Ещё как. — Ответил я, понадеявшись, что она интересовалась мои здоровьем или просто спрашивала, как дела, и ответил любезностью на любезность. — Надеюсь, ты в порядке?

— На вершине. — Заверила она меня, что я счёл за утвердительный ответ, а потом проскользнула в дверь, через которую мы только что вошли, на ходу доставая лазпистолет. Панель у неё за спиной со щелчком захлопнулась, не оставив ни намёка на то, что тут был проход.

— Комиссар. — Мужчина в коричневой мантии, которого я видел говорящим с Эмберли, проявил хорошие манеры, дав мне поставить еду и выпивку на ближайший столик (нескольким кошмарным хрустальным херувимам пришлось потесниться), перед тем как подняться из кресла и протянуть мне руку. Голос у него был сух и столь же эмоционален как вокс-кодировщик техножреца. — Инквизитор Вейл очень высоко