столиком сидит. У меня сразу сердце куда-то в пятки провалилось, даже в зал вышла, чтоб разглядеть получше. Он увидел, с улыбкой поднялся и идёт навстречу. А я смотрю на него, будто только вчера расстались. Сразу обо всех своих бедах позабыла.…Ну, поболтали немного о том, о сём, вечёрку вспомнили. По глазам поняла, что он сейчас один, и решила: если вернётся, ни за что не отпущу, хоть на одну ночь, да мой будет. Я тогда тоже одна жила. Своего муженька, охламона только-только выставила за дверь: на мою дочку взрослую не по-отцовски заглядываться стал.…Ну, а когда дня через три Женя появился, резину тянуть не стала, мигом отпросилась с работы и отвела в дом своей подруги. Его расселяли уже несколько лет, и многие комнаты стояли пустыми.

Месяца три встречались, всё шито-крыто. Как-то раз мы с Женей зачем-то ко мне зашли. И тут мой муженёк объявился, будто подгадал. С порога упал в ноги: мол, прости, жить без тебя не могу, ну и всё такое. Раньше это безотказно действовало. Потом, особенно если с похмелья, он так в раж входил: сутками из койки не вылазили, — Софья покачала головой. — А тут вдруг чувствую: не могу.

— У них столкновение произошло? — не выдержал Митин.

— Нет, мой прежний заметил на вешалке чужую мужскую куртку, и словно язык проглотил. Скользнул тихой сапой на кухню, уселся на своё прежнее место в угол и сидит как в воду опущенный. Отродясь таким его не видела, даже жаль стало. На плите котлеты, так я всю сковородку перед ним поставила, и он механически жуёт, стараясь по сторонам не глядеть. Я Женю из комнаты позвала, представила их, так сказать, друг другу. Мой молча руку пожал и ушёл без лишних выяснений, благородство, можно сказать, проявил, — Соня замолчала…

Захарыч с Митиным переглянулись.

— А где ваш бывший муж сейчас?

— Здесь, охранником работает, сутки через двое, — без смущения ответила она. — Мне немного совестно было, что дала отставку. Пристроила, чтоб окончательно не пропал.

— Вы знали, где Евгений работал в это время? — невзначай поинтересовался Митин.

— Если вы думаете, что он на моей шее сидел, то глубоко ошибаетесь. Сначала на фирме, а когда, уж не знаю, что там у них произошло, остался не у дел, стал ночами на своей «четвёрке» калымить. Никогда понять не могла: доцент, кандидат наук и простым шоферюгой у вокзала. Сколько там грязи всякой.…Перекусить не хотите? — внезапно подхватилась она, — Захарыч с Митиным, не сговариваясь, отрицательно помотали головами. — Тогда попрошу, чтоб вам кофе пока принесли, а сама посмотрю, как дела на кухне и вернусь…

На этот раз отсутствовала она достаточно долго.

— Зря отказались, скушали бы пока по бифштексу, — посетовал Митин. — Слушать откровения такой знойной дамы на сытый желудок гораздо приятнее.

— Она специально предлагала, чтобы отлучиться и дела свои поделать, — заметил Захарыч. — А ты расслабился и глаз положил, как бы невзначай, — он шутливо погрозил приятелю.

Поднос с тремя дымящимися чашками появился неожиданно, когда приятели уже перестали ждать. Вслед за ним из кухни выпорхнула сама Софья в белом поварском халате и с такой же шапочкой на голове.

— Извините, что вас от работы отвлекаем, — посетовал Захарыч.

— Ничего страшного, в будни посетителей немного. Это в конце недели запарка, когда сплошные свадьбы да банкеты. Вы пейте кофе, пока не остыл, — заметила она и сама сделала глоток:

— Так вот, как раз в это время его супруга из собственной квартиры гнать стала. Мы в одну из комнат кое-какую мебель снесли, и Женя там жил постоянно, а я приходила к нему по утрам.

— А что в семье у него происходит, вы знали?

— Конечно, и не раз предлагала разобраться. А он всегда отвечал: «Настоящий мужчина уходит из дому со стопкой книг и парой нижнего белья»… Как-то не выдержала: давай, говорю, оба разведёмся и между собой брак оформим. После этого я к себе тебя пропишу. А когда дома соберутся сносить, разведёмся опять, здесь так многие делают. Он собирался за границу ехать и обещал подумать, но тянул почему-то…

— Сейчас-то Женя где? — не выдержал Захарыч.

Софья неожиданно всхлипнула:

— Вы, наверное, знаете, что на этой самой фирме вместе с Женей его дети трудилась, и между ними вышла некрасивая история. Дело прошлое, я не в курсе, кто на самом деле был виноват. Помню, только: Женя, весь белый, появился. Сын его перед этим разыскал и на квартиру бабки отвёз, а там Лена, вся обкуренная, с иностранцем, который эту фирму возглавлял. Алевтина закатила скандал: забирай, говорит, свою шалаву — дочь и, чтоб духу её здесь больше не было. Куда хочешь, матушке в Екатеринбург вези. Я так понимаю, она заодно и свекрови отомстила: полюбуйтесь в старости на своё наследие,… — Софья задумалась. — На следующий день после скандала Женя дочку в ресторан привёл, чтоб время до поезда скоротать. Выбрали столик в глубине, и сидят оба, потерянные. Он даже сжался весь, и в глазах такая смертная тоска, передать не могу. А Лена плачет и по руке отца гладит. Не приведи Господь до такого дожить,… — Соня опять по-детски шмыгнула носом. — Я им, конечно, стол накрыла. Отогрелись в тепле и на вокзал пошли. Помню ещё, куртку накинула, из ресторана вышла и долго-долго им вслед смотрела…

— А что после этого случилось? — осторожно поинтересовался Захарыч.

— Вернулся Женя примерно через неделю, такой успокоенный. В ту ночь он машину оставил где-то и бутылку вина принёс. Выпили по чуть-чуть. Часа в три ночи у него вдруг сигареты закончились. Он выскочил налегке в одной куртке, а паспорт в кейсе оставил. Я прилегла, и успокоиться никак не могу, сердце тянет и тянет. Дублёнку накинула, и встречать пошла. Гляжу, в конце улицы фигурка движется, и вдруг из переулка чёрная машина наперерез. Остановились, он на взводе, может, ответил не так. Двое в форме усадили в машину и увезли. Я кричать, а толку, вокруг, словно всё повымерло. Прождала до утра, Женя, будто в воду канул. Уже потом попросила сестру спрятать кейс до поры. А при переезде в суматохе позабыла,…может, это кара Аллаха за то, что неправедно жила и на чужое позарилась, — внезапно добавила она и смолкла.

Немного подождав, Митин с Захарычем осторожно встали из-за столика и покинули кафе. Софья на их уход не отреагировала. Скопившееся в душе она, наконец, выплеснула одним махом наружу, и, теперь сидела безучастная ко всему окружающему, обхватив голову обеим руками.

— Я понимаю, дальнейшие поиски бессмысленны, в те годы такое творилось.… Зайдём по пути, возьмём чего-нибудь и ко мне, чтобы поставить точку в деле, — с тоской предложил Николай. — Машина