на улицу без обуви, периодически доводить себя до жажды и голода, хотя вода и еда под рукой, а также спать на чем-то жестком, хотя есть мягкая постель (63).

Независимо от того, практикуете ли вы бедность или предпочитаете всего лишь жить просто, возьмите за правило искать источники удовольствия, которые остаются для вас доступными. Если, к примеру, день ясный, обратите внимание на небо. Оно необязательно должно быть голубым, но если день ясный, разве это не чудесно? Находясь в помещении, обязательно оцените улыбки на лицах встреченных вами людей. Эти улыбки – прекрасный подарок, слишком легко воспринимаемый как должное.

По мере того как вы собираете эти источники удовольствия, вы испытаете то, что можно назвать метаудовольствием – то есть вам будет дано насладиться самой своей способностью получать удовольствие от подобных вещей. Это понимал Сенека: «Пусть не так уж вкусны вода и мучная похлебка и ломоть ячменного хлеба, но великое наслаждение в том, что ты способен даже ими наслаждаться и ограничить себя пищей, которой не отнимет враждебность фортуны» (64).

Прежде чем завершить обсуждение тренировки на выносливость, необходимо внести некоторые дополнительные пояснения. Описанные мной тренировочные упражнения могут звучать как акты самоотречения приверженцев экзотических религий, но есть одно важное отличие. В большинстве случаев эти религиозные аскеты отказывают себе в различных удовольствиях и подвергают себя различным неудобствам, чтобы заслужить лучшую загробную жизнь. Они надеются, что Бог будет впечатлен серьезностью их намерений и, следовательно, вознаградит их вечностью, проведенной на небесах. Напротив, стоики тренируют свою выносливость, чтобы лучше жить здесь, на Земле.

Стоики явно не были гедонистами. Их цель состояла не в том, чтобы испытать максимально возможное количество удовольствий, а в том, чтобы достичь, а затем поддерживать спокойствие. Но предположим, вы сказали стоику, что, рассмотрев свои философские варианты, вы решили не присоединяться к нему, а вместо этого стать полным гедонистом: вы собираетесь жить ради удовольствия.

Даже в этом случае стоики посоветовали бы вам заниматься тренировкой на выносливость. Это связано с тем, что, как ни странно, наслаждение слишком большим количеством комфорта снижает способность испытывать удовольствие. Как сказал Сенека: «Там, где удовольствия испортили и душу, и тело, все на свете кажется невыносимым не оттого, что условия жесткие, а оттого, что тот, кто должен их терпеть, мягок». (65). Тренировка на выносливость также способна усилить испытываемые вами удовольствия. Если в рамках тренировки вы проводите утро на морозе, ощущаемое вами по возвращении домой тепло будет просто восхитительным. Ешьте мороженое каждый день, и если это хорошее мороженое, то оно будет удовлетворительным на вкус; однако ешьте то же мороженое всего несколько раз в год, и вкус его будет казаться божественным. Остается только пожалеть тех, кто, будь они чуть меньшими гедонистами, смогли бы испытать подобный уровень удовольствия.

Если день ясный, обратите внимание на небо. Оно необязательно должно быть голубым, но если день ясный, разве это не чудесно? Находясь в помещении, обязательно оцените улыбки на лицах встреченных вами людей. Эти улыбки – прекрасный подарок, слишком легко воспринимаемый как должное.

Глава 14. Жизнь на подъеме: неожиданный поворот к лучшему

Иногда жизнь протекает гладко. Неприятностей немного, да и те, с которыми мы все же сталкиваемся, преодолеваются легко. Мы можем сказать себе, что так должно быть всегда. Однако, начав однажды мыслить категориями стоических испытаний, мы будем реагировать на такие периоды смешанными эмоциями. Для начала мы можем поворчать, что они лишают нас шанса «показать, на что мы как стоики способны», а также проблем, с которыми мы могли бы справиться, отправившись в стоические приключения. Впрочем, такой период может заставить нас и понервничать. Мы начинаем беспокоиться о том, что стоические боги заманивают нас в ловушку – что они устроили этот беззаботный период, чтобы подготовить почву для особенно коварного стоического испытания. Позвольте мне объяснить.

Я уже упоминал, что занимаюсь греблей – я не очень хороший, но тем не менее увлеченный гребец. Я соревнуюсь в классе ветеранов, но это утверждение может ввести в заблуждение. Человеку, соревнующемуся в качестве ветерана, не обязательно демонстрировать мастерство гребли; ему необходимо всего лишь быть в определенном возрасте. Чтобы уравнять шансы, ветеранам в зависимости от возраста назначается фора времени (или гандикап). В момент написания этой книги мой гандикап составляет 38 секунд. Это означает, что «молодой» (скажем, 28-летний) человек должен проделать дистанцию 1000 метров на 38 секунд быстрее, чем я, для того чтобы мы могли (с поправкой на возраст) прийти к финишу одновременно. В следующем году мой гандикап вырастет до 40 секунд. Жду не дождусь!

Из-за наличия гандикапа в гонке ветеранов не обязательно выигрывает спортсмен, первым пересекший финишную черту. Гандикапы гребцов вычитаются из затраченного ими на заплыв времени, и только после этого гребец с лучшим временем (с учетом возрастного гандикапа) объявляется победителем. Это означает, что победителем может стать очень старый участник состязания, хотя он и пересек финишную черту последним. Точно так же человек, пересекший финишную черту первым, если он молод, может с учетом поправки на возраст оказаться последним.

Несколько лет назад я участвовал в гонке на 1000 метров. В этом соревновании мне казалось, что я гребу хорошо: я следовал своему гоночному плану и не совершал серьезных ошибок. Я также успешно отбивался от Ленивого Билла, неожиданно возникшего на дистанции 700 метров, настоятельно заклиная: «Ради бога, сбавь скорость!» Я причалил и отнес лодку к трейлеру. Через несколько минут по системе громкой связи были объявлены результаты заплыва. Я выиграл! Я отправился забирать свою золотую медаль и, когда мне ее вручили, испытал эйфорию успеха. Это было замечательно.

Я вернулся к трейлеру своей команды, гордо неся на груди медаль, и мне не терпелось показать ее своим товарищам по команде. Я описал свою стратегию победы в гонках всем, кто меня слушал. Я рассказывал людям о том, как боролся на последних 300 метрах заплыва и как во время последних пяти гребков мне казалось, что мое сердце взорвется. Я сказал им, что да, я вовсе не против, если меня сфотографируют с медалью. И в этот момент система громкой связи вновь ожила. Нам сообщили, что в предыдущем объявлении была ошибка. Были зачитаны имена трех лучших, и моего среди них не оказалось.

Я пошел в палатку для подсчета очков, чтобы узнать, что происходит. Оказалось, что официальные лица гонки случайно дали мне дополнительную минуту возрастного гандикапа, и, как только ее сняли, я упал с первого места на последнее. О боги!