Так что Мюриэл просто живет, работает и верит, что на ее пути однажды появится такой же человек, как мистер Кристи — только свободный, и все у нее будет хорошо! Если бы только не этот дурацкий кашель… Он мучает Мюриэл уже много лет, а осенью становится совсем уж невыносимым. Холод, дым и смог кажутся ей ледяными щупальцами чудовища, проникающими ей в грудь, разрывающими ее изнутри жуткими приступами удушья. Мюриэл до дрожи боится потерять из-за этого работу. Что если начальство будет проходить мимо, когда ее согнет пополам очередной приступ кашля? Решат — чахоточная у конвейера стоит, срочно уволить! Мюриэл хочется плакать от бессилия, но способа вылечиться она не знает, а денег на хорошего врача у нее нет.

Но тут на помощь ей приходит мистер Кристи — как тихий, добрый волшебник. Он уже слышал раньше, как она кашляет. После очередного приступа, хриплого, до слез на глазах, он подходит к ней, протягивает ей платок. Мюриэл боится, что он ее выдаст — но он сочувствует ей! Мистер Кристи рассказывает, что он и сам мучается каждую осень, поэтому ему известно новое лекарство. Кто-нибудь на фабрике слышал, как он кашляет? Нет. Потому что он знает, как лечиться. Он обещает помочь Мюриэл, поделиться рецептом, и она так благодарна ему, бесконечно благодарна — она устала от изматывающей болезни.

Правда, ей неловко идти в чужой дом, да еще и в дом мужчины, одной. Как это вообще — уходить с фабрики с мистером Кристи? Что о них подумают? Что будут шептать у нее за спиной? Но мистер Кристи спасает ее от позора. В начале октября он берет больничный, однако его приглашение все еще в силе. Поэтому седьмого октября Мюриэл после работы идет в его дом одна. Она никому не рассказывает об этом, чтобы избежать нелепых домыслов, так всем будет проще. Сопровождение ей не нужно, адрес она знает. Поэтому когда она покидает невысокое, хмурое здание фабрики, Анна следует за ней. В этом мире она — просто наблюдательница, она не смогла бы ни о чем предупредить улыбчивую девушку, даже если бы хотела. Поэтому они обе идут по грязным улицам осеннего Лондона в тишине. Мюриэл зябко кутается в пальто, Анна не чувствует холода.

Они выходят на Риллингтон-Плейс — совсем короткую улочку, образованную двумя рядами домов. Тихую улицу, ничем не примечательную — до того, как она станет печально известной, остаются долгие годы. Это потом адрес Риллингтон-Плейс, дом десять, сделается одним из самых знаменитых в столице и привлечет такое внимание, что жители улицы в отчаянии добьются смены ее названия, а тот самый дом будет снесен. Пока же это просто непрестижный, но и не самый бедный район.

Да и как же ему быть престижным? Рядом ведь метро — ужасная черта, которую домовладельцы считают проклятьем, сбивающим цену на квартиры. Рев поездов, похожий на вой диких животных, отпугивает арендаторов, частая дрожь земли трещинами разъедает штукатурку, а грязь и копоть оседают на стенах. Но мистер Кристи и его жена не из тех, кто боится трудностей, они снимают квартиру в доме номер десять вот уже больше десяти лет и переезжать, похоже, не намерены. Хотя теперь-то мистер Кристи может себе такое позволить: он приехал в Лондон без денег, а сейчас зарабатывает не так уж мало, но что-то все равно держит его в этом доме.

Впрочем, Мюриэл все это не касается. Она останавливается перед старым домом, рассматривающим ее рядами окон. Она не решается войти, но мистер Кристи сам видит ее через окно, у него квартира на первом этаже.

Миссис Кристи нет дома, она куда-то уехала, и от этого Мюриэл неловко. Но не уходить же теперь! Горло болит от кашля, напоминая, ради чего она явилась. Поэтому она заходит — и Анна заходит вместе с ней.

Внутри дом номер десять чистый, однако время и разруха постепенно берут свое. Если бы весь дом принадлежал одной семье, было бы не так плохо. Но хозяин дома сдает комнаты разным людям, и не все задерживаются тут на долгие годы, некоторые просто пережидают месяц-другой и не утруждают себя бережным отношением к дому. Поэтому лестница расшатана, полы скрипят, что-то все время ломается, а туалет и помывочная и вовсе расположены на заднем дворе, одни на всех, за стенами дома.

Но в гостиной, куда мистер Кристи приводит Мюриэл, вполне уютно, тепло и хорошо. Он ведет себя очень вежливо, не позволяет себе лишнего слова или взгляда. Мюриэл постепенно успокаивается и улыбается ему в ответ. Это же мистер Кристи, они знакомы почти год, работают вместе, что он может сделать?

Он пока верен своему слову: он приносит стеклянный сосуд с присоединенной к нему дыхательной трубкой. В сосуде плещется темная жидкость, и Мюриэл встревожена. Но мистер Кристи успокаивает ее: бояться не надо. Это и есть то самое лекарство, чудодейственные травы, замечательный отвар, которым нужно подышать — и кашель отпустит!

Анна, которая рядом и которой с ними нет, смотрит на Мюриэл с сожалением. Она-то знает, что смесь в сосуде действительно безобидна — и бесполезна. Это всего лишь травяной бальзам, он призван отвлечь Мюриэл, а худшее еще впереди.

Мюриэл чувствует запах трав, исходящий от сосуда, и это развеивает ее опасения. Она наклоняется над дыхательной трубкой, а Кристи накрывает ее голову и плечи полотенцем, якобы стараясь сберечь целебный пар. Теперь Мюриэл не видит, что происходит вокруг, и это доверие, которого хозяин квартиры не заслуживает. Кристи торопится, нервничает так, что у него чуть заметно подрагивают руки, но не останавливается. Он соединяет импровизированный ингаляционный аппарат с еще одной трубкой, из которой поступает коксовый газ, в те годы наполнявший энергией вены Лондона. Но если большому городу он несет жизнь, то Мюриэл — только забвение. Из-за резкого, пряного запаха бальзама она не замечает вонь газа, вдыхает его, и становится слишком поздно. Грязный коксовый газ быстро лишает ее сознания.

И вот тут мистер Кристи преображается. Нет больше тихого, улыбчивого добряка, который хочет помочь несчастной коллеге. Он даже не думает, кто перед ним, ему не важно ее имя, все их разговоры, ее доверие. Перед ним — просто тело, его новая вещь, которую он может использовать в свое удовольствие.

Анна отворачивается, чтобы не видеть, не знать, не вылавливать из омута времени все подробности. И так ведь ясно, что было дальше… Это с женой он неудачник, это с живой женщиной он трус. Здесь и сейчас нет мистера Кристи, есть существо, которое получает удовольствие — и мстит за собственный страх той, кто ни в чем не виноват. В лучшем случае Мюриэл Иди так и осталась в темном мире забытья. В худшем — приходила в себя от боли, но не настолько, чтобы сопротивляться. Она не могла помешать ему, и первый в жизни Джона Кристи план убийства сработал как надо.

Когда игрушка перестала забавлять его, пришла пора от нее избавиться. Он отпустил себя, больше не сдерживался, ему хотелось почувствовать ту абсолютную, примитивную власть, которую он ощутил во время убийства Рут Фуерст. Поэтому он задушил Мюриэл прямо посреди гостиной, в которую скоро должна была вернуться его жена. Он чувствовал угасание ее пульса под своими руками, слышал ее последний хриплый стон — а потом ее не стало.

Он дожидается ночи, чтобы закопать ее во дворе рядом с первой жертвой. Ему нравится мысль о том, что они, его трофеи, теперь всегда будут рядом, он даже не задумывается о риске, который несут неглубокие могилы. Две одинаковые, две первые, но не последние. Риллингтонский душитель уже рожден…