яичный рулет, проглотил его в два приема и, нахмурившись, посмотрел на Шизика. — Сколько лет этому дерьму?

— Он сегодняшний.

— Жуткая гадость.

Беттингер приоткрыл дверь, выглянул наружу и увидел пустую улицу.

— Чисто, — сообщил он.

Доминик положил три пары наручников на ручку кресла и окинул напарника взглядом.

— Присматривай за лысым белым типом, его зовут Лестер. Иззи и девушке хватит ума не устраивать безобразий.

— Понял.

Капрал снова нажал на кнопку интеркома.

— Осталось девяносто секунд. — Повернувшись к креслу, он окинул взглядом коробки с китайской едой, стоявшие на ручках, и ткнул в одну из них стволом пистолета. — Проклятье, что это за дерьмо?

— Острый ролл с тунцом, — ответил паренек. — Может, еще съедобный.

— Суши из китайского ресторана? — с отвращением заявил Доминик. — Вы, наверное, обкурились, когда их заказывали.

Парень пожал плечами.

На лестнице в дальнем конце вестибюля послышались шаги, и полицейские обменялись взглядами, говорившими: «Приготовься».

Беттингер снова приоткрыл дверь и выглянул наружу. На дальней стороне улицы с равнодушным видом болтался тощий белый мужчина в солнечных очках, рабочих сапогах и громадном плаще.

— Полиция проводит в районе расследование! — крикнул детектив, показывая ему значок. — Если вы останетесь на месте, то лучшее, что с вами случится, — это полный обыск. — У него за спиной послышались звуки шагов в мягкой и жесткой обуви, которые становились все громче по мере приближения к первому этажу. — Так что либо положите руки на голову, либо уходите.

Тощий мужчина сорвался с места и под парусом громадного плаща помчался прочь.

Жюль закрыл дверь, повернулся и поднял пистолет.

Как раз в этот момент с последней ступеньки спустились сурового вида женщина смешанных кровей в тяжелом пальто, лысый белый мужчина с дикими глазами и в зеленом спортивном костюме и черный довольно светлого оттенка, в голубом костюме, с диковинным волосяным покровом на лице и с укладкой на голове, состоявшей ровно из трехсот шестидесяти волн.

— Руки вверх и носом в стену! — рявкнул Доминик.

— Ты чего тут делаешь? — поинтересовался чернокожий модник Иззи.

— Заткнись.

Все трое подняли руки, и тут со стороны лестницы появилась светловолосая азиатка, которая держала в руках мобильный телефон.

— Я все записываю, — объявила она.

Беттингер подумал, что, возможно, полиции Виктори стоило вступить в профсоюз актеров.

Подозреваемые повернулись лицом к стене, и Уильямс схватил с кресла пластиковые наручники.

— Ты собираешься отвезти нас в продуктовый магазин? — спросил лысый белый мужчина по имени Лестер. — Тот, что рядом с домом Себастьяна? Покажешь нам, что там продают?

— Заткнись, черт подери. — Великан-полицейский заломил Лестеру руки за спину и сковал их наручниками.

— А ты разве не зачитаешь мои права? — поинтересовался тот.

— Не-а.

Лестер повернулся к азиатке, записывавшей происходящее на телефон.

— Детектив Виктори нарушает закон.

— Ничего подобного, — вмешался Беттингер, выглядывая наружу. — Тебе зачитают права перед допросом.

На улице никого не было, и он закрыл дверь.

— Это будет в участке, — сказал Доминик, надевая наручники на Иззи. — Когда вас разделят.

— В чем нас обвиняют? — спросила Китти, когда наручники стянули ее запястья.

— Какая тебе разница? — отозвался капрал.

— Ты должен сказать нам, — заявил Лестер. — По закону.

— Он смотрит слишком много фильмов, — сказал Жюль, взглянув на напарника.

— Черно-белых. — Доминик показал на светлые дреды, торчавшие в разные стороны. — Забирай его.

Беттингер помог лежавшему на полу парню подняться на ноги, а затем выглянул наружу и увидел несколько семей, вышедших из дома напротив.

— Каждый, кто окажется ближе, чем на двадцать пять метров от нас или от этой серебристой машины, будет обвинен в препятствовании правосудию! — крикнул он им и, когда предупреждение эхом вернулось к нему, кивнул напарнику.

Доминик нажал на кнопку интеркома.

— Иззи, Китти, Лестер и любитель белых отправляются в тюрьму. Заведение закрыто. Через час сюда приедет полиция и арестует тех, кто медленно соображает и все еще будет находиться в доме.

Держа в руке пистолет, Жюль вывел скованную наручниками четверку из здания. Его напарник шагал за арестованными, а замыкали шествие азиатка, работающая видеооператором, и глаза группы людей, стоявших на противоположной стороне улицы. Кое-кто из зрителей улыбался.

Преступников затолкали в машину Уильямса, и одна пожилая женщина крикнула:

— Засуньте их в печь для сжигания мусора!

— Негодяи! — добавил ее муж, потрясая кулаком, похожим на смятый бумажный пакет из магазина. — Рэкетиры!

* * *

За тридцать пять минут, потребовавшихся, чтобы добраться до участка, Беттингер то выпадал из реальности, то снова возвращался в нее. В участке они зачитали арестованным права, выдвинули обвинения в большом количестве самых разнообразных преступлений и поместили в две не связанные между собой камеры, предназначенные для тех, кого доставили сюда в состоянии сильного алкогольного опьянения, и в комнату для допросов.

Вскоре напарники вернулись в главный зал и увидели, как Перри и Хуан эскортируют пятерых латиноамериканцев, каким-то образом связанных с Себастьяном, у которых был очень несчастный вид.

— Кто-нибудь, откройте гребаные окна! — завопил Зволински из-за своего стола. — От них воняет, как от опоссумов.

Два стажера поспешно достали лестницу, чтобы выполнить приказ.

— Принеси кофе, — сказал Беттингеру Доминик. — Я собираюсь поговорить с Иззи.

— Я хочу находиться в той же комнате.

— Я не собираюсь препираться с тобой в его присутствии.

— Мы не будем препираться.

На забинтованном лице великана-полицейского появилось сомнение.

— Я говорю: «Уходи», и ты подчиняешься. Сейчас не время для правил.

— Я не стану тебе мешать. — Беттингер не собирался позволять своему напарнику с помощью силы вынудить арестованного отвечать на вопросы, но понимал, что между ними уже некоторое время существует противозаконная связь и что любая сделка, о которой пойдет речь, будет неофициальной. — Я знаю, что вас связывают определенные отношения.

— Вот и хорошо.

Дверь в приемную открылась, и Жюль увидел пятерых окровавленных громил, которые выглядели так, будто только что закончили играть в «вышибалы», где вместо резиновых снарядов использовали бетонные блоки. Замыкал шествие Тэкли, который пил кофе из своего противовоздушного снаряда. Проходя через главный зал, он опустил руку с кофе, посмотрел на Беттингера и кивнул.

Тот ответил на приветствие, понимая, что этот короткий обмен равносилен рукопожатию.

Глава 28

Бабах

— Здание принадлежит Себастьяну, но девушки, казино, мебель, наркота — это все Иззи, — сказал Доминик, ведя за собой Беттингера в дальнюю часть участка. — Он платит Себастьяну ренту — совершенно легально, по документам — и определенный процент своих прибылей неофициально. Так устроено большинство операций Себастьяна.

Полицейские направлялись к серой двери комнаты для допросов, куда чуть раньше поместили рэкетира.

— Иззи продолжал платить Себастьяну, когда тот лежал в больнице? — спросил Жюль.

— Думаю, ренту он платил, но Себастьян не мог знать, в