я набрал достаточно воздуха в грудь:

— Уважаемый Тэтсуя-сама вынужден был вас ждать целый день!

— Действительно, а мог бы чем-нибудь полезным заняться, — фыркнул я.

— Да! — с жаром воскликнул гонец, не поняв сарказма. — Вы отняли у почтенного старейшины кучу времени!

Насчет целого дня парень явно привирает, но раз старик меня караулил, то просто так не отвяжется. К тому же не стоит забывать, что мы тут гости и уже показали себя не с лучшей стороны, надо бы исправить впечатление.

Затолкав раздражение подальше, чтобы дубль не вызверился на нерасторопных работников кухни, сложил печати.

Стоило только появиться копии, похожей на унылую панду с потухшим от боли взглядом, как заносчивый гонец начал интенсивно потеть и заикаться.

— Глубокий вдох, еще-еще, — подсказал я парнишке, — и выдох. Лучше?

Покивав, как китайский болванчик, гонец замер, вытаращившись со страху.

Проводив взглядом спину клона, вздохнул.

— Ладно, веди уже, — милостиво разрешил я, сунув руки в карманы обычной куртки, которую носил поверх брони.

В который раз во мне не признают не только шиноби Конохи, но и шиноби вообще. Некоторые даже на драку нарывались, но ровно до тех пор, пока не понимали кто перед ними. Тогда отношение менялось на диаметрально противоположное: все становились такими приторно любезными, рассыпающимися в тысяче извинений, готовыми выполнить любой приказ в ту же секунду.

На ходу я сменил куртку на форменную жилетку и повязал налобную пластину на шею: к целому старейшине иду, надо соответствовать.

Далеко меня не увели, за одним из полотнищ был проход на верхние этажи. Судя по узкой лесенке и фальш-панели вместо дверей — для слуг. Но мы не гордые, нам пофиг. Хотя парниша всю дорогу извинялся, что решил срезать путь.

Моим глазам предстала широкая остекленная галерея, ярко освещаемая предзакатным светилом, которое только-только начало намекать, что скоро стемнеет.

Солнечный свет заливал коридор и, отражаясь от теплого, даже на вид, деревянного пола, резал глаза, заставляя щуриться. Однако, надо признать, отсюда открывался великолепный вид на склон горы.

С такой высоты уже можно было увидеть изменения. Снег основательно подтаял, и с елей упали снежные шапки. Теперь эти места были похожи на Альпы с весенних фотографий. Разве что травка сильно побита жизнью и местами похожа на унылую солому в куче навоза. До пасторальных пейзажей еще ой как далеко.

Отвлекшись, оглядел декор, хмыкнул. Весь верхний этаж дворца был выстроен в классическом японском стиле, но материалы были иными: раздвижные дверцы из стекла и металла, искусно имитирующие дерево и рисовую бумагу, подозрительные доски, напоминающие ламинат своим повторяющимся рисунком. Татами не из соломы, а какого-то синтетического материала. Не уверен, что даже на ощупь пойму, из какого. Чувствовалось, что по-настоящему натуральных материалов тут не так и много, если они вообще есть.

Зала, куда меня проводили, скорее всего, была больше, но в отделенном перегородками уголке, едва помещался низкий столик и две подушки со спинкой цвета гангрены, на тон светлее, чем кимоно мастера печатей. Если не ошибаюсь, называются они заису, а просто плоская подушка без спинки — дзабутон.

Судя по подносу с парочкой сиротливых печенюшек и почти пустому стеклянному чайнику, Тэкуми и вправду проторчал тут долго. От печенья и чая вкусно пахло цитрусами, словно от Анко после душа, так что я невольно улыбнулся, чувствуя, как отпускает раздражение.

Но стоило переступить порог, как меня окатило неприязнью. Это ясно ощущалось во взгляде старейшины, в его настороженной позе. Буквально во всем! А еще он меня опасался. Странное сочетание, непривычное на «вкус». Усталость снова накатила волной, хорошее настроение улетучилось, как дым.

Ну, что ж, улыбаемся, стараясь это делать не слишком вымучено, и слушаем.

Говорил старик долго и витиевато, тщательно отслеживая мою реакцию. Говорил о погоде, о ценности старой, проверенной временем дружбы, о родственных узах, о пользе долговременного сотрудничества и о глупости и гибельности предательства ради сиюминутной выгоды. Под конец это реально стало звучать как какая-то проповедь, суть которой от меня ускользала.

Он так этим увлекся, что даже забыл предложить мне присоединиться к «чаепитию». Или подумал, что здоровая паранойя не позволит мне воспользоваться гостеприимством? И поэтому не стал даже предлагать? Я слишком устал, чтоб припоминать уроки этикета…

Протерев глаз тыльной стороной ладони, подавил зевок:

— Все это, конечно, замечательно, Тетсуя-сан, но я пока не понимаю главного… К чему этот разговор и чего вы хотите?

Старик весь подобрался, будто ему уже отказали, а он в спешке искал слова, чтоб переубедить меня. Тетсуя молчал долго, пристально вглядываясь в мое лицо, словно рассчитывал там прочесть что-то кроме «как же я заебался».

Конечно, в эти игры можно играть и вдвоем, но я просто не вижу смысла. Да и сил у меня на это нет. Особенно сейчас, после почти трех суток без нормального отдыха. Мне уже в полудреме начали мерещиться бесконечные ленты сухих цифр и строчки иероглифов, которые не желают состыковываться. А когда прикрываю глаза, мне мерещится мерцание.

Шиноби выносливее людей, так что я мог бы, наверное, и неделю без сна продержаться, но не без стимуляторов, медитаций и не с такой нагрузкой на мозги. Удивительно, как Коюки еще не свалилась с ног, хотя львиная часть забот о машине на ней. Что-то тут не чисто…

Начав подозревать, что где-то меня наебали, невольно напугал мастера печатей своей пасмурной рожей.

Натянуто улыбнувшись, пояснил свои слова:

— Я сильно вымотался, спасая вашу страну от катастрофических затоплений, обвалов и оползней. Да вы и сами это хорошо видите. И если хотите до меня что-то донести, то лучше говорите как есть. На намеки у меня сейчас нет ни сил, ни желания их разгадывать.

— Это сложно, — подумав, ответил старик, не теряя настороженности.

— Тогда постарайтесь как-нибудь попроще, чтобы даже дурак вроде меня все понял. — я подавил зевок.

Недоверчиво усмехнувшись, Тэкуми наконец разродился.

— Наруто-кун из клана Узумаки?

— А почему вы спрашиваете? — на автомате поинтересовался я, мобилизуя ресурсы для мозга, но пока не трогая маску переговорщика. То, куда свернул разговор, мне не понравилось.

— Если он действительно из Узумаки, возможно, у нас есть нечто, что заинтересует его клан. Вы же можете решать такие вопросы?

Машинально кивнул, задумавшись.

Из тяжелого рукава, как фокусник, старик вытащил тубус для свитков с завитком на торце. В таких тубусах были свитки-учебники с полигона призраков. В одном таком тубусе умещается два-три пособия на тонкой прочной бумаге.

Выглядело все как