наверняка уже вступила в бой, но Карин преградил путь гигантский очаг чакры, и она медленно отступала от него, не разбирая дороги. В коридоре было темно. Полагаться приходилось исключительно на свое чутье сенсора.

Вот он. Тот самый, один из тысячи. Не-человек.

Карин буквально видела голубой очаг, который приближался, часто цокая хитиновыми лапками по полу. Она уперлась спиной в стену. Очаг подошел вплотную. Что-то холодное и скользкое коснулось подбородка. Карин затаила дыхание, с трудом сдерживая желание дернуться от отвращения. Очаг чакры изменился. Чакра тонко устремилась потоком в одно место, где-то впереди и внизу.

Сердце отмеряло уплывающее время. Баланс чакры в организме перед самым лицом Карин окончательно перекосился, и она, улучив мгновение, бросилась прямо вниз под этот очаг. Позади донесся оглушительный удар и треск расколотого камня.

Мама, мамочка, господи…

Карин шустро проползла вперед, сдирая локти о каменный пол, и со всех ног бросилась догонять Тройку Звука. За спиной слышался стрекот.

Того потрясающе яркого очага чакры впереди больше не было. Он давно перегорел. Очагов вообще стало меньше. Трое — ее команда, судя по мощности, уже перешедшая на второй уровень Проклятой Печати. Еще один совсем слабый очаг был посередине между ними. Слишком слабый. Карин хорошо знала такие очаги. Еще немного, и умрет от чакроистощения.

Еще один очаг стал гаснуть на глазах. За ним второй. Кажется, Тройка Звука зря времени не теряла.

Карин влетела в зал, освещенный факелами. От яркого света зажмурилась — глаза успели привыкнуть к мраку коридоров. Посреди развалин лежали раздавленные выпотрошенные тела в черных плащах. Таюя, Кидомару и Сакон превратились в жутких монстров. Между ними в центре воображаемого треугольника стояла, пошатываясь, черноволосая девочка в вишневом платье и точно таких же очках, как у нее, Карин. Напротив девочки, чуть поодаль, стоял мужчина в кремовом плаще.

Девочка была ранена. Из ее тела торчали сюрикены, на платье расплывались кровавые пятна. Сюрикены надо было вытащить, раны залечить, но все это терпело. А вот чакроистощение — нет. Очаг был слабым, совсем-совсем прозрачным.

Карин понимала свою роль в команде. Не только сенсор, еще и целитель. Чутье подсказывало, что эта девочка и есть Учиха Сарада, и если она погибнет здесь, это будет вина ее — Узумаки Карин. Никак не Тройки Звука.

Тогда выйдет, что я действительно бесполезный балласт, а эта рыжая дрянь права. И Орочимару-сама от меня отвернется…

Карин подлетела к Учихе и протянула ей голую по локоть руку.

— Кусай, живо!

Сарада вытаращилась на нее. Неуверенно посмотрела на руку, изуродованную недавними шрамами от укусов, потом в глаза и решительно покачала головой.

Карин будто окатило ледяной водой.

Отказалась?

Как-то невероятно. Будто бы и не в этой вселенной вовсе. Еще ни разу ни один человек не отказывался. В обезумевших взглядах была жадность. Люди спасали себя, цеплялись за жизнь, не заботясь о том, что причиняют ей боль. Пускай им было действительно надо, но этой девочке тоже было надо не меньше, чем всем остальным до нее. А она… отказалась.

Карин удивленно заглянула ей в лицо. Жить что ли не хотела? Нет, хотела. Не понимала, что ходит по краю? Да нет же, понимала! Наверняка чувствовала дикую слабость и дикую боль, держалась исключительно на силе воли, однако все равно отказалась.

Неужели то, что она сделает мне больно, беспокоит ее больше, чем собственная жизнь? Серьезно? Да она сумасшедшая. Нормальные люди не могут так мыслить. Я бы сама так не мыслила!

Сарада вдруг резко дернулась.

— Нет, не убивайте его! Пожалуйста!

Карин глянула в сторону. Уродливое шестирукое существо — Кидомару на последней стадии проклятой печати — готовилось стрелять из лука в мужчину в светлом плаще.

— Что? — поразился Кидомару.

— Умоляю, не надо!

Она пошатнулась и едва не рухнула на пол. Карин успела придержать ее.

— Но он наш враг!

— Убей… убей! — жадно прохрипел Укон и попытался отделиться от близнеца. Его жуткая чакра стала еще более омерзительной.

— Дерьмо… Не слушай ее, — вмешалась Таюя. — Заканчивай!

— Нет! — воскликнула вдруг Карин.

И удивилась. Сама же от себя не ожидала. Она отпустила Сараду и крепко сжала кулаки, скользкие от крови раненой девочки.

— Кабуто сказал, что она станет нашим лидером, когда мы встретимся. Мы встретились. Подчиняйся!

— Слышишь, сука. Тебе напомнить твое место? Не дерзи, поняла?

Карин нервно сглотнула и уставилась на Таюю. Ее кожа была коричневой, на голове в рыжих волосах пробились маленькие рожки.

— Сама ты сука, — выпалила Карин. — И чакра у тебя дерьмовая!

Таюя изменилась в лице. Карин еще ни разу не давала ей такой решительный отпор. Таюя открыла рот, чтобы сказать очередную гадость, но их перепалку рассек вжик пущенной стрелы Кидомару. Раздался глухой удар и мучительный стон. Карин резко обернулась. Темно-желтая стрела пригвоздила мужчину к колонне. Светлый плащ обильно заливала яркая кровь. Раненый со стоном потянулся к плечу.

Таюя фыркнула.

— Зачем? — с угрозой прохрипела Сарада и волком взглянула на Кидомару.

Ее очаг мигнул, будто на мгновение налился чакрой чуть больше.

— Я не ослушался.

Эффект от Проклятой Печати понемногу спадал. Показалось обычное лицо Кидомару, покрытое черными узорами-завитушками.

— Рана не смертельная. Может, правда, сдохнуть от потери крови. Но все в его руках.

Он хищно оскалился.

Карин цыкнула.

И все-таки ты падла. Чакра не врет. А я уж было подумала, что хоть ты нормальный среди этих уродов. Куда там. Ладно, все равно мне плевать на этого, у колонны.

Учиха без сил опустилась на колени. Ее вело в стороны. Карин один за другим выдернула из ее тела сюрикены, а Сарада каждый раз шипела от боли. Карин снова протянула ей руку.

— Кусай.

Сарада вяло покачала головой. Не имея сил смотреть Карин в глаза, она тупо пялилась бессмысленным взглядом куда-то в пол.

— Дьявол, да почему?!

— Это неправильно.

Голос Сарады был очень тихим, она буквально шептала.

Ну уж нет. Не в этот раз! Если ты сдохнешь тут, то значит, я сплоховала. Я – сенсор и медик. Это то, что получается у меня лучше, чем у Таюи и этих двоих.

Карин насильно прижала руку к губам Сарады и всунула ей в зубы.

— Я сказала: «кусай»! Это моя сила, и я решаю, как ей распоряжаться!

Учиха, давясь, покорно прокусила кожу. Целебная чакра стала передаваться к ней.

Укус Сарады отличался. Он был теплым и аккуратным. По