Когда прозвенел звонок, я оказался не единственным, кто вздохнул с облегчением. Казалось, все студенты валились с ног. Только Айви бросала на меня косые взгляды, пока собирала свою сумку.

– Что ты на меня так смотришь? У меня что-то на лице написано? – раздраженно поинтересовался я, потом со стоном поднялся и потянулся. От этих неудобных стульев у меня все кости ломило.

Айви приподняла одну бровь, потом перекинула сумку через плечо.

– Не на лице, а на голове. Или в мозгах. Откуда ты все это знаешь? – спросила она с любопытством. – Я имею в виду, что половину из того, что ты сказал, я даже не поняла.

Вместо ответа я пожал плечами.

– Говори, – потребовала она, пока я прокладывал нам путь сквозь толпу. Это оказалось весьма непростым делом, и я снова и снова окидывал аудиторию оценивающим взглядом.

– Прежде чем решить стать телохранителем, я отучился семестр, так что все это для меня не в новинку, – пояснил я, проталкиваясь мимо каких-то парней.

Айви оказалась рядом со мной.

– Так ты учился в университете? – с любопытством спросила она.

– Да.

– А почему бросил?

Ох. Такого взгляда я еще не видел. Она буравила меня своими голубыми глазами, будто пыталась проанализировать во мне каждую мельчайшую деталь. Подчеркнуто равнодушно я пожал плечами.

– Больше не захотел.

– Больше не захотел? – недоверчиво переспросила она.

– Ну, я же тебе сказал.

– Почему, черт возьми, ты не захотел? – спросила она и указала на студенческую суету. – Я имею в виду, это же очень интересно. Это наша жизнь, мы наконец-то можем быть теми, кем хотим, и… – запнулась Айви, когда увидела мое выражение лица, а потом растерянно спросила: – Что?

Я резко втянул в себя воздух. Этот глубокий вдох предназначался для того, чтобы сохранить спокойствие, но мне этого не удалось.

– Я просто решил по-другому, – ответил я. – Не у всех достаточно времени и средств, чтобы заниматься самоопределением, Айви. Есть люди, которые знают, чего хотят, и для этого им не обязательно убегать из дома.

Когда я заметил, как Айви вздрогнула, то пожалел, что бросил ей эти слова прямо в лицо.

– Айви, извини, я…

– Нет! – Как бы защищаясь, Айви вскинула руки, но на меня смотреть перестала. – Просто забудь об этом. Извини, что спросила.

– Айви!

– Давай оставим эту тему, Райан.

Просто замечательно. Опять она на меня разозлилась, и я даже не мог ее в этом упрекнуть. Я самый настоящий придурок. Но эта тема будила во мне ярость, которая, как я думал, похоронена под слоем пота и кропотливого труда.

Мы молчали всю дорогу, пока шли на следующую лекцию, которая проходила в корпусе естественных наук. Не обращая на меня внимания, Айви прошмыгнула в аудиторию. Как раз в тот момент, когда я тоже собирался войти, на моем плече оказалась чья-то рука. В замешательстве я уставился на ухоженные пальцы, которые трогали мою футболку и… Мой взгляд скользнул вверх. О! Они принадлежали одной из давешних блондинок.

– Привет, Рэй! – Она нахально усмехнулась. – Спасибо за кофе. Скажи, ты случайно не хочешь позавтракать?

Я не сразу отреагировал, а девушка в это время соблазнительно хлопала ресницами. Они не могут быть настоящими. По крайней мере, мне никогда не доводилось видеть ресницы, которые доходили до линии роста волос. Как звали эту девицу? Шанель? Коко? Нет, но что-то на букву «К».

– Э-э-э… – Я быстро отошел от нее и указал на Айви. – У меня сейчас биология, и я должен…

– Нет, все хорошо, ничего не должен, – прервала меня Айви. – Желаю приятно провести время вам обоим. Увидимся после лекции. – И она захлопнула дверь.

Я остался стоять столбом. Вот блин.

Нечего тут обижаться, но я, боже мой, дошла почти до того, чтобы смастерить куклу вуду, острым карандашом нацарапать на ней «Райан» и пририсовать череп.

Снова и снова я ловила себя на том, что смотрю на дверь в бессмысленном ожидании и надежде, что Райан все-таки придет. Но его все не было. И не будет. Дверь закрылась, и я в одиночестве уселась на последнем ряду. Мои попытки сосредоточиться на лекции по биологии успехом не увенчались, потому что Райан не уходил у меня из головы. Я так разозлилась на него, что почти не писала конспект. По крайней мере, такой, который потом можно будет разобрать.

В начале лекции я пару раз попыталась высмотреть того симпатичного студента, которого Райан прогнал самым невежливым образом. Но он не пришел. Скорее всего, он посещал другой курс или ему не хотелось снова оказаться в переполненной аудитории. Студенты, которые сидели передо мной, находились в раздумьях, не прогулять ли им следующие несколько дней. За две недели толпа схлынет, а оставшиеся смогут спокойно рассесться.

Со вздохом я откинула с лица прядку волос, снова сосредоточилась на лекции по делению клеток и попыталась писать разборчивее, чтобы потом суметь расшифровать свои заметки. Мне до сих пор стыдно за то, что Райан видел мои неразборчивые каракули.

Вообще-то я ощущала облегчение из-за отсутствия Райана. Сейчас он не действовал мне на нервы и не отвлекал, но без него я чувствовала себя нерешительно.

Я дважды пыталась заговорить с соседом, но каждый раз, когда я преодолевала свою робость, он болтал с другой соседкой по парте и довольно бесстыдно пялился на ее грудь. Когда она на полном серьезе спросила его, где находится левое полушарие мозга, и в ответ получила: «Э-э-э… полагаю, что слева», – у меня пропало всякое желание общаться с кем бы то ни было.

Когда профессор Преус, наш преподаватель биологии, завершил лекцию и ушел, я осталась в аудитории и предалась размышлениям о том, что, собственно говоря, мне делать и, самое главное, как теперь вести себя в присутствии Райана. Если честно, особых причин злиться на него не было за исключением одной – Райан в принципе действовал мне на нервы, а я его… ревновала. Вот дерьмо. В отчаянии я закрыла лицо руками и застонала. Ну почему у меня нет своей жизни, которой я могла бы заняться? Надо срочно расставить приоритеты.

– Эй. Собралась сидеть здесь, пока бригада уборщиков не вытрет с тебя пыль? – Раздался щелчок, и перед моим носом возникла бутылка «Гейторейда».

Я растерянно перевела взгляд с синего напитка на Райана, который ловко приземлился на соседний со мной стул и издал совершенно не сексуальный стон.

– Боже, до чего они неудобные! Как ты можешь добровольно садиться на это орудие пыток?

Я глубоко вздохнула и пробормотала:

– Без понятия. – Я согласилась принять предложение мира, поэтому придвинула бутылку с голубым изотоником поближе к себе. – Я думаю о…

– О?

Тебе, себе… мире. Без понятия. Но вслух я этого, конечно же, не произнесла, а лишь беспомощно пожала плечами.