Оказывается, мы уже никуда не ехали, а стояли возле того самого загородного дома, что я была неделю назад.

Неделю… кажется, полжизни прошло.

— Что вы сказали? — переспросила босса, разворачиваясь к нему.

Он сидел, сложив руки поверх руля и упираясь в них подбородком, и рассматривал что-то за лобовым стеклом.

— Говорю, ты разговариваешь во сне.

Чёрт! Вот что же рядом с этим человеком меня всегда прорывает.

— Это всего лишь сон. Не стоит воспринимать всерьёз.

Аренский странно усмехнулся.

— Сон, пишут, отражение нашей реальности. Ладно, Ева Леонидовна, потопали. Дождь снова начинается.

Мы вместе начинаем выходить из салона, но я успеваю заметить, как на мужском лице проскальзывает гримаса боли, и он будто спотыкается об порог машины и не может вытащить левую ногу.

Тороплюсь, но, пока обхожу авто, начальство выглядит как всегда — костюм, рубашка и безэмоциональное лицо с холодными глазами, а ещё ярко-синий галстук.

Подвисаю на секунду на этом аксессуаре, ибо цвет шикарный и тёплый.

— Нравится?

Мой противный босс, естественно, это замечает.

— Неплохо, но вам не идёт, — от души съязвила в ответ, но у меня внутри так всё болело, что хотелось хоть как-то себя отстоять и выплеснуть часть.

— Жаль. Специально для вас, Ева Леонидовна, ношу.

Вот послать бы его, но сил нет. Встреча с бывшим после похорон, видимо, полностью истощила мои запасы острот.

Мы молча и размеренно идём в дом, оба, будто не замечая, как на нас капают крупные капли холодного дождя. Аренский открывает замки входной двери и пропускает меня вперёд.

Захожу и, бегло осматриваясь по сторонам, теряю интерес к происходящему вокруг. Мы одни, но это, как ни странно, радует. Ибо отыграть ещё один спектакль я точно не смогу.

— Проходи в гостиную, там удобнее будет. Я сейчас.

Мужчина пошёл в противоположную сторону от указанной мне комнаты.

Вздохнула и поплелась, снимая промокший плащ.

Обстановка гостиной чисто мужская. Коричневая кожаная мебель огромных размеров, идеально пустой и чистый журнальный столик, огромный телек напротив дивана и ещё пара шкафов на квадратов сорок комнаты с окнами от потолка до пола.

— Стоять необязательно, — раздалось за моей спиной. — Располагайся, где удобнее.

Как по мне, большой диван в форме месяца везде одинаков, так что села ровно посередине.

Аренский ногой двинул ближе ко мне столик и на него сверху поставил бутылку рома, два стакана и большую тарелку с закусками из овощей и сыров.

— Я не пью, — категорично отозвалась я, тут же вспоминая свое похмелье после недавнего приёма водки.

Перевела свой заторможенный взгляд с бутылки из тёмного стекла на мужчину. Босс спокойно снимал пиджак, а после бросил его на изголовье вначале диванного «месяца».

— Я тоже. Только иногда выпиваю.

Мне не пятнадцать, чтобы жеманиться и ломаться, так что молча гляжу на уверенные действия моего начальства, снова залипая на его руках и то как при движениях качается браслет из чёрных бусин на мужском запястье.

Это намного лучше, чем видеть, будто на яву красные бутоны роз со следами грязи на размокшей от дождя земляной куче.

— Ева.

Я дёрнулась. Перед моим лицом держали хрустальный стакан, наполненный наполовину янтарной жидкостью. Быстро взяла и выпила практически в два глотка всё содержимое.

— Оно и заметно, что не пьёшь. Ром обычно так не употребляют, только водку. Хочешь принесу, у меня была.

На его почти шутку отрицательно потрясла головой, ибо горло обожгло алкоголем, а на глазах выступили слёзы.

— Ев, ты хоть закусывай что ли. В моих планах было тебя напоить, но не так быстро.

Сто процентов это юмор.

От удивления и желания проверить, а мой ли это всё ещё босс, я поскорее проморгала слёзы. Огонь прошёл, и теперь осталось тепло в горле и в желудке.

Мой.

— Ты когда в последний раз ела?

Точно мой, и его вопросы из ниоткуда.

— Не помню. Кажется, сегодня на поминках.

— Ясно, — очень умудренно изрёк Аренский.

Что вот ему ясно?! Мне вот ничего!

— Вы давно знаете о нашем практически родстве?

Он предостерегающе выставил указательный палец, извлекая второй рукой телефон из складок пиджака.

— Позже. Я занят.

Захотелось кинуть в него стакан, так что от греха подальше поставила хрусталь на столик.

Аренский кому-то звонил и, выслушав приветствие абонента, быстро озвучил свою мысль.

— Да, здравствуйте. Мне как обычно, только на двоих и поскорее. Адрес доставки как в последний раз.

— Я не голодна, — начала я, так как посиделок с шефом не было в моих правилах.

— А вы-то при чём. Это я себе. Я-то голодный.

О да! Его тёмные глаза без вилки и ножа меня на части разделывают.

— Поговорим?! — уверенно спросил босс.

— Нет, — не очень уверенно ответила я, хотя минуту назад жаждала ответов, но сейчас под его проникающим под кожу взглядом резко перехотелось.

— Почему же?

— Не хочется.

— А чего тогда хочется?

Я судорожно вздохнула, так как, пока мы обменивались вопросами-ответами, Аренский уже дошёл до меня и с грацией хищника уселся рядом со мной. Запах его горькой туалетной воды наполнил воздух вокруг меня, а ещё какой-то новый запах — от его влажных волос или, может, от кожи, но в совокупности они будоражили мою кровь.

— Ничего. Хочу домой, — онемевшими от порции спиртного губами произнесла я.

— Врушка ты, Ева, — как-то сокрушенно вздохнул босс, но по-доброму. — Неисправимая.

В следующий миг его руки оказались на моей талии, а ещё через мгновение я, взлетев на секунду, оказалась сидящей верхом на Аренском.

И хоть у меня от резкого перемещения в пространстве закружилась уже нетрезвая голова, но я точно поняла, что будет дальше.

— Нет, Богдан Анатольевич!

Его бровь вопросительно изогнулась, но на губах появилась лёгкая самодовольная улыбка.

— Ева Леонидовна, а почему ваше «нет» звучит как робкое «да»?

— Нет. У вас невеста! И вообще ….

— И вообще … отомсти! А! Ева, давай хоть разок ты насрешь на правила и сделаешь то, что хочется только тебе.

— Я не собираюсь никому мстить! — зло прошептала ему, упираясь до этого безвольно свисающими руками в мужскую грудь.