Остался сущий пустяк. Дойти.

– У меня почему-то хорошее предчувствие, – выдохнул Грегг, смущенно почесав затылок. – Всё получится. Правда же?

– Разумеется.

Но потом случилось нечто, чего я никак не могла предвидеть.

Тем утром я проснулась под крик первых петухов. Солнце только-только заалело на горизонте, обмакнув небеса в розовые краски. Потянулась, зевнула со вкусом, подумав о том, что попью водички и вернусь в теплую постельку. И внезапно замерла без движения.

Потому что на пустом прикроватном столике лежал отцовский перстень.

– Твою мать… – выругалась я и добавила совсем уж грязное словечко.

Я боялась даже представить, чего стоило Марку заполучить кольцо из рук управляющего. Пальцы тронули холодное золото, привычно прочертили по выступам, по царапине, рассекающей металл надвое. Сердце билось так лихорадочно, что набатом отдавалось в ушах.

Меня одолел дикий страх, и он выбивал по позвонкам удар за ударом: его накажут, поймают, схватят, отберут у меня.

Кажется, даже руки онемели, кровь перестала поступать к конечностям.

Я надела кольцо на цепочку – трясущиеся руки не сразу совладали с замочком, – спрятала под пижамную сорочку.

Выровнять дыхание. Остановить накатывающую истерику, из-за которой перед глазами блекнет. Выдохнуть. Наши планы лишены всякого смысла, если про кражу – надеюсь, что кражу, а не убийство управляющего – станет известно.

Утренний сон придется отложить на неопределенный срок.

Марк допивал остатки молока прямо из бутылки, посматривая в кухонное окно. Полностью одетый, с закатанными рукавами, словно собранный на работу.

– Красивый рассвет, – сказал он, кивнув подбородком в сторону алеющего неба. – Правда?

– Зачем ты это сделал? – Я рухнула за стол, вцепившись пальцами в волосы.

– Что именно?

Изобразил непонимание, но подошел сзади, пальцем провел по цепочке, что сейчас жгла кожу словно раскаленная. Близость к нему кипятила кровь. Дыхание перехватывало.

– Марк!

– Я благодарен тебе за всё, но не люблю оставаться в долгу. Тебе дорого отцовское кольцо? Так о чем речь?

– О чем речь?! – вскочила, едва не уронив стул, уперла руки мужчине в плечи. – Ты вообще соображаешь, что натворил?! Скажи, что ты прокрался ночью в Дом скорби и тихонечко унес перстень… пожалуйста.

– Почти так и было, – криво ухмыльнулся Марк и вдруг… притянул меня к себе. – Успокойся.

Я забыла, как дышать, в его крепких, тесных объятиях. Мужское тело пахло дымом костров, расставаниями, солью переживаний. Он горяч сам по себе, даже когда не болен. Или он всегда болен? Что гложет его, что рвется изнутри? Что терзает бессонными ночами?

– Ты ненормальный. Бесов безумец, который подвел нас обоих под плаху, – пробубнила, уткнувшись Марку в грудь.

– Накажешь меня? – лица не вижу, но чувствую – ухмыляется.

– Обязательно. Спасибо тебе большое.

– Не за что, моя неправильная госпожа.

Мягкое касание губами моей макушки. Мои беззвучные слезы в рубашку и цепкий ужас от понимания неизбежного. Что делать-то дальше? Сбежать? Уйти? Сорваться с места прямо сейчас?

Несколько секунд в гнетущей тишине.

А потом в наш дом пришли стражники. Их стук разбудил Грегга, но я сказала парню остаться в спальне. Нечего светиться. Утерла слезы. Отворила дверь и сонно сощурилась.

– Что случилось? – потуже запахнула халат, который накинула только что.

Трое мужчин в форме стражников едва поместились в маленьком коридорчике перед квартирой. Главный из них козырнул мне, приложив руку к фуражке, и отчеканил:

– Олли Трозз. Сообщаю, что этой ночью ваш раб заявился в Дом скорби и, угрожая расправой, обокрал управляющего церковника. Он поступил так по вашему распоряжению?

Слово за словом. Описание за описанием. По бумажке, медленно, запинаясь. Соратники говорящего стражника сжимали рукояти мечей, готовые в любой миг обнажить оружие.

Марк стоял за моей спиной. Недвижимая глыба. Камень, лишенный всего человеческого. Я специально встрепала ему волосы и расстегнула пуговицы на рубашке, чтобы он казался только проснувшимся.

– Этого не может быть, – пискнула я, представляя, как мужчина вламывается через массивные ворота, как раскидывает сонных обитателей Дома, как врывается в спальню управляющего и смыкает руки на его горле, но не убивает. – Мой раб всю ночь провел со мной.

Ложь. Наглая. Бессмысленная. На что Марк надеялся, когда открыто вламывался в Дом скорби? Специально хотел, чтобы его запомнили? Почему не смог удержаться?

То он удавку мастерит, то нападает на церковников, точно собственная жизнь его вообще не волнует.

– Чем вы занимались? – бесцеремонно спросил стражник.

– Р-развлекались…

Я покраснела так явственно, что сама поверила, будто мы творили хоть что-то постыдное.

– Кто-то может это подтвердить?

Конечно, ведь обычно люди придаются всяким непристойностям при свидетелях. Собрался честной люд в кружок и обсуждает, что именно происходит между любовниками.

– Н-нет. Мой сосед… возможно… слышал.

– Возможно, слышал? В таком случае мы должны забрать принадлежащего вам раба для допроса и дальнейшего свершения правосудия. Вашего соседа позже вызовут для официальной дачи свидетельских показаний. Раб, встань на колени. Руки перед собой.

Марк не сопротивлялся, беззвучной тенью опустился на пол. Желваки его заходили под скулами, и в глазах проскользнула тьма, но внешне он оставался спокоен. Его запястья стянули путами, нацепили на ошейник цепь. Подтолкнули в спину, когда закончили, чтобы поднялся. Я застыла, не понимая, что делать, куда бежать, что говорить.

Не могу же я отдать им Марка.

Они его будут допрашивать… а потом что?..

Перед тем, как переступить порог, мужчина обернулся и… подмигнул мне так беззаботно, будто не видел ничего страшного в собственном пленении.

– Не вздумай использовать магию, – прошептала одними губами.

Понимающе кивнул.

* * *

Когда Грегг выслушал историю кольца (расплату им за Марка, а затем возвращение), то немногословно присвистнул. Без восхищения, скорее – ошарашенно. Мы сидели в моей спальне – вообще-то сидел Грегг, а я слонялась из угла в угол, периодически переходя на рёв – и пытались найти решение.

Что же делать?

– Вся наша задумка с диадемой лишена смысла, если твоего Марка казнят, – пожевал парень губу. – Что нам разгадывать, если его изобьют до смерти плетями? Как бы это ни звучало, но нужно вызволять его из тюрьмы. Любыми способами.

Вообще-то нормально звучало. Понятное дело, мы его там не бросим. Другой вопрос: надо ли совмещать приятное с полезным? В смысле, вызволять Марка, а заодно тырить диадему? Нас же точно по итогам четвертуют.

– Ты даже не рассматриваешь вариант, в котором мы не занимаемся кражей? – нервно прыснула я.

– Разумеется, нет. Мне хочется разгадать загадку. Считай меня поехавшим на всю голову, но я чувствую: что-то неладно. Пусть меня повесят за воровство, но мне нужна она.

Голос задрожал, и глаза Грегга недобро сверкнули. Может, он и поехавший, но во мне тоже бурлит нетерпение. Целое государство в наших руках. На кон поставлены человеческие жизни.

Пусть