Я тяну его обратно, чтобы прикрыть лифчик. Слава богу, я все еще в джинсах, иначе все выглядело бы намного ужаснее.

Хотя и сейчас все плохо. Очень плохо.

– Хм, – мычу я.

Горло сковал кусок льда, не давая вымолвить и слово. Я протягиваю руку и трясу Такера. Сильнее. И еще сильнее, потому что тот не реагирует.

– Боже, неужели уже полседьмого? – стонет он.

– Кажется, да, – выдавливаю я.

Такер резко выпрямляется. И теперь мы втроем смотрим друг на друга, как рыбы. Но затем мистер Эйвери закрывает рот, отчего его зубы щелкают, и, повернувшись, выходит из комнаты. Плотно закрыв за собой дверь, он спускается по лестнице и шагает по коридору в сторону кухни.

– О, ты вовремя, вот твой кофе, дорогой… – доносится до нас голос миссис Эйвери.

Но в ответ лишь тишина. Видимо, отец Такера говорит ей что-то так тихо, что нам ничего не слышно.

Я хватаю свою рубашку, натягиваю ее через голову и начинаю судорожно выискивать свои ботинки.

А вот Такер делает то, чего я от него никогда не слышала.

Он ругается.

– Хочешь, я останусь и попытаюсь все объяснить? – спрашиваю я.

– Нет, – отвечает он. – Нет, нет, нет. Лучше просто… уходи.

Я открываю окно и оборачиваюсь.

– Мне жаль. Я не думала, что усну.

– А мне нет. – Он опускает ноги на пол, встает и подходит ко мне. А затем нежно целует в губы и, обхватив мое лицо ладонями, смотрит мне в глаза. – Все хорошо. Я не жалею. Оно того стоило. Так что с радостью приму весь огонь на себя.

– Хорошо.

– Было приятно с тобой познакомиться, Клара, – говорит он.

– Что? – Я все еще плохо соображаю.

– Помолись за меня, ладно? – На его лице появляется неуверенная улыбка. – Потому что у меня почти нет сомнений, что родители меня убьют.

Когда я возвращаюсь домой, то понимаю, что у меня дела не лучше. Потому что окно в моей спальне закрыто.

Потрясающе.

Я проскальзываю в заднюю дверь (к счастью, не запертую) и осторожно закрываю ее за собой.

Мама часто работает допоздна. И в последнее время много спит.

Может, она не заметила моего отсутствия?

Но кто-то же закрыл мое окно.

Джеффри стоит у кухонного стола со стаканом апельсинового сока.

– Боже, – при виде меня говорит он. – Ты встряла по полной.

– Что мне делать? – спрашиваю я.

– Надеюсь, у тебя есть действительно хорошее оправдание. И лучше поплачься… девочки же так делают? А еще лучше, чтобы у тебя было тяжелое ранение. Может, пока она будет тебя лечить, то слегка успокоится.

– Спасибо за советы, – говорю я. – Ты очень помог.

– О, и Клара, – зовет он, когда я на цыпочках вступаю на первую ступеньку лестницы. – Ты бы вывернула рубашку, а то мне даже отсюда видно ее швы.

К моему удивлению, я спокойно добираюсь до своей комнаты. Там я переодеваюсь в чистую одежду, умываюсь, расчесываю волосы и уже начинаю думать, что все обойдется и волноваться не о чем. Но когда я выхожу из ванной, то вижу маму, которая сидит у стола.

И выглядит она взбешенной.

В течение минуты, которая кажется мне вечностью, между нами повисает тишина. Она просто смотрит на меня, скрестив руки на груди.

– Знаешь, – наконец произносит она, и ее голос наполнен кусочками льда. – Несколько минут назад мне звонила мать Такера и спрашивала, не знаю ли я, где моя дочь. Потому что еще несколько минут назад ты была в кровати ее сына.

– Мне так жаль, – заикаясь, выдавливаю я. – Я отправилась в «Ленивую собаку», чтобы повидаться с Такером. И случайно заснула.

Ее руки сжимаются в кулаки.

– Клара… – Она замолкает и делает глубокий вдох. – Я не собиралась этого делать, – говорит она. – Но у меня нет выбора.

– Ничего же не случилось, – возражаю я.

Она усмехается. И выразительно смотрит на меня, будто говоря: «Не надо оскорблять мои умственные способности».

– Ладно, кое-что произошло. – Может, если я во всем ей признаюсь, то она воспримет это как знак доброй воли. – Но ничего серьезного. Ну, этого не случилось, я просто заснула. Вот и все.

– Ох, и от этого я должна чувствовать себя намного лучше? – саркастично интересуется она. – «Кое-что произошло, но ничего серьезного». Замечательно. Какое облегчение. – Она качает головой. – Я не хочу ничего слышать о прошлой ночи. Этот разговор закрыт, юная леди. И если мне придется заколотить твое окно, чтобы ты проводила каждую ночь в этом доме и в своей постели, я так и сделаю. Ты меня поняла?

Я в ответ лишь молчу.

– Кроме того, – продолжает она, – вам с Такером теперь запрещается видеться один на один.

Я резко поднимаю голову.

– Что?

– Вы не будете оставаться наедине.

У меня перехватывает дыхание.

– И как долго?

– Не знаю. Пока не решу, что с тобой делать. Мне кажется, я и так слишком снисходительна по отношению к тебе, с учетом того, что ты сделала.

– Что я такого сделала? Сейчас не тысяча девятисотый год, мама.

– Ох, поверь мне, я знаю, – говорит она.

Я пытаюсь встретиться с ней взглядом.

– Мама, мне нужно встречаться с Такером.

Она вздыхает.

– Ты вынуждаешь меня напомнить, что это мой дом, и в нем я устанавливаю правила, – говорит она усталым голосом и потирает глаза, словно у нее сейчас нет ни сил, ни времени, чтобы разбираться со мной.

Я вздергиваю подбородок.

– А ты не думаешь, что это вынудит меня съехать отсюда, чтобы я могла жить так, как захочу? Потому что я так и сделаю.

Конечно же, я вру. Мне некуда идти. У меня нет ни денег, ни места, где можно жить, кроме этого дома.

– Вперед, если ты действительно этого хочешь, – спокойно отвечает мама.

И это становится последней каплей. Мои глаза вмиг наполняются унизительными слезами. Я понимаю, что она имеет право на меня злиться, но мне все равно. Поэтому я обрушиваю на нее все, что хотела сказать за последние месяцы:

– Почему ты так себя ведешь? Почему тебе наплевать на Такера? Разве ты не видишь, как нам хорошо вместе? И уж если тебе нет дела до Такера, то неужели тебя не волнует мое счастье?

Она молча выслушивает мои крики. Я бьюсь в истерике, а мама просто смотрит в пол с легкой растерянностью на лице и ждет, пока я успокоюсь. А как только это происходит, говорит мне:

– Я люблю тебя, Клара. И мне не плевать на Такера, хотя ты вряд ли в это поверишь. Я забочусь о твоем счастье, но в первую очередь меня волнует твоя безопасность. Это всегда было моим главным приоритетом.