— Ты! Сдохни гадина! — с таким рыком он пошел в атаку.

— Гады… Особенно змеи… — Я уклонилась, отступив по стеночке вправо. Потом еще и ещё раз. — Одни из самых умных животных!

С этими словами я уперлась плечом в другую стену и осознала, что очутилась в углу. И тут углядела висевшую рядом с собой разделочную доску.

Обманный маневр — и я поднырнула под руку нападавшему, схватила доску с крюка и выставила ее на манер щита, правда, держа за два края руками. А потом меня натурально попытались насадить на нож, как мясо на шампур.

Выпад в район печени — и острие встретило дерево. Рывок назад — и мясник вытащил свое оружие, чтобы атаковать снова, теперь метя в сердце.

А я тем временем прицелилась и ударила его по лодыжке. Раздался хруст ломаемых костей, но я отвлеклась, и именно в этот момент противник нанес удар, метя под горло. Подставить доску, уклониться уже не успевала. Лишь чуть вывернуть плечо. В него-то и вонзилась сталь.

А затем сильная рука тут же схватила меня за горло и приподняла над полом. Я засучила в воздухе ногами.

— Я придушу тебя, имперская тварь! — стоя на одной ноге, превозмогая боль, прошипел заговорщик.

Хотелось бы возразить, что душить придется долго. Хотелось, но не моглось. Вместо слов я полоснула его по руке когтями.

Хватка на миг ослабла.

— Да ты, стерва, нежить! — взревел мужик, словно именно это открытие оскорбило его до глубины черной заговорщицкой души.

Я же обеими ладонями обхватила душившую меня руку, а ногами уперлась мяснику в живот, пытаясь отодрать его от своей шеи. Увы. Попытка отцепить его оказалась столь же эффективна, как и его — придушить меня.

А тип меж тем второй рукой слепо шарил вокруг. И на мою беду, ему попался тесак. Больше он не говорил. Лишь замахнулся.

Я уже мысленно представила, как моя голова слетает с плеч и катится по полу, как державший меня неожиданно сам разжал пальцы на моем горле, пошатнулся и начал заваливаться. Мои ноги наконец-то оказались на полу, когда мясник рухнул, на прощание прошептав:

— Гнилая кровь сдохнет. Мы освободим трон для… — он не договорил, из его рта полилась кровь. Это и не мудрено, когда боевое заклинание прошивает оба легких.

Я вскинула голову и увидела, что в дверях стоит… ворон.

— Тай, я же просил тебя побыть дома! — взревел он.

— Просил? Привязав к стулу? — в ответ огрызнулась я.

— По-другому тебя уговаривать было бесполезно, — рыкнул он и скомандовал: — Оставайся здесь. Я за ней.

Просить некромантку во второй раз? Ха! Да она и в первый-то не послушает! И я, выдернув из плеча нож, ринулась за Аром: от Тай еще никто не уходил! Во всяком случае — невредимым.

Мы выбежали в грязный узкий переулок и заозирались. Впереди раздался звон разбитого стекла, звук удара. Бросились туда и увидели, как лихо разворачивается магомобиль.? из его опущенного окна высовывается рука. Доля мига — и в нас уже летит град из ледяных игл, сметающий все на своем пути.

Ворон схватил меня за запястье, дернул назад и закинул себе за спину, а второй рукой — выставил щит, в котором, как в киселе, замедляли свой смертельный полет ледяные стилеты.

Я ведь не окажись я позади Ара, я бы была сейчас похожа на ежа. Абсолютно мертвого ежа с иголками изнутри. Потому что у всего есть предел. В том числе и у зомби.

Я стояла за его широкой спиной. За плечами того, кто мог бы меня не спасать сегодня. И все же спас. Дважды. И сейчас, оказавшись за вороном, я осознала, что мне в сотни раз надежнее здесь, чем где-либо.

Воздух задрожал от напряжения, от того, сколько в него в миг выплеснулось магии. Она искрила на кончиках пальцев ворона, трещала разрядами молний. Мои волосы наполнились этим электрическом, пряди начали подниматься, как щупальца медузы.

Порою бывают такие мгновения, которые потом пытаешься забыть всю жизнь. И не можешь. А сейчас случился тот миг, в который я забыла всю свою прожитую жизнь, да и смерть тоже.

Мы стояли в эпицентре одного из самых разрушительных заклинаний, того которое сорвавшись с поводка, не рассеется, пока не убьет. Я с запозданием узнала плетение Ллой. Его готовят заранее: не меньше дюжины магов вливают прорву сил. А напитавшуюся свернутую матрицу заклинания активируют, чтобы не просто уничтожить — стереть с лица земли. И применяют только на войне.

Если Арнсгар не удержит эту ледяную волну, то она сметет не только нас, но и несколько десятков домов за нашими спинами, унесет сотни жизней мирных горожан.

Кто-то позади меня кричал, истерично орали клаксоны, люди бежали в панике.? ворон стоял, держал заслон, хотя рука его дрожала от напряжения. Любой другой бы на его месте сдался, накрыл бы себя куполом, чтобы спастись самому. И ледяная волна пролетела бы над нами, обогнула бы, как течение реки огибает камень на дне, чтобы помчаться вперед, сметая сотни жизней на своем пути. Другой бы так и сделал. Но не Ар, который, казалось, держался лишь на одном упрямстве.

Еще сегодня утром, выбегая из дома, я хотела его задушить. Он разозлил меня до черных мушек в глазах. А сейчас… Нет, гнев ещё кипел во мне. Но вместе с ним рождалось и что-то другое.

Несколько мгновений — это всё, что было у меня. У нас. До того, как силы карателя иссякнут. А у меня не было и капли дара, чтобы поделиться с ним. Остались только слова…

— Ты сможешь, — я сглотнула, положив руки ему на плечи. Едва касаясь, чтобы не отвлечь. Навряд ли Ар разберет сказанное. Просто пусть знает: за его спиной стоит тот, кто в него верит. Ведь даже невозможное возможно, если тебя питает вера. А она — это все, что у меня было. — Ты сильнее, чем кажешься, храбрее, чем думают другие, и точно — благороднее. А еще — я всегда буду с тобой, на твоей стороне. Рядом. Даже если меня самой уже не будет. Потому что ты для меня… важен.

Не знаю, кому именно я произносила это признание: ему или себе. Но пока я говорила, он держал щит. В одиночку. И не опустил рук до того момента, пока не прибыло подкрепление. Через сколько это произошло? Я не знаю. Мне казалось — спустя вечность, хотя наверняка прошло не больше десяти минут: такую вспышку магии просто невозможно пропустить.

Лишь усилиями двух дюжин чародеев удалось не только удержать, но и свернуть Ллой: окружить его куполом, который медленно начали сжимать, накаляя изнутри, заставляя лед истаять.

Подчиненные смотрели на Арнсгара — смотрели с восхищением, уважением. Вездесущие репортеры, которые появились немногим позже карателей и жандармов, — с любопытством. А ворон… отдал распоряжение и, прошептав мне на ухо: «Уходим», — нырнул в толпу. Я едва поспела на ним, поражаясь, как за несколько секунд он смог исчезнуть из-под прицелов внимательных взглядов и чарокамер, вспышки которых заставляли жандармских грифонов нервно бить хвостами.

Я сама была разбита. Во мне несколько минут назад умерла надежда и родилась пустота. Мы упустили заговорщицу, а с ней и шанс изменить прошлое. Сутки. Раньше я думала, что это мало. Но, как оказалось, они могут перевернуть сотни, а может, и тысячи жизней.