— Понимаю. Выходит, Матвей с вами познакомился. Ожидаемо, но все равно весьма волнующе! Понимаете, Пётр Константинович, Матвей давно сотрудничает с нашим Родом. Когда-то давно он был грозным представителем чуди, но наши предки смогли его успокоить и заключили нечто вроде договора. Матвей немного ленится, однако сильные кудесники могут произвести на него впечатление, тогда он и делится историями.

— Насколько мне удалось понять, он готов рассказывать свои истории в обмен на чужие, — осторожно добавил я.

— Да, и так тоже. Но вы не можете быть уверенным, рассказал он правду или нет. Многие сказочники готовы удивить Матвея фантастическими историями, но только истинный рассказ тронет его сердце. Однако редко кто может похвастаться десятками невыдуманных историй, причем достаточно увлекательных для столь умудренного слушателя, как котик, проживший не одну сотню лет.

— Получается, эманации и гении — выдумка? — добавил я.

Пушкин не подал виду, хотя легкая улыбка все-таки проскользнула.

— Нет, это подтвержденная информация, Пётр Константинович. Не все готовы ее принять, особенно когда речь о слишком самодовольных личностях, но с этим можно только смириться.

— На фоне Родов, Владимир Алексеевич, и их патриархов… Существование «тридцати трех» действительно прозвучит почти кощунственно.

Думаю, я не слишком сильно ошибался. Все-таки главы Родов чаще всего и являются сильнейшими кудесниками. Это и мощный Дар, и опыт, и доступ ко всей силе Благодати, а тут внезапно какие-то левые личности, обладающие большой силой.

— Радует, что вы это понимаете, — Владимир вздохнул.

— Полагаю, что речь не о трех десятках витязей?

— Да, это для красного словца, — Пушкин взмахнул зонтиком, будто шпагой. — Под определение витязей подошли бы разве что известные «Три богатыря». Но вы наверняка слышали об их родах и сейчас. Сама суть богатырей не изменилась, они все равно кажутся невероятно сильными, но это не идет ни в какое сравнение с их предками.

Слишком много дворян и Родов, чтобы я знал всех без подсказки умнофона, хех. Вроде бы мне попадались, но я не уверен, что потомки богатырей сейчас владели землями. Муромцевы и у Светлова в охране встречались, хотя могли быть и однофамильцами. А вот потомки Добрыни занимались охраной в столице, но я мог и ошибаться.

— А что еще известно об этом явлении? Встречаются ли они только в Российской Империи или…

Пушкин помрачнел, покачал головой.

— К несчастью — нет. Матвей не рассказывал подробностей, как и вам, полагаю, — Владимир глянул на меня.

— Нет, только в общих чертах.

— Тогда немного конкретизирую. Даже если принять за данность события прошлого, ситуация весьма удачная — я бы добавил эмоций и сказал, что дух наших людей не сломить, поэтому великие воители прошлого получили благословения эманаций и гениев. Второе — особенно удивительно, но далеко не все представители чуди враждебны, можно допустить удачное стечение обстоятельств. С тех пор кто-то из тридцати трех уже мог погибнуть, им пришли на смену другие, поэтому не стоит легкомысленно относиться к этой информации. Теперь это не уникальное для нашей страны явление.

— Наверняка же о ком-то точно знают, откуда легкомысленность? — сказал я, уже прикинув, что мы идем к большой постройке, напоминающей спортивный зал. Похоже, местная тренировочная площадка.

— Романовы знают об этом явлении, — Пушкин снова вздохнул. — Еще некоторые семьи… Я бы предположил, что не более половины сейчас осталось на территории Российской Империи, Пётр Константинович. Любая подозрительная активность других стран может быть вызвана с действием этих сил. Конечно, они не работают в одиночку, но это зачастую единственный шанс для иностранцев собрать достаточно мощный ответ Родам Империи. Недавние события в Липецкой губернии вполне могут быть связаны с этим.

— А разве были какие-то события? — невинным тоном сказал я.

— Да, вы правы. Для всех ничего и не было, — Владимир усмехнулся. — Однако, Пётр Константинович, я бы сделал неслыханное предположение. Вы ведь тоже можете быть одним из «тридцати трех».

Я попытался не отыгрывать роль хренового актера, лишь озадаченно смотрел перед собой.

— Даже не знаю. Со мной не связывались какие-то, эм, высшие сущности.

— Насколько мне известно, благословение — это не результат ритуала, хотя и такое вполне могло быть. Оно может быть получено и при рождении. По прихоти Эманации или же случайно… У нас слишком мало информации. Однако есть то, в чем я точно уверен: такой уровень пси сопротивления, который показали вы, Пётр Константинович, недоступен в вашем возрасте. Даже при идеальной родословной. Если сложить это с событиями, описанными Ольгой Сергеевной… Сами понимаете.

Пушкин остановился, посмотрел на меня. Я пригладил волосы на затылке.

— Если это действительно так, чем может грозить?

— О, на этот счет вам не стоит волноваться, официально «тридцати трех» не существует. Как только о ваших успехах узнает кто-то еще, догадки возникнут сами, но не более. Можете относиться к этому, как к таланту в кудесничестве, ведь суть именно в этом.

Несмотря на сдержанный тон, Владимир выглядел донельзя счастливым. Похоже, что теорию обо всех этих сущностях прохладно воспринимали в высшем свете, поэтому увидеть в моем лице поддержку или даже олицетворение всего этого — дорогого стоило. Даже жаль разочаровывать… Но если Романовы действительно приняли к сведению, то поддержка у Пушкиных в этом вопросе все равно весомая. Маловероятно, что правящий род просто подыграл, скорее уж они тщательно отслеживали любые странности. Или же среди них есть кто-то из «тридцати трех», поэтому и сомнений не возникало.

— И все же вы захотели меня отвести сюда и снова протестировать, не так ли? — вздохнул я.

— Вы очень проницательны, Петр Константинович. Но если вам будет приятнее услышать отговорку, могу сказать, будто это оценка возможностей для обещанного обучения. Это недалеко от истины, разве что входит в общий комплекс, а не является самостоятельной дисциплиной.

— Владимир Алексеевич, спешу заметить, что я несколько растерян после событий ночи, поэтому не уверен в возможности оправдать ваши ожидания.

— Не извольте волноваться, — Пушкин подвел меня к ранее замеченной постройке как раз к тому моменту, когда упали первые крупные капли дождя. — Видите?

— Уж не вы ли вызвали дождь? — улыбнулся я.

— Вы мне льстите. Даже магистры Воды не в состоянии сотворить подобное, — покачал головой Владимир, но все-таки ему было приятно услышать такое.

На самом деле вызвать дождь не так уж и сложно, если условия подходящие. Подобие дождя в виде огромной массы воды высоко в небе — еще проще, но можно попробовать и помочь естественным природным процессам.

Помещение действительно оказалось своего рода спортивной площадкой. Стены были покрыты зачарованием, так что вложились сюда Пушкины немало, поскольку отделку и металлические листы с заклинаниями наверняка придется довольно часто менять. Универсального антимагического экрана не существовало, но создать условия для снижения эффективности определенных элементов — можно. По этому же принципу работала и защитная экипировка, которой мы пользовались на уроках фехтования.

В остальном — раздевалки с аккуратными шкафчиками и скамьями, даже можно заметить подсобку со спортивным инвентарем, так что когда нет необходимости в магических дуэлях, могли и поддержать форму, уважаю.

— Не сочтите за наглость, Владимир Алексеевич, но я все же хотел бы хотя бы примерно знать… Скажем так, планы. Конечно, с Ольгой Сергеевной мы обсуждали некоторые моменты, но занимались большей частью фехтованием.

Пушкин повесил цилиндр на вешалку, поставил зонт в специальную подставку и обернулся ко мне. Задумался ненадолго, затем гостеприимным жестом позвал к еще одной двери. Там оказалась небольшая, но уютная комната со столом и стульями. То ли переговорная, то ли столовая, где можно перекусить после тренировки.

Приняв предложение, я расстегнул пиджак и уселся на стул, Пушкин занял место напротив.

— Полагаю, вы планируете поступить в Академию?

— Пока еще не могу сказать точно, — быстро ответил я.

Владимир взволнованно пригладил кучеряшки, будто я его немало удивил.

— Я бы все же рекомендовал вам поступить. Вы могли помнить мои утверждения и в пользу Академии, и против, однако без контактов с обществом вам будет довольно сложно вести дела, Петр Константинович.

— Дела?

— Именно. Собственный Род — весьма затратно. И если вы действительно хотите отправиться на поиски сестры, вам тем более понадобятся средства. Конечно, мы могли бы помочь вам с какими-то вопросами, но для вас же было бы привлекательнее получать это в виде инвестиций, а не помощи.

— Чтобы не становиться должником? Владимир Алексеевич, вы предоставили нам такой шикарный