должны были привести к старшему по званию и допросить. Или просто «убить», если моя персона им не сильно упиралась. А тут я где-то валяюсь и руки отлеживаю! Как же все чудно?! И чем дальше — тем хуже.

А может быть, я теперь припадочный и поэтому друзья меня связали?

— Эк! — в робкой надежде позвал я, но никто не отозвался.

— Эй, кто-нибудь! — прохрипел я уже громче и требовательней. — Попить дайте!

Во рту раскинулась пустыня. Хоть бы глоток воды!

Ответом мне была какая-то тихая возня и мычание. Так, эти гады еще и насмехаются! Ох, оклемаюсь — дам кому-то в глаз и на звание не посмотрю! Даже если «убьют», руки-то заблокировать не смогут.

Злость помогла окончательно прийти в себя. Но видел я ещё не очень хорошо: в глазах двоилось. Да и в помещении, куда меня занесло, царил полумрак.

Это была небольшая комната с толстым слоем пыли и мусора на полу. Пыль и сор, по ощущениям, украшали всю левую сторону моего лица. Я поднял голову, попытался перевернуться и встать. Тело не слушалось. Меня качнуло и бросило лицом в пыль. Я закашлялся.

В углу зашевелились какая-то тень. Сердце екнуло. Совсем некстати, вдруг вспомнилась байка, рассказанная в один из вечеров на Сиге старшекурсниками. Легенда гласила, что когда-то Базу на Арктаке использовали. Около системы всегда шли самые ожесточенные бои. Завладеть Арктаком — значило победить в Учениях.

Но потом, какие-то обалдуи, забравшиеся в самые недра Базы, разбудили Невыразимый Ужас, спавший там с древних времен. Вырвавшись на свободу, Ужас покалечил психику полусотне курсантов, их потом долго лечили в госпитале.

С тех пор Базу законсервировали. На учениях ее обкладывали минными полями и обходили стороной. Помнится, когда я это услышал, несколько дней хохотал и глумился вместе с Эком над дурацкой историей. А сейчас, то, что казалось тогда детской сказочкой, вдруг стало страшной реальностью.

— Уйди от меня, я в тебя не верю! — заплетающимся языком, как можно смелее сказал я Тени.

— Ваэл! Эфо иа Ама! — пришло в ответ. И это показалось мне осмысленным.

— Ты кто? — на всякий случай, решил спросить я.

— Ама! — визгливо возмутилась Тень и рассерженно застонала, — Умррр!

Вроде бы складывался диалог, но язык был непонятен, а собеседник на что-то злился. С фиксированными руками я оказывался против него совершенно беззащитен. Понятно, что говорить и действовать надо было осторожно, чтобы ничем не обидеть незнакомца и он не надумал меня съесть.

— Все хорошо, — самым безэмоциональным тоном произнес я. — Я безоружен! Но я вас не понимаю. Вы знаете гатактон?

— Ага! — согласилось существо, — О у эня жякгеем гот!

— Что? — переспросил я. Если собеседник и говорил на галактоне, то, явно, страдал проблемами с дикцией.

— Уууу! — грустно завыла Тень.

Сейчас, когда глаза привыкли к полумраку, я понял, что существо имеет вполне человеческие контуры и сидит неподалеку от моих ног. Ему чего-то явно не хватало. И, спустя минуту, до меня дошло, что рук. Как ни напрягались мои мозги, ни с одним видом гуманоидов этот облик так и не сопоставился.

— Вы — человек? — решился я спросить напрямую.

— Та, та! — радостно подтвердило существо, — Фмотхи фюда!

Кажется, я начал понимать моего товарища по несчастью, который призывал смотреть в его сторону.

Неуклюже загребая ногами и шурша мусором, Тень поползла на середину комнаты, к слабой полоске света, пробивавшейся в крохотное отверстие в стене. Это выглядело по-змеиному завораживающе и интригующе, ибо существо сильно шаталось из стороны в сторону, рискуя упасть, и я даже стал за него волноваться: доползет — недоползет.

Вот Тень наконец-то добралась до света и стала крутить в луче головой. Затуманенный взор выловил из мрака золотистые растрепанные волосы, потом небольших размеров человеческое ухо, затем мелькнул серо-зеленый глаз. Поднапрягшись и сфокусировав окончательно зрение, я смог собрать в единое целое освещенные части незнакомца, и понял, что все восторги заточения со мной разделяла…Лана.

Ну, хоть что-то приятное за весь день…

Однако, почему у нее нет рта?

— И-Иш? — произнесла Землянка.

Если она со мной разговаривала, значит, рот у нее должен где-то быть.

— Вижу. — подтвердил я. — Но что с твоим ртом? Я тебя не понимаю!

— О у беня жакхгеен! — сообщила Лана. — Фаскхей ео!

— Ничего не понимаю, — признался я.

— Фаскхей бне гот! — повторила девушка.

— Я не понимаю, о чем ты! — продолжал недоумевать я. — Я плохо вижу.

— Игео, ы греих! — заявила Лана.

Снова завертелась на свету и принялась гримасничать.

— Не смешно! — прокомментировал я.

И тут же разглядел, что рот девушки заклеен изоленом.

— Ааа, — догадался я, — «синие» тебе рот заклеили!

— Фуу! — с явным облегчением выдохнула Лана и обмякла.

— Все как-то странно, правда?

— Ммм… — пожала плечами Землянка, — Фаскхей бне гот и ея ээ фсе хасхафу!

— Это будет непросто. Я — связан, — для убедительности я подергал руками за спиной.

— Йя фошэ! — грустно вздохнула девушка, — Фривумай фто-фибусь!

* * *

Ради нее я был готов заново изобрести протонник. Не говоря уже о том, чтобы сделать карьеру эквилибриста. Вы оцените красоту рожденного мной трюка, если попробуете когда-нибудь подняться на колени из положения лежа, со связанными за спиной руками и кружащейся головой. Безусловно, номер удался далеко не с первого раза. Ежеминутно существовала опасность расквасить себе нос, сделав неудачное движение.

Мне грело душу, что Лана, рискуя упасть не меньше, в критические моменты заботливо подставляла свое плечо. Мы с ней качались, как тростник на ветру, но совместными усилиями продвигались все дальше вверх.

Способность Землянки помогать, когда ее об этом не просят, была для меня удивительна и непонятна. Сейчас хотелось верить, что Ланина поддержка связана, исключительно, с симпатией ко мне. Но, возможно, девушке просто хотелось поскорее избавиться от изолена. Эту мысль я отчаянно отгонял.

Наконец, выход в открытый космос в замкнутом пространстве состоялся. Плечо Землянки, упиралось в верхнюю часть моей груди и худо-бедно удерживало не совсем послушное еще тело в вертикальном положении.