суме, где лежала девкин мех. Достать его было нетрудно – руки, знавшие ворожбу, легко обошли чародейский заговор. Довольный, Чонгар сразу спрятал мягкий комок за пазухой. Сила от него исходила дикая, необузданная, пугающая – от такой стоило бы спрятаться всем, кроме охотников.

Баат ничего не заметил – даже не повернулся. К собственному счастью, он не знал, что теперь судьбы Томаша и Маржаны находились в руках Чонгара. Их можно было выменять почти на всё – от ответов на вопросы до половины княжества. Кажимер не пожалел бы дальних воеводств.

Но земли ненадёжны: сегодня ты сидишь в тереме и ешь лучшее мясо, а завтра тебя бросают в реку или вешают прямиком на вечевой степени по приказу великого князя. Нет, Чонгар по-прежнему хотел одного и надеялся, что предателя не придётся долго искать.

– Чонгар, – девка подняла голову, – что произошло-то?

– Моего брата убили во время смуты, – он прикрыл глаза и ощутил, как на его тело навалились мертвецы. Их становилось всё больше и больше, пока кто-то не заметил Чонгара и не вытащил оттуда. – Убийца был на стороне великого князя и Баат его знает.

– Почему не скажет? – недоумевала Маржана.

Чонгар пожал плечами. Баат сделал вид, что ничего не услышал. Повезло ему, лису. На него не давили умершие. Что тогда, что теперь он не кричал во сне, а днём нёс службу или веселился с девками до зари.

Наверное, он дружил с тем витязем. Или хорошо знал его. Но тогда выходит, что убийца околачивался совсем рядом с Чонгаром – а тот взял и не заметил. Тоже хорош. А может, Баат просто жаден до денег? Если так подумать, он пользовался помощью Чонгара и знал: если скажет правду – тот оставит Томаша в покое и понесётся в Звенец, прихватив Градьку.

Ублюдский, мерзкий лис.

– Не сжигайте мне спину, – отозвался Баат. – Мне и впрямь нужна была твоя помощь, Чонгар.

– Почему ты не сказал сразу? – он не выдержал и шикнул, подавляя желание наброситься на витязя.

– У меня были связаны руки, – невесело усмехнулся лис. – Славена просила подождать. Всё надеялась, что остепенится, а он, – Баат дёрнулся, но продолжил следить за лошадьми и дорогой, – понёсся в ту же степь, что и ты.

– Тьфу, чтоб вас! – Чонгар стукнул кулаком по днищу. Доска хрустнула, но не развалилась. – Всё с мягкостью да трепетом, а надо совсем иначе!

Княжеская ведунья тоже знала. Интересно получается.

– Он лишился чуров и дома, – тихо произнёс Баат, – потому что твоя мать сбежала из Подзмейного. Поначалу скитался, затем прибился к гриднице и затерялся там.

Нет, ну это уж совсем походило на шутку! Чонгар взвыл и заорал во всё горло:

– Да причём, псы тебя дери, здесь моя мать?!

Баат выждал, пока Чонгар переведёт дух: выдохнет горячий воздух, вдохнёт свежего, прохладного, – и успокоится. Только потом ответил:

– Ящеры утащили весь ваш род под воду, когда Айнур сбежала. Выжил только один и только потому, что гостил у соседей. Можешь поехать в Подзмейное и взглянуть сам. Там теперь глубокое озеро, где не стоит рыбачить и купаться.

– Моя мать не вещь и не товар, – зашипел Чонгар. – Одни боги имеют право судить её.

Если Баат говорил правду, то парень приходился ему дальней роднёй. Значит, его можно было найти по крови и почуять, как волчонка. Это очень, очень удачно. Отыскать такую добычу сможет любая ведунья. Но лучше пойти к той, что уже знает ответ.

Чонгар спросит с этого змеёныша за Агнеша, с чужой помощью или сам.

3.

– Осторожнее! – закричал Чонгар.

Агнеш улыбнулся и убрал меч. Молодой витязь получил его вчера и теперь хвастался перед всей гридницей. Сразу видно – не терпится показать себя. Чонгар поздравил его первым и не забыл добавить, что мать непременно обрадуется.

– У вас есть семья? – пришлось спросить. – Я думал, вы из Подзмейного.

Как и он.

Сколько вёсен прошло с тех пор, как дом ушёл под воду? Раньше без слёз не вспоминалось, но время пригладило. Теперь он мог представлять перед собой лицо матери без горечи и комка иголок в горле.

– Мы родились неподалёку от Звенеца, – горделиво произнёс Чонгар. – Но наша мать из Подзмейного.

– Да, они с отцом приехали в этот край, – добродушно сказал Агнеш, пряча меч в ножны.

– А как, – он прикусил губу, – зовут твою мать?

– Айнур, – пожал плечами витязь.

Чонгар взглянул на брата так, словно захотел испепелить вмиг. Пришлось сделать вид, что он не узнал и не понял.

– Мне незнакомо это имя, – фыркнул. – Но я рад, что мы родом из одних земель.

Агнеш улыбнулся и кивнул Чонгару, мол, видишь, ничего страшного. Тот удовлетворённо хмыкнул и отвернулся.

А он – он понял одно: боги не зря отправили его в Звенец. И ведь сопротивлялся ещё! Не хотел оставлять родные земли, цеплялся за друзей и соседей, но каждый рано или поздно давал понять: тебе здесь не рады. Ещё бы – никто не хотел навлечь на свой род гнев ящеров. Тогда он отправился в соседнее воеводство, но и там не было покоя – приходили люди, спрашивали и настоятельно советовали исчезнуть и раствориться в громадной столице.

Сперва он противился. Не останавливали нападения в ночи, но вот яд… Да, кто-то подлил ему яд в сбитень, и тогда он не выдержал. А в Звенеце повезло – посмотрели на руки, выплетавшие ворожбу, на меч – и сразу отправили в княжескую гридницу.

Тут-то ему и попались Чонгар с Агнешем. Смуглые, непохожие на всех остальных, с дикими повадками. У Чонгара ещё и имя было странное. Агнеша же назвали уже по-новому.

Он смотрел на их лица и пытался понять, найти хоть какой-то ответ. Чуть позже посмеялся над собой. Откуда им знать? Они не видели, как деревня уходит под воду, как размывает дорогу, как хохочут русалки, забирая себе новых сестёр. Они не слышали криков – а кричали до хрипоты. Он же видел это всё каждую ночь и не мог простить. Ни Айнур, что погубила их всех, ни Чонгара и Агнеша – за то, что сидят в гриднице и ходят по княжескому терему.

Их не должно быть. Весь этот кусочек узора, что сплела Мокошь, казался ему неправильным, искажённым. И он исправит это – срежет лишние нитки и заставит заплатить.

– Ты чего такой бледный? – Агнеш наклонился и взглянул на него с любопытством. – Тебе сегодня на забороле стоять ведь.

– Я в порядке, – прохрипел он. – Не беспокойся.

– Сходил бы ты к Славене, что ли. Она у нас во! – молодой витязь вздёрнул нос, показывая в небо.

– Да что вы носитесь со своей Славеной?! – прокричали с другой стороны гридницы. – Милова ничем не хуже, да и живёт как раз у детинца.

Не то, чтобы ему хотелось открывать кому-то душу, но витязю на княжеской службе стоило хорошо