могу ни с кем внука оставить!

Он силой двинул кулаком по рулю, пугая окружающих громким сигналом. Водитель в соседнем автомобиле, стоящем на светофоре, покрутил пальцем у виска, Пальмсовский даже не глянул в его сторону.

Он сейчас выглядел постаревшим и осунувшимся, как будто прошел десяток лет с утра, а не какие-то несколько часов. Стискивал зубы, демонстрируя играющие желваки, сверкал глазами…

– Они тебе совсем не родные, да? Просто чужие люди?

Владислав измерил меня взглядом с ног до головы. Под этим жестким прицелом ощутила себя полной дурочкой.

– И ты туда же? – Ударил по газам, срываясь с места, как только появился намек на зеленый. Меня вдавило в кресло от дикой скорости.

– Не спеши так, пожалуйста. Если мы влетим в кого-то, Вовке от этого лучше не станет.

– Хм… – Ни слова не сказал, но скорость сбавил.

– И все-таки, объясни, тебе эта семья никем не приходится? – Ему однозначно не нравился этот вопрос, и пришлось набрать смелости, чтобы его повторить. Глотнула побольше воздуха, прежде чем продолжить. – Я, между прочим, тоже планирую стать частью семьи, и имею право знать хоть какие-то нюансы.

– Меня задрали с этим вопросом, Даш. Понимаешь?

– Ну… не особенно…

– Почему я не могу помочь постороннему мальчику? Почему обязательно все подозревают, что это мой внебрачный сын?!

– Потому, что обычно мужчинам и родные дети не нужны. И да, твое желание выглядит немного… необычно… Не нужно этому удивляться!

– Я его мать никогда в жизни не видел! И, наверное, лучше не надо. Иначе эту суку удавил бы.

– Послушай… Она не виновата, что ее психика полетела после родов. Врагу не пожелаешь такой судьбы – на всю жизнь оказаться в стенах психбольницы…

– Даш, ну, ты слышала же своими собственными ушами! Или не слушала Веру Борисовну?

– Слушала, очень внимательно.

Бабушка Вовы отправила мальчика в магазин за вкусностями к чаю, и за это короткое время успела поведать мне самое важное. Без подробностей, но в целом я все поняла.

– Ну. Баба не думала о ребенке, а страдала, что ее хахаль беременную бросил. Потому крышей и потекла. За что ты ее жалеешь?

Тут крыть было нечем. Я бы, наверное, смогла найти еще аргументы в защиту незнакомой женщины… Но почему-то не хотела.

И вспомнила об очень важном нюансе, который мог нам испортить всю эту безумную затею.

– Слава. Тормози. Сегодня ничего не получится. – Пытаясь немного смягчить свою фразу, аккуратно коснулась его руки.

Наивная. С таким же успехом можно было бы встать на пути лавины и попробовать остановить ее…

Пальмовский с силой нажал на тормоза. Машина взвизгнула и встала, как вкопанная… В нас чудом не въехал шедший следом автомобиль, его водитель что-то кричал в окно, обгоняя слева, сигналил… Владислав и его проигнорировал.

– Что? Решила дать заднюю? Испугалась, да? – Горечь в его голосе можно было черпать ложками, как и разочарование. – Что ж… Спасибо, что сейчас, а не потом. Не стала тратить наше время зря…

– Господи… Что же ты такой резкий и внезапный, Слав? Я документы оставила в твоем кабинете. Как мы будем подавать заявление без паспорта? Об этом не подумал?

Где-то далеко мелькнула мысль, что быть замужем за таким вот внезапным мужчиной – то еще удовольствие, скорее, стихийное бедствие…

Но вспомнилась Вера Борисовна, Вовка… Родители, которым я точно смогу материально помочь…

Придется терпеть и учиться, что сделаешь…

Владиславу было пофиг на мои сомнения. Скорее всего, он о них даже не подозревал. Снова тронулся с места, на ходу набирая чей-то номер на телефоне.

– Привет, Аль… Да, я уехал по делам. Разберусь попозже.

На время замолчал, слушая девушку, затем перебил нетерпеливо:

– Давай потом на эту тему, хорошо? Мне нужна твоя помощь, срочно. Зайди в мой кабинет, возьми там женскую сумочку… Да, женскую! Тебе не почудилось. Так вот, возьми ее и отправь курьера к ЗАГСу. К тому, где мы Настю регистрировали, да. Он ближайший.

Из динамика доносились возгласы Али, конечно же, удивленные. Пальмовский хмурился, но молчал. Потом не выдержал:

– Жениться буду. Зачем еще люди туда ездят? Помирать еще не планирую… Сама такая!

Я прикрыла лицо руками. Похоже, сейчас один мой возможный друг в лице Али мог запросто превратиться во врага. Она ведь меня предупреждала, что нельзя на работе ничего личного! А я?!

Не прошло и полгода, как я собралась замуж! И не за кого-нибудь, а за самого директора компании! Ну, как меня не проклясть после такого финта?!

– А на ком еще? На Инесске, что ли? Чтобы обанкротиться через пару дней? – Слава, тем временем, продолжал порыкивать на Алю, и совсем не замечал, что я тут потихоньку страдаю рядом. – На тебе женился бы, ты знаешь.

А вот это слышать было очень больно и обидно. Губы дрогнули, зубы сжались. Вот, значит, кто его идеал… Достойный выбор. Недостижимый для меня.

– Ты только Витьке не рассказывай. – Пока я готовилась плакать, Пальмовский шутил и развлекался. – А то он меня голыми руками придушит, и вдовы у меня не останется, просто не успею… Ну, на Даше, конечно. На ком еще-то? Любовь у нас внезапная. Можно подумать, ты не поняла?

– Не шути на такие темы, пожалуйста. Это… неправильно. И вообще, прекрати меня с кем-то обсуждать. Будь воспитанным человеком. – Вмешалась в его беседу. Не смогла терпеть больше. Почему-то фраза про любовь оказалась последней каплей. Им, наверное, было смешно, а мне – совсем не весело.

– Так, Аля. Все. Отправляй курьера. А меня тут будущая жена уже воспитывать начала. Буду разбираться!

– Что с настроением? – В отличие от меня, готовой рыдать от разочарования, Пальмовский заметно повеселел. – Чем недовольна душенька твоя?

– Не нужно шутить о любви. Это… цинично и мерзко! Вот! – Высказалась – и как будто немного отлегло. Хотя главный вопрос продолжал зудеть внутри и не давать покоя.

– А кто сказал, что я шутил? – Сам при этом улыбался, и даже не пробовал прятать свою дерзкую ухмылку.

– Еще скажи, что ты в меня влюблен по самые уши, и всю жизнь мечтал об этом дне!

С настойчивостью мазохистки я продолжала ковыряться в этой болячке. Знала, что не услышу ничего вдохновляющего… Но лучше сразу развеять все мечты, чем потом еще больнее разочароваться.

– Даш, я сейчас готов носить тебя на руках и при этом подпрыгивать от счастья. Честное директорское! – Он приложил руку к сердцу, словно клятву давал.

– Хреновый из тебя директор, между прочим. – Я чуточку оттаяла, но решила настоять на своем. – Сам свои правила нарушаешь на каждом шагу.