– Это недавно было? – поинтересовалась Шапочка.

Северо-западные горы находились не очень далеко от Центрального королевства, и друзья рассчитывали добраться до места к полуночи. Глядя на лошадей, скакавших во весь опор, Алекс начала скучать по тем временам, когда они с Корнелиусом за считаные минуты перемещались из одного конца страны в другой. Но она была рада, что единорог подружился с Руком.

Чтобы скоротать время, Коннер стал рассказывать Алекс всё, что узнал о зелье-портале из бабушкиных записей.

– Состав зелья довольно простой. Нужно сорвать ветку с самого старого дерева в лесу, найти перо самой красивой птицы, расплавленный замок и ключ, принадлежащий самому дорогому человеку. А потом нужно настаивать зелье две недели под лунным светом, после добавить капельку магии – и вуаля, зелье готово!

– Всего-то? – спросила Алекс. – Состав такого сильного зелья должен быть гораздо сложнее. По сравнению с Заклинанием желаний, найти эти ингредиенты будет проще простого.

– Ингредиенты скорее символичные, нежели вещественные, – заметил Коннер. – Видимо, когда бабушка его создавала, фантазия у неё разошлась не на шутку.

– В этом и прелесть магии – она не подвластна науке, – сказала Алекс.

После заката Матушка Гусыня заколдовала стайку светлячков, чтобы те освещали дорогу путникам внизу. Ровно к полуночи они добрались до пещеры. Алекс была благодарна Руку за подробную карту: без неё они никогда не нашли бы узкий и неприметный проход в пещеру сбоку скалы. Друзья спешились, Лестер приземлился неподалёку.

– Овсянка, – обратилась к лошади Златовласка, – если кто-то кроме нас выйдет отсюда, скачите с Овсом и Упряжкой в лес и прячьтесь там, хорошо?

Кремовая лошадь уверенно кивнула. Друзья подошли к пещере и остановились у входа.

Матушка Гусыня потёрла ладони.

– Что ж, как я говорила Льюису и Кларку, Северная Америка сама себя не исследует, – заявила она. – Вперёд!

Матушка Гусыня, таща за собой напуганного Лестера, повела всех в пещеру. Внутри была кромешная тьма.

– Здесь так темно и страшно, – проговорила Красная Шапочка.

– А ты чего ожидала? Что тут люстры будут висеть? – проворчал Коннер.

– Неплохая идея, кстати, – сказала Матушка Гусыня и свистнула. Тут же в пещеру прилетели светлячки и, сгрудившись всем роем у них над головами, превратились в подобие огромной люстры. – Хорошо придумал, парень.

При появившемся неярком свете друзья увидели, что у пещеры очень высокий свод, но она не широкая. Украденные из замка книги тут и там лежали на полу. Друзья ходили по пещере и читали заголовки:

– «Том Сойер», – сказал Джек.

– «Большие надежды», – прочитала Златовласка.

– «Гамлет»! – восторженно воскликнула Шапочка. – О-о-о! А давайте заглянем в «Гамлета»? Это моя любимая пьеса Шексбала!

– Тебе на этой неделе трагедий не хватило? – осведомилась Матушка Гусыня.

Коннер подобрал с пола очень старую книжку в жёлтом переплёте. Едва он её открыл, из страниц, как прожектор, забил яркий свет. Коннер испугался и выронил книгу, и из неё от удара выпало несколько страниц.

Коннер сглотнул.

– Я нашёл «Удивительного волшебника из страны Оз».

– Осторожнее, – сказала Алекс. – Каждая страница важна.

Близнецы собрали выпавшие страницы и бережно положили их в карманы. Алекс с опаской носком туфли открыла книгу на титульном листе. Как и до этого, из страниц вырвался световой луч и ударил под свод пещеры, осветив её в сотни раз ярче, чем светлячки.

– Наверняка наш дядя ещё там, – сказала Алекс.

– Узнать точно можно только одним способом. – Златовласка подошла к книге. – Давай заглянем туда.

– Кому-то надо остаться и присматривать за книгой, – заметил Джек. – Если с ней что-то случится, пока будем внутри, то мы не вернёмся.

– Я останусь, – вызвалась Агетта. – Постерегу, а вы идите, и будьте осторожны.

Друзья сгрудились вокруг книги, глядя на неё, как парашютисты перед прыжком с самолёта.

– Была не была, – сказал Коннер, шагнул в световой луч и исчез из пещеры.

Он оказался в бесконечном пространстве, залитом ярким светом, где не было ничего, кроме слов, которые порхали, вращались и прыгали вокруг него.

– Ух ты, такого я ещё не видел!

Рядом с Коннером появилась Алекс, а вслед за ней Златовласка, Шапочка, Джек и, наконец, Матушка Гусыня, тащившая за собой упирающегося Лестера. Не веря глазам, все изумлённо смотрели на мириады слов.

Видимо, их появление задействовало какой-то механизм: слова вдруг разлетелись в разные стороны, а потом стали одно за другим исчезать, приобретая чёткие очертания того, что они описывали. И вот на глазах у изумлённых друзей сотворился мир книги: вдали вырос маленький невзрачный домик, а рядом с ним – крохотный сарай, вокруг сколько хватало глаз раскинулись поля, заросшие засохшей травой, а воздух стал сухим и пыльным.

– Как говорится: «Да, Дороти, это уже не Канзас», – прошептал Коннер Алекс. – Хотя сейчас, в общем-то, всё наоборот, потому что именно в Канзас мы и попали.

Несмотря на то что Алекс и Коннер уже не раз перемещались между измерениями, они всё равно были потрясены до глубины души. В мгновение ока они оказались посреди бескрайних степей Канзаса, поэтому было не удивительно, что у ребят, как и у их друзей, отвисли челюсти. Даже Лестер разинул клюв, увидев эти метаморфозы.

– Сработало! – воскликнула Алекс. – Не то чтобы я этого не ожидала, но просто не верится, что на самом деле получилось!

– Это невероятно, – согласилась Златовласка.

Вместе с ними в Канзас переместился единственный предмет из пещеры – сама книга «Удивительный волшебник из страны Оз». Она лежала открытая на земле, излучая, как и прежде, яркий свет. Коннер нырнул головой в книгу и увидел по ту сторону Агетту.

– Ну? – спросила она.

– Сработало! – сообщил Коннер. – Пожелай нам удачи.

Коннер закрыл книгу, и свет угас, но появился снова, едва он её открыл. Убедившись, что всё в порядке, он захлопнул книгу и бережно спрятал за пояс.

Красная Шапочка смотрела на степь так, будто никогда в жизни не видела ничего столь же унылого.

– Значит, это и есть Другой мир? – поинтересовалась она.

– Нет, это версия Фрэнка Баума, – объяснила Алекс. – Но в принципе да.

– Как здесь… мило, – сказала Шапочка, хотя выражение её лица говорило о том, что думает она совершенно иначе. – Напоминает моё королевство – только обесцвеченное и несчастное.