Я снова во сне Киары. Уэс нарезает вокруг круги, держась на приличном расстоянии от Головешек, которые караулят на танцполе. Хватаю его за руку, мы пробиваемся через толпу, выбегаем с церковной дискотеки в освещенный уличными фонарями сумрак полуразрушенного мегаполиса.

Как и во сне Джиджи, чем дальше мы от сновидца, тем меньше Головешки хотят нас преследовать. Когда мы отбегаем на достаточное расстояние, я увлекаю Уэса в пустынную улочку и с силой толкаю его к мокрой бетонной стене. Месть – как и то, что пока она сошла с рук, – делает из меня хищницу. Но Уэс не против.

Мы целуемся, мы тяжело дышим, пока нас не разлучает утро…

В школе только и разговоров, что о признании Киары. Я поздно вернулась из клиники и не успела вовремя полюбоваться на то, как ее с первого урока по английскому сопровождали в кабинет директора. Но, как оказалось, я пропустила лишь анонс. Основной показ был впереди.

Уэс перехватывает меня по пути на перекличку и ведет к кабинету директора, где мы пристраиваемся в конце на редкость многолюдного для такого времени дня коридора. Некоторые ребята здесь по праву: в этом месте – внезапно получившем статус «премиум» – стоят их шкафчики, но большинство собравшихся зевак, как и мы, отчаянно жаждут занять лучшее место на представлении.

На скамейке у кабинета униженно сидит Киара, директор Хатч приглашает ее родителей войти. Она свирепо обводит толпу нехорошим взглядом и в какой-то момент даже рычит, устрашающее выпятив грудь: «Чего уставились?» – но назад никто не сдает.

Пока взгляды всех собравшихся прикованы к двери, буря надвигается совсем с другой стороны. По коридору, бешено топая, идет Эми Лоуренс, отличница и автор многих списанных Киарой работ: щеки пылают, из стороны в сторону колышется конский хвост. Она останавливается рядом с Киарой, ноги сильно трясутся – чудо, что она еще не свалилась. Толпа подается вперед.

– На фига ты это сделала? – шипит Эми. – Зачем все рассказала?

– Ты больная? – огрызается Киара. – Ясно, что кто-то нашел работы и выгрузил на страницу. Кстати, не ты ли?.. – подозрительно щурится она.

– Чего? – Эми, не веря своим ушам, переходит на крик: – Если обо мне узнают, у меня проблем будет не меньше!

– Верно, – безучастно пожимает плечами Киара. – Не меньше.

Я вижу, что угроза Киары – всего лишь отчаянная и слабая попытка демонстрации силы. Но для взвинченной отличницы Эми это последняя капля, которая не просто переполняет чашу терпения, а оскорбляет, выставляет ее на поругание.

– Ты не посмеешь! – взрывается она. – Не посмеешь так поступить! Меня могут исключить! Я же делала все, что ты хотела. Ты не посмеешь лишить меня будущего. Я не позволю. Не…

– Хватит! – резко встает Киара. Теперь она возвышается над Эми. Та вздрагивает, хотя выясняется, что зря.

Киара неожиданно для всех меняется в лице, втягивает голову в плечи и вытягивает руки в просящем жесте. Киара Тейлор впервые не пугает, она боится сама. Губы пересохли, в глазах – мольба.

– Никто тебя не исключит… Я все уничтожила и не скажу ни слова! Все будут молчать. Доказательств нет. Если мы станем все отрицать, то уже к экзаменам все вернется на свои места и будет как прежде.

Я затаила дыхание. Неужели это возможно? Киара избежит наказания?

Словно отвечая на мой так и не заданный вопрос, Эми качает головой.

– К экзаменам все вернется на свои места и будет как прежде? – переспрашивает она. – Ну уж нет! Меня это не устраивает. – Она разворачивается и обращается к толпе: – Впервые Киара списала у меня домашку в пятом классе. А когда я сказала об этом родителям, разбила мне очки в школьном автобусе. – Она снова смотрит на Киару, в глазах которой мольба превращается в страх, и продолжает более уверенным голосом: – Под угрозой сломать мне руку, если я ослушаюсь, ты заставила меня сказать, что это я сама споткнулась. Так я попала в рабство. И с тех пор делала все, что она приказывала. Почти восемь лет. Восемь лет! Но теперь с меня хватит!

Все стоят в шоке, пытаясь переварить слова Эми. Она действительно угрожает Киаре? Получается, сформулировав честно то, что творится вокруг, гнуснейшая из девчонок невольно подтолкнула Эми к краю истерики, к той точке, где начинается слепая отвага?

Эми направляется к двери в кабинет, Киара хватает ее за руку. Я делаю шаг вперед, но меня удерживает Уэс.

– Прошу тебя… – умоляет Киара. – Прошу, помоги! – Голос ее дрожит, и теперь, похоже, это уже не игра на публику. По щекам текут слезы. – Ты не знаешь, как я живу… Не знаешь моих родителей. Как на меня давят. Что сделают со мной, если все откроется? Я умоляю тебя, Эми! Пожалуйста…

Киара не такая хорошая актриса, чтобы так сыграть. Даже у меня в душе шевельнулось сочувствие.

Но Эми вытерпела слишком многое и не может просто уйти в сторону. Она вырывает руку.

– Отвяжись! Ты права. Возможно, меня не исключат. Хотя пусть даже исключают… Если я избавлюсь от тебя – игра стоит свеч! К тому же сильно подозреваю, что, услышав, как ты годами психологически измывалась надо мной, как угрожала физической расправой, мне даже пальчиком не погрозят… Кто знает? – произносит она неожиданно нагло. – Может, если я приплюсую туда нервный срыв, то следующий семестр отучусь бесплатно. – Эми выпрямляется. – Я же умница! Как я могла об этом забыть? А ты всего лишь Киара, – произнеся имя с пренебрежением, она подходит к кабинету и демонстративно заходит внутрь.